Он знал, что полукровка непременно отомстит тем, кто посмел напасть на него. Ваанес знал, что именно этим он и займется в ближайшее время.

Прошла уже неделя, Ваанес, Свольярд и Джеффар Сан жили в убежище и пытались решить, что же им теперь делать.

Попытаться каким-то образом покинуть Медренгард, или сколотить новый отряд, или податься в наемники?

Ваанес утратил интерес к безрассудным мероприятиям, его больше не привлекала идея блужданий по Галактике и сражений с мелкими тиранчиками.

От невеселых размышлений его отвлек звук шагов за спиной. Он оторвался от спирального узора, что старательно выводил в пыли, и увидел Свольярда в дверном проеме. Свирепый и вместе с тем обреченный взгляд остановился на лице с волчьими чертами.

— Что такое? — спросил Ваанес.

— Беда, — коротко ответил Волчий Брат.

Джеффар Сан стоял у входа в блокгауз, его болтер покачивался в опущенной руке, но было понятно, что в случае необходимости огонь будет открыт меньше чем за мгновение. Длинные пепельные волосы воина были собраны в хвост. Некогда белоснежный, его силовой доспех был весь в царапинах и грязи после изнурительного путешествия за стены Халан-Гола. Но Белый Консул все равно держался так, словно только что вернулся с дипломатического приема.

— Что происходит? — резко спросил Ваанес, когда в сопровождении Свольярда вышел под свет черного солнца.

— Вон там, — сказал Джеффар Сан, показывая на каменистую дорогу, где в облаке пыли появился одинокий «Лэндрайдер». Машина была так далеко, что было невозможно разобрать подробности. Но через несколько минут Ваанес увидел бронированные скаты, желто-черную полоску и лобовую броню, ощетинившуюся копьями. На копья было насажено мертвое тело, броня побурела от запекшейся крови.

Массивные пушки были направлены прямо на блокгауз. Ваанес знал, что одного залпа этих орудий будет более чем достаточно, чтобы снести полуразрушенный блокгауз.

Но почему они не стреляли? Хонсю (в том, что это был он, не было ни малейшего сомнения — кому еще пришло бы в голову искать их здесь?) в общем-то, не имел причин являться сюда лично.

— Почему они не стреляют? — прошипел Свольярд — в его голове крутились те же мысли.

— Я думаю, что мы вот-вот об этом узнаем, — ответил Ваанес.

Свольярд не спускал глаз с черно-желтой машины. Наконец «Лэндрайдер» остановился.

Три воина вылезли из утробы танка, все они были облачены в силовые доспехи Железных Воинов, каждый держал оружие наготове.

— Какого черта? — прошептал Ваанес, когда Железные Воины, чеканя шаг, направились от «Лэндрайдера» к входу в блокгауз.

Железные Воины приближались, и Ваанес скомандовал своим бойцам:

— Будьте готовы открыть огонь.

Волчий Брат и Белый Консул кивнули, но по их лицам было видно, насколько отчаяние и равнодушие овладели ими. Однако, если повезет, они захватят врага с собой на тот свет.

Один из Железных Воинов снял шлем, и Ваанес не удивился, узнав полукровку. Половину черепа Хонсю закрывала аугметическая заплата, вместо глаза мерцал голубой самоцвет. Второй воин тоже снял шлем и вперил ледяной и тяжелый взгляд в Космодесантников. Третий воин остался в шлеме.

— Ты проделал такой длинный путь, чтобы убить нас, Хонсю? — спросил Ваанес.

Полукровка рассмеялся и ответил:

— Если бы я пришел сюда для того, чтобы уничтожить вас, вы были бы давно мертвы.

— Тогда зачем ты появился здесь?

— Скоро ты узнаешь об этом, — пообещал Хонсю. — Вы ведь сражались вместе с Вентрисом, не так ли?

— Да, — сплюнул Ваанес. — Только вот какой был в этом смысл?

— Так я и предполагал.

— О чем ты говоришь?

— Ты в отчаянии, воин, но ты самый настоящий боец, ты всегда выживаешь.

— И?

— И мне очень нужен такой человек, как ты. Большая часть моей Великой роты погибла, некоторые из воинов Беросса присягнули мне, но их слишком мало. Я предложил Вентрису присоединиться к нам, но он только плюнул мне в лицо. А теперь я хочу предложить то же самое тебе, но не думаю, что ты поступишь, как он.

— Ты хочешь, чтобы мы сражались за тебя?

— Да, — просто ответил Хонсю.

— Ради чего?

— Ради победы, войны и крови. И ради того, чтобы отомстить своим врагам.

— Вентрис… — прошептал Ардарик Ваанес.

— Да, — удовлетворенно кивнул Хонсю и махнул Железному Воину, что стоял за его спиной. Тот поднял руки, чтобы отстегнуть шлем от латного воротника.

— Мой телохранитель погиб, — сказал Хонсю, — а теперь мне нужен человек вроде тебя, который преподаст его свежерожденной замене искусство убивать.

Воин снял шлем, и Ваанес ахнул от удивления, когда увидел открытое лицо.

Кожа на черепе свежерожденного была мертвенно-бледной, иссечена еще сочащимися рубцами, шею окольцовывал шрам, который поднимался к челюсти. Но не узнать эти строгие патрицианские черты и холодные серые глаза было нельзя.

Перед ним стоял Уриэль Вентрис.

Чудовище с лоскутным лицом было прямо позади него. Он слышал, как существо пробивает себе путь сквозь буйно разросшийся лес и каждым своим гигантским шагом крушит кропотливо выведенные ими растения.

Он бежал, не останавливаясь. Больше ничего не оставалось — только бежать. Он не мог сразиться со столь ужасным существом, это было выше его сил.

Магос третьего класса Эвлейм в панике несся по лесу — тому самому лесу, который совсем недавно был полон чудес и завораживающих диковин, который в буквальном смысле расцвел благодаря их стараниям. Раньше каждый проведенный здесь день нес в себе восторг новых открытий и наполнял гордостью за достигнутое; теперь же здесь, как в кошмаре, не осталось ничего, кроме страха, расчлененных тел и смерти.

Грузное тело Эвлейма не было приспособлено к таким нагрузкам: каждый вздох резкой болью отдавался в груди, в ушах шумело от пульсировавшей крови. Широкие листья и колючие ветки преграждали путь, царапали лицо и руки. Сочный запах свежей зелени пропитал воздух, с подбитых пулями ветвей свисали лопнувшие, сочащиеся соком плоды, каждый размером с голову человека. Из-за приторного аромата смятой растительности было трудно дышать, он забивал горло и легкие, с усилием работавшие при каждом судорожном вздохе. Вконец запыхавшись, Эвлейм остановился и огляделся, пытаясь сориентироваться.

Его окружали гигантские деревья со стволами толще, чем нога титана, их верхушки терялись в тумане, обычном для местной атмосферы, влажной и безветренной. Ветви клонились к земле под грузом разноцветных плодов, тут и там между деревьев стояли распылители химикатов, похожие на серебряные статуи, которые Эвлейму доводилось видеть в парках у храмов. Их гибкие трубы находились в постоянном движении, выделяя в атмосферу четко выверенные дозы пара, насыщенного микроскопическим количеством штамма Гераклита.

У корней высокого дерева с медного цвета корой, крупные золотистые плоды которого были чудесно сладкими и питательными, гудел ярко-желтый генератор. Он был помечен номером семнадцать, из чего Эвлейм заключил, что находится к северу от территории Адептус Механикус.

Где-то за пределами видимости послышался шум тяжелых шагов, и Эвлейм замер, пытаясь определить, откуда доносится звук. Повеяло отвратительным запахом гнилого мяса, резко контрастировавшим с привычными Эвлейму запахами леса. Он огляделся по сторонам.

И увидел это…

Отблеск солнечного света на доспехах, тусклый отсвет на матовой стали, промелькнувшее среди деревьев лицо охотника, серое, кошмарное. Хотя Эвлейм только краем глаза заметил своего преследователя, он не жалел, что не разглядел подробностей, потому что это было мертвенное лицо изуродованного манекена, лицо окровавленной жертвы сильнейшего взрыва.

Эвлейм повернулся и побежал, понимая, что незаметно прокрасться сквозь безудержно разросшуюся чащу и генно-модифицированный подлесок не получится. Он бежал на юг, следуя за рифлеными медными кабелями, что извивались на влажной земле, как какие-то местные рептилии. Почва в лесу была покрыта едко пахнувшей мульчей, и Эвлейму казалось, что все это — страшный сон, где ноги вязнут, как в трясине, и как быстро ни беги, чудовище всегда оказывается у тебя за плечом.