Где-то позади опять послышались крики, но, ослепнув, Форрикс потерял чувство направления. Что приближается, спасение или смерть?

— Железо внутри! — закричал он, поднимая силовой кулак. Боль в груди еще усилилась.

— Железо снаружи! — прозвучал ответ, и Форрикс опустил руку.

Воины его роты быстро пошли мимо; вскоре он услышал эхо болтерных выстрелов и крики, полные ненависти, но с каждым мигом они звучали все тише. Он попытался встать, но сил на это не осталось.

Раздался мощнейший, громоподобный взрыв, и весь туннель задрожал. С потолка посыпались камни, стены, после боя покрывшиеся выбоинами, на несколько секунд озарились оранжевым светом пламени.

Форрикс медленно наклонился вперед, опираясь на дрожащие руки. Откуда-то из невообразимой дали до него донесся победный речитатив Железных Воинов.

Только тогда Форрикс позволил своим рукам подогнуться и рухнул на пол туннеля.

После того, как атака на систему минных галерей неприятеля провалилась, боевой дух защитников цитадели резко упал: не оставалось сомнений, что мины скоро достигнут стен, и ничего с этим сделать было нельзя. Имперские войска попытались провести еще одну атаку, используя для этого контрмину под Первым равелином, но понесли серьезные потери и были вынуждены отступить, не сумев справиться с охраной, ни на мгновение не оставлявшей минные галереи.

Форрикса отнесли в его блиндаж, где ему оказали помощь хирумехи Кузнеца Войны. Командир Железных Воинов выразился в этом отношении предельно ясно: их собственная жизнь зависела теперь от того, выживет ли его капитан.

Хонсю вызвался руководить работами по прокладке минных галерей, пока Форрикс залечивает раны. Кроагер уже много дней не выходил из своего блиндажа, и Хонсю мог только догадываться, какое кровожадное безумие завладело им на этот раз.

Когда выяснилось, что атаки туннелей не принесут успеха, Имперские Кулаки взрывами запечатали входы в контрмины. Ущерб, нанесенный вражеской вылазкой, был устранен, и строительство минных галерей продолжилось.

Пришло время осадных танков; они прошли по сапам на третью параллель и заняли места на позициях, защищенных мощными земляными укреплениями. Грузовики с боеприпасами для этих железных левиафанов день и ночь курсировали по опасному маршруту от лагеря до параллели и выгружали снаряды в только что отстроенные и сильно армированные склады.

В земляных укреплениях были намечены амбразуры, но пока грунт оставили на месте — до того времени, когда танки будут готовы открыть огонь по цитадели. Позади третьей параллели были проложены новые траншеи, которые образовали параллели меньшей длины; в них могли разместиться большие отряды солдат, готовые броситься на штурм стен.

Несмотря на все попытки офицеров поднять боевой дух и внушить подчиненным оптимизм, ничто не могло защитить гарнизон цитадели от ужасного предчувствия. Даже самые преданные защитники крепости теряли мужество, видя, какого масштаба атака готовится.

Через три дня после нападения на туннели стены цитадели задрожали от глухого удара, по силе не уступавшего землетрясению. Земля под крепостью вздыбилась, покрытие дорог во всем периметре внутренних стен пошло трещинами. Край рва скрылся за огромной стеной из пламени и дыма: взорвались заряды, помещенные под ним, каменные обломки каскадом обрушились на дно рва, и путь для вражеской пехоты был открыт.

Но не успела осесть пыль от первого взрыва, как прогремел второй, еще более мощный. Детонировали огромные склады боеприпасов, которыми были забиты широкие галереи под куртиной между Вратами судьбы и правым фланком бастиона Мори.

В результате этого взрыва фундамент куртины на значительном отрезке своей длины был полностью разрушен. Центральная часть стены просела со звуком, напоминавшим стон; затем шум усилился, и с грохотом, похожим на артиллерийский залп, куртину расколола широкая трещина. Офицеры выкрикивали приказы, торопя солдат уйти со стены, но для многих было уже слишком поздно. Куртина высотой в шестьдесят метров медленно осела на землю, а огромные куски рокрита, оторвавшись от нее, рухнули в ров. При обвале погибли сотни людей, а в небо взметнулись гигантские облака пыли.

После этого обрушение стены пошло еще быстрее, и в ров падали уже целые секции парапета. Размеры разрушений приобрели невероятный масштаб; невозможно было даже представить, что столь прочное укрепление окажется практически стерто с лица земли.

Когда обрушение наконец остановилось, стало ясно, что центральная часть стены уничтожена почти полностью. В куртине появилась большая брешь около тридцати метров шириной, а обломки, сыпавшиеся со стены, образовали пологий склон, поднимавшийся от дна рва к краю бреши.

Так Железные Воины пробили оборону цитадели.

Тысячи солдат в армии Железных Воинов приветствовали падение крепостной стены триумфальным криком, после чего, выбравшись из траншей, бросились на штурм цитадели. Леонид, несмотря на просьбы своих офицеров, остался стоять на груде щебня и каменных осколков на вершине бреши, держа силовой меч и болтпистолет наготове. Его бронзовый нагрудник сиял как новый, и мундир под ним был безупречно аккуратен. Стоявший рядом брат-капитан Эшара в обеих руках держал по мечу.

Ярость, охватившая солдат врага, была так сильна, что Леонид физически ощутил ее, как жестокий удар.

— Как же они нас ненавидят, — прошептал он. — Но почему?

— Они — еретики и ненавидят все, что воплощает в себе добро, — ответил Эшара тоном, который не допускал сомнений. Готовясь к битве, космический десантник повел плечами, снимая напряжение в мускулах.

И вот открыли огонь орудия бастиона Мори; секундой позже к ним присоединилась артиллерия Первого равелина. Убийственный шквал огня косил нападавших сотнями, и под градом снарядов, под лучами лазеров от их тел оставались только клочки.

Из первой волны штурма не выжил почти никто, но новые тысячи ли на приступ, людским потоком спускаясь в ров и быстро пересекая засыпанную обломками территорию.

Вскидывая фонтаны земли, взорвались противопехотные мины, установленные на дне рва, и в толпе атакующих появились кровавые прорехи. От взрывов и огня, ведущегося со стен, солдаты гибли сотнями, и ров превратился в зону сплошного поражения. Лишь несколько смельчаков добрались до края равелина, где их безжалостно зарубили секирами гвардейцы. Шум стрельбы, крики, лязг стали эхом заметались между склонов долины. Резня продолжалась.

Взорвалась еще одна минная полоса. Некоторым солдатам удалось выжить; когда они, израненные и окровавленные, поднялись к щебнистому склону, что вел к бреши, сверху, преграждая им путь, рухнула связка искореженных железных балок, оплетенная колючей проволокой.

Оставив позади усеянный телами ров, атака захлебнулась у основания бреши. На входящем углу бастиона Мори, где укрепление, очертаниями похожее на наконечник стрелы, сужалось, примыкая к куртине, Леонид приказал установить орудия, которые должны были стрелять снарядами с начинкой из болтов и кусков арматуры.

Выстрелила первая из пушек, снаряд почти сразу же разорвался, и поражающие элементы рассеялись смертоносным конусом. Через несколько секунд открыли огонь остальные орудия, и атакующих смело от бреши кровавым шквалом, в котором их тела разорвало на клочки.

Леонид окликнул майора Андерса на Первом равелине, предостерегая его: все новые солдаты врага спускались в ров, и, наконец, их стало так много, что армия атакующих смогла обойти с флангов передовую линию укреплений, по форме напоминавшую букву V. Но Андерс был готов оказать им достойную встречу и повел своих воинов в контратаку. На равелине закипел бой. Джуранские драгуны врезались в толпу вражеских солдат, рубя их мечами и круша прикладами ружей. Сам майор проложил в рядах врага кровавую просеку, и знаменосцам, следовавшим за ним и убивавшим всех, кто оказался рядом, пришлось постараться, чтобы не отстать от командира.