Хонсю ничего не отвечал долгое время, а потом рассмеялся им прямо в лицо. Торамино почувствовал, что ненависть готова захлестнуть его с головой.

— Поделиться? — переспросил Хонсю, поворачиваясь и принимая широкий топор на длинной рукояти от одного из Железных Воинов. Потом кивнул другому, чтобы тот поднял тяжелый криоконтейнер из-за трона, и в то же время несколько бойцов промаршировали по залу и встали за спинами пришельцев.

Когда один из воинов поставил ящик перед Торамино, Хонсю сказал:

— Вот то, чем я хочу с вами поделиться. Это мое последнее и единственное предложение. Я предлагаю вам взять это и уйти, пока вы целы.

Глаза Торамино резко сузились, и он медленно протянул руку, чтобы поднять крышку. Дыхание со свистом вырывалось из его груди. Все в нем кричало, что это ловушка, но он не мог выказать слабость перед этим полукровкой. Он все-таки открыл контейнер и окаменел, когда увидел, что тот пуст.

— Это жалкая попытка пошутить? — прошипел Торамино. — Ты отказываешься от обещаний своего бывшего командира?

Хонсю шагнул к Торамино и харкнул прямо на его сверкающие, надраенные доспехи.

— Да плевать я хотел на его обещания, как плюю и на тебя! — выкрикнул он. — На тебя и твоего тупого монстра! Ах да, хочу добавить, что это вовсе не шутка. Запомни, Торамино, ты тут ничего никогда не получишь. И никто не получит! То, что я забрал у Императора на Гидре Кордатус, я завоевал потом и кровью. И ни вам, ни кому бы то ни было еще я не позволю ничего у меня отобрать!

Торамино кипел от гнева, но проглотил оскорбление. Мускулы на его шее напряглись, но это было единственное, в чем внешне проявилась его ярость. Он проворчал проклятие, кивнул Бероссу, и Дредноут со звериным рыком обрушил свой осадный топор на Железного Воина, который принес пустой контейнер. Корона на голове Дредноута при этом ослепительно вспыхнула искрящими электрическими молниями, а кровь и осколки костей брызнули во все стороны.

Торамино, который до сих пор не мог поверить, что этот ничтожный полукровка осмелился так отнестись к нему, проревел:

— Да как ты смеешь так меня оскорблять?

— Да, смею! Тебя больше никто не желает видеть в этих стенах. Единственное, что я могу сделать для тебя, — дать возможность уйти живым. Но ноги твоей больше никогда не будет в этой крепости, пока я дышу!

— Оказать открытое неповиновение мне равносильно смерти, — с угрозой в голосе пообещал Торамино. — Моя армия не оставит от этой чертовой крепости камня на камне, а тебя я отдам на съедение Бескожим.

— Посмотрим, — сказал Хонсю, перехватывая топор поудобнее. — Давай высылай свои армии штурмовать мои стены, Торамино. Все, что они смогут обрести здесь, — смерть!

Не снизойдя до ответа, лорд Торамино развернулся на каблуках и гордо прошествовал из зала Совета, чеканя шаг, а его свита и лорд Беросс проследовали за ним.

Если этот полукровка хочет войны, Торамино покажет ему войну.

Войну, которая порадовала бы самого Пертурабо и отвлекла его от горьких дум.

Переходя к последним упражнениям разминки, Уриэль сохранял спокойное дыхание — каждое его движение было выверено и отточено, разум и тело работали в унисон. Он сосредоточенно отрабатывал удары: сначала локоть, а потом кулак точно и резко бьют по воображаемому противнику. Глаза его были закрыты, но шаги оставались уверенными и в то же время легкими. Тело работало, как хорошо отлаженный механизм.

Заканчивая последнее упражнение, Уриэль глубоко вздохнул, скрестив кулаки перед собой, потом резко выдохнул, не теряя концентрации, его руки плавно опустились вниз, а энергию боец направил внутрь себя.

Он почувствовал прилив убийственной силы в своих руках, которая росла с каждым днем. И как только Уриэль завершил разминку, впервые за много недель к нему вернулось спокойствие.

— Ты готов? — спросил Пазаниус.

Уриэль кивнул и шутливо потряс руками над головой, изображая кураж перед боем. Его бывший сержант, Пазаниус, был намного выше Вентриса, сильно накачан и одет в лазурную хлопковую тунику, не закрывавшую рук и ног. Прошло уже почти два года с тех пор, как Пазаниус потерял руку во время сражения с Несущим Ночь глубоко под землей. Но взгляд Уриэля до сих пор невольно останавливался на мерцающем серебром гладком протезе, который заменил сержанту руку.

Светлые волосы Пазаниуса были собраны в тугой пучок, а лицо светилось неподдельной веселостью и добродушием (до тех пор, пока он не собирался вступить в бой — тогда оно роковым образом менялось). Пазаниус нанес сокрушительный удар правой, но Уриэль, увернувшись, ловко отпрыгнул в сторону. Он отклонил энергичный выпад и, сделав обманное движение, ударил противника по горлу. Однако этот громила легко увернулся и контратаковал, выведя Уриэля из равновесия. Тот нырком ушел от рубящего удара и отпрянул назад как раз вовремя, чтобы не схлопотать ногой в пах. Несмотря на его отменную реакцию, Пазаниус все равно пробил пяткой ему в бок, и Уриэль крякнул от боли, когда дыхание вновь вернулось к нему.

В следующую секунду он еле увернулся, пружинисто отпрыгнув на носках, но противник снова перешел в нападение, ставя блоки и легко отражая все атаки. Пазаниус был гораздо поворотливее, чем выглядел, и Уриэль знал, что ему никоим образом не удастся избежать всех ударов. Пазаниус ловко приземлился на ноги после мастерского прыжка и немного отступил.

Капитан выбрасывал удары от бедра и от плеча, вкладывая в них весь свой вес, подныривал, чтобы провести серию прямых по ребрам. Пазаниус отступил, и Уриэль поспешно пошел в атаку, пытаясь пробить в голову. Это был рискованный прием, так как противнику не составляло никакого труда его заблокировать, но блестящее предплечье Пазаниуса не остановило летящий кулак, и Уриэль без помехи нанес сокрушительный хук прямо в висок.

Пазаниус пошатнулся и опустился на одно колено, ярко-алая кровь закапала из раны над бровью. Уриэль отступил и, опустив кулаки и восстанавливая дыхание, в недоумении уставился на глубокую ссадину на лбу сержанта.

— Ты в порядке? — спросил он. — Что случилось? Ты ведь мог легко остановить меня.

— Ты застал меня врасплох, — ответил Пазаниус, стирая уже свернувшуюся кровь с лица. — Я ожидал, что ты опять будешь бить по ногам.

Уриэль прокрутил в голове последние секунды боя и мысленно пересмотрел все позиции и удары.

— По ногам? Я был в недостаточно выигрышном положении, чтобы бить по ногам, — сказал он. — Если я хотел атаковать, то все, что я мог сделать из этой позиции, — это бить в голову.

Пазаниус пожал плечами:

— Я просто не поставил блок вовремя.

— Но ты и не пытался. Даже другой рукой.

— Ты выиграл. Чем же ты недоволен?

— Да я просто никогда не видел, чтобы ты пропускал такие простые удары, вот и все.

Пазаниус отвернулся и сдернул полотенце с поручня, проложенного по периметру круглого помещения, накрытого сферическим куполом. Этот зал капитан Ласкарис выделил для спаррингов и тренировок. Сквозь бронированное стекло можно было видеть черноту космоса, заполнившую все обозримое пространство. Звезды были рассыпаны, как бриллиантовая пыль на соболином меху. Отраженный свет далекого Макрэйджа мерцал на многочисленных гранях купола, и легкое покрывало призрачного сияния колыхалось повсюду, куда падал взор.

— Ты знаешь, вся эта ситуация немного… м-м… выбила меня из колеи, — сказал Пазаниус, обматывая полотенце вокруг своей искусственной руки. — Быть исключенным из Ордена…

— Я знаю, Пазаниус, знаю, — кивнул Уриэль и подошел к сержанту.

Тот крепко держался за поручень и пристально смотрел через непробиваемое стекло в завораживающую даль. Военно-транспортный корабль «Гордость Калта» летел сквозь космическую тьму, все больше отдаляясь от Макрэйджа, направляясь к точке перехода в варп-пространство на Масали.