Несколько комплексов цифр — это флот, который ему удалось собрать на Новом Бадабе, уродливое сборище потрепанных боевых и артиллерийских кораблей, захваченных у врага крейсеров, транспортников и станций слежения. Следуя ведьмовским советам Морианы, флотилия встала на якорь под прикрытием излучения Эскари Экстерио, где и провела месяц в ожидании — до того момента, как в своих баках забормотали псайкеры, возвещая прибытие «Неутомимого».

Цицерин сразу же рассчитал последовательность включения систем на звездном форте и выявил наиболее уязвимый его участок, после чего началась атака. Подобно тому, как в древности стая волков нападала на добычу, корабли Хонсю вышли из укрытия и помчались к цели до того, как жертва смогла хотя бы засечь их присутствие.

Резко отсоединив золотой провод, Хонсю встряхнул головой, чтобы избавиться от головокружения, которым сопровождалось возвращение обычного зрения. Предметы вновь обрели жесткие грани, а стены — плотность, и Железные Воины, в два ряда сидевшие внутри катера, были готовы вновь вызвать на бой ненавистный Империум.

Как только торпеды Железных Воинов оказались в пределах досягаемости, автоматические орудийные башни форта открыли огонь, и чернота космоса расцветилась вспышками мощных взрывов. Прицельно попасть во что-то столь маленькое и быстрое, как торпеда, было практически невозможно, но обломки тех устройств, которые все-таки были уничтожены, продолжали двигаться на большой скорости и могли нанести серьезный ущерб остальным.

Эти орудия работали независимо от командной часовни и потому стреляли вслепую, без особых шансов остановить достаточное количество вражеских торпед, а те волна за волной обрушивались на южный пирс. Бронебойные заряды пробили толстые листы обшивки, затем вспомогательные двигатели направили каждую боеголовку вглубь надстройки. Из пробоин вырвались грибообразные облака пыли и обломков; на поверхности форта словно вспыхивали новые солнца, чтобы тут же погаснуть, уничтожив целые секции неприступных бастионов.

Сразу же за торпедной атакой в бой вступили скоростные рейдеры, вооруженные смертоносными лэнс-батареями, и на корпус «Неукротимого», уже искалеченный взрывами, обрушился каскад ослепительно-белых энергетических лучей. С безжалостной точностью они поразили взлетные палубы, и целые эскадрильи были сожжены, даже не успев взлететь.

А к пирсу уже подходили корабли Железных Воинов: последние укрепления были уничтожены жестоким батарейным огнем. В недрах пирса детонировали боеприпасы, и оборонительные сооружения, построенные в незапамятные времена настоящими мастерами своего дела, наконец обратились в прах. Каждый корабль, нанеся удар, отступал, уходя от выпущенных в спешке торпед и залпов из батарей на центральной базилике, которые, в отличие от пирса, были в полной боевой готовности.

Штурмовой эшелон обстрелял причальный пирс с сокрушительной методичностью. Урон был нанесен колоссальный: несколько квадратных километров укреплений были разрушены до основания, герметичность помещений нарушилась, в результате чего сотни людей выбросило в открытый космос взрывной декомпрессией. Кислород и жидкость из гидросистем струями вырвались в вакуум, где мгновенно замерзли, образовав над руинами сверкающий купол из ледяных кристаллов.

Хотя в атаке на причальный пирс участвовала значительная часть флота Хонсю, немало кораблей пока держались в стороне, поджидая крейсеры и эскорты, которым полагалось защищать звездный форт. Высоко над южным пирсом развернулось сражение, в которое эскорты Ультрадесанта ринулись без промедления. Вновь от противника к противнику понеслись торпеды, под мощнейшими бортовыми залпами не выдерживали щиты, и обшивка корпусов разлеталась в огненном шквале.

Корабли Ультрадесанта уступали врагу в численности и вооружении, но это ничего не меняло: они все равно вступили бы в бой, даже превосходи их противник миллион к одному.

По всему южному причальному пирсу вспыхивали и быстро гасли пожары — вздрагивая от ударов, «Неукротимый» терял жизненную силу, терял кислород, который утекал в открытый космос. Не успели затихнуть пожары, как к его поверхности устремились десантные катера, сотни войсковых транспортов и тяжелых грузовозов, несущих бронетехнику и осадное снаряжение.

Южный пирс теперь был полностью открыт, но остальная часть форта избежала повреждений. Даже раненный, «Неукротимый» еще мог выиграть эту битву, повернув ее в выгодное для себя русло.

Но этого Хонсю допускать не собирался.

Одними космическими сражениями этот форт не завоевать; взять его могли только самые опытные и решительные из воинов, которые силой проложат себе дорогу по палубам форта и пробьются к самому его сердцу.

Такой трофей, как «Неукротимый», мог достаться только воинам Пертурабо и только если они будут сражаться так, как им было предначертано от рождения: возводя одну артиллерийскую батарею за другой, а затем обрушивая на врага многотысячные армии, пока тот не падет под кровавым натиском этого железного шторма.

Пилотируемый сервитором скиф нес Олантора к южному пирсу через гулкие галереи и широкие магистрали Царской дороги. В храмах машин, стоявших длинной чередой, размещались генераторы, питавшие лэнс-батареи пирса, и над силовыми шпилями беззвучно вспыхивали электрические разряды. Скиф промчался мимо перепуганных техножрецов — те при помощи сервиторов пытались справиться с ущербом, нанесенным в ходе обстрела.

Рядом с Олантором сидела дознаватель Сибийя; она просматривала данные на инфопланшете, и быстро бегущие строчки отбрасывали отсветы на ее худое лицо. Время от времени она что-то говорила в вокс-бусину, установленную в воротнике ее черного, отполированного до блеска силового доспеха.

Раньше Олантору никогда не доводилось видеть женщин в боевой броне, но на Сибийе доспех сидел как влитой. Сержант знал, что она привезла на «Неукротимый» отряд Датийских Ящериц, неустрашимый полк которых доблестно сражался вместе с Ультрадесантом в Цейстской кампании. Сибийя также намекала, что в ее распоряжении имеются и другие ресурсы, но о деталях не распространялась.

Звон колоколов, раздававшийся по всему бастионному округу, как будто призывал верующих на молитву. Шары светильников на наклонных стенах мигали в такт сердцебиению Олантора и отражались от армагласового фонаря, закрывавшего кабину скифа.

На визоре сержанта появились данные о боеготовности войск, а также схема оборонительных сооружений, на которую наложились доклады о повреждениях и план южного пирса. Пока Олантор изучал эту информацию, сержант Децим по вокс-связи давал оценку сложившейся тактической ситуации:

— Не знаю, кто они, но удар они нанесли нам серьезный и при этом точно знали, что надо делать. Если мы удержимся на южном рубеже, нам очень повезет, — Децим, как всегда, был пессимистом. — Дальняя оконечность Царской дороги уничтожена, лэнс-батарей больше нет, равно как и многих взлетных палуб.

— Сколько их еще осталось? — спросил Олантор. — Нам нужны действующие истребители.

— Невозможно определить. Некоторые палубы уничтожены, другие просто не отвечают.

— Которые? — Олантор боялся, что и сам уже знает ответ.

— Те, которые расположены в южно-восточном квадранте, — подтвердил его догадку Децим. — Там обстрел был слабее всего.

— И туда же направлялись с полсотни этих чертовых абордажных торпед.

— Именно, — отозвался Децим. — Ангары бомбардировщиков и несколько истребительных авиакрыльев, не менее двухсот самолетов. Магистр Неба сейчас готовит отчет о том, сколько их могло оказаться в руках врага.

— Ладно, Децим, а теперь давай хорошие новости. Не может же все быть так плохо.

— Бастионы Десницы полностью укомплектованы и готовы к бою, — сказал Децим. — Даже если противник нападет прямо сейчас, он получит достойную встречу.

— Наши воины уже на месте, — Олантор не спрашивал, а констатировал факт.

— Естественно. Я распределил боевые отделения Ультрадесанта по отрядам оборонной ауксилии для укрепления духа, и капеллан Сабатина воодушевляет солдат обещаниями славы.