Выбрав северную дорогу, путешественники довольно легко миновали Авендройн.

Ближе к вечеру они преодолели перевал и въехали на широкую, густо заросшую лесом, темную, побитую дождем равнину, которая ограничивала территорию метаморфов с востока. Залзан Кавол гнал фургон вперед, останавливаясь лишь по настойчивому требованию Шанамира, утверждавшего, что животным абсолютно необходимы отдых и корм. Хоть они и были искусственно выведены и практически не уставали, все же они были живыми существами и хотя бы иногда нуждались в передышке. Скандар соглашался неохотно. Им, казалось, овладела навязчивая идея поскорее оказаться как можно дальше от Пиурифэйна.

Беда пришла внезапно – в сумерках, когда они ехали под дождем по неровной, ухабистой дороге.

Валентин вместе с Делиамбером и Карабеллой сидел в средней части фургона, Хейтраг Кавол и Гибор Хаэрн правили, а остальные спали. Впереди раздались грохот и треск, и фургон резко остановился.

– Дерево упало, – крикнул Хейтраг. – Дорога перегорожена.

Залзан Кавол пробормотал проклятие и тычком разбудил Лизамон. Валентин ничего не видел впереди, кроме зелени. Крона какого-то лесного гиганта полностью перекрыла дорогу. На ее расчистку теперь потребуется много часов, а то и дней. Скандары с энергометами на плечах вышли проверить. Валентин пошел за ними. Быстро темнело. Дул порывистый ветер, и струи дождя почти горизонтально неслись им в лицо.

– Примемся за работу, – проворчал Залзан Кавол, с досадой покачивая головой. – Телкар, начинай рубить отсюда. Роворн, руби большие боковые ветви. Ерфон…

– Можно сделать быстрее, – посоветовал Валентин. – Вернемся и поищем другое ответвление дороги.

Идея удивила Залзана Кавола, словно скандар в жизни не додумался бы до такого решения. Он помялся.

– Да, – признал он наконец, – это имеет смысл. Если мы…

Второе дерево, еще больше первого, упало на землю в сотне ярдов позади них. Фургон оказался в западне. Валентин первый сообразил, что сейчас случится.

– Все в фургон! Засада! – крикнул он и бросился к открытой двери.

Но было уже поздно. Из темноты леса выскочила толпа метаморфов и молча врезалась в них. Залзан Кавол испустил яростный вопль и открыл огонь из энергомета.

Два метаморфа упали, страшно обгоревшие. В то же время, приглушенно вскрикнув, рухнул Хейтраг Кавол: боевое копье пронзило его шею.

Телкар, пораженный в грудь, упал тоже.

Задняя часть фургона внезапно вспыхнула. Те, кто был внутри, поспешно выскочили. Впереди с поднятым вибромечом неслась Лизамон. На Валентина напал метаморф с его лицом. Валентин пинком отшвырнул метаморфа, повернулся и ударил другого единственным своим оружием – ножом. Как это было странно – нанести рану! Он с какой-то жуткой зачарованностью смотрел, как льется бронзового оттенка жидкость.

Метаморф-Валентин напал снова, нацелившись когтями в глаза Валентина. Валентин увернулся, изогнулся и ударил. Лезвие вошло глубоко, и метаморф качнулся назад, хватаясь за грудь. Валентина пробрала дрожь, но это длилось только миг – и он тут же повернулся к следующему метаморфу.

Сражаться и убивать было для него новым делом, и он выполнял его скрепя сердце. Но проявление слабости сейчас означало мгновенную смерть. Он бил и резал, бил и резал.

– Как ты? – раздался позади голос Карабеллы.

– Держусь пока, – буркнул он.

Залзан Кавол увидел свой великолепный фургон в огне, зарычал, схватил поперек тела одного из метаморфов и швырнул в пламя. На него бросились еще двое, но другой скандар схватил их и двумя парами рук сломал, как прутья. В яростной схватке Валентин мельком увидел Карабеллу, боровшуюся с метаморфом. Сильными тренированными руками она прижала врага к земле. Неподалеку от нее с дикой яростью и каким-то радостным наслаждением бил метаморфа сапогами Слит. Фургон был охвачен пламенем! Лес был полон метаморфов, ночь быстро надвигалась, грохотал дождь… А фургон все горел!

Когда жар усилился, центр битвы переместился с обочины дороги к лесу, и обстановка тут же усложнилась, ибо в темноте трудно было отличить друзей от врагов. Метаморфские хитрости усугубляли положение, хотя, к счастью, в ярости сражения они не могли долго удерживать измененную форму, и те, кто казался Шанамиром, Слитом или Залзаном Каволом, быстро возвращались к своему природному виду.

Валентин сражался отчаянно. Он был мокрым от собственного пота и крови метаморфов. Сердце стучало как бешеное. Задыхаясь и пыхтя, не останавливаясь ни на миг, он пробивался сквозь гущу врагов с азартом, удивлявшим его самого. Удар ножом… еще удар… еще…

Метаморфы имели лишь простейшее оружие, и, хотя их было очень много, вскоре их численность стала уменьшаться. Лизамон своим вибромечом производила страшные опустошения. Она держала его обеими руками и рубила без разбору – будь то ветви деревьев или метаморфы. Уцелевшие скандары, посылая вокруг энергозаряды, сожгли с полдюжины деревьев и усыпали землю трупами врагов. Слит калечил и убивал, как бы мстя за всю ту боль, которую, как он думал, причинили ему метаморфы. Кхун и Виноркис тоже яростно сражались.

Битва закончилась так же внезапно, как и началась.

При свете пожарища Валентин повсюду видел мертвых метаморфов. Между ними лежали два убитых скандара. На бедре Лизамон кровоточила неглубокая рана. Слит потерял половину своего камзола и заработал несколько мелких порезов. У Шанамира были царапины на щеке. Валентин тоже получил незначительные царапины и ссадины, и руки его болели от усталости, но серьезных повреждений не было. А где же Делиамбер? Колдун пропал.

Встревоженный Валентин повернулся к Карабелле.

– Вруун не остался в фургоне?

– По-моему, мы все выскочили, когда он загорелся.

Валентин нахмурился. В лесной тишине слышались только шипение и треск пожарища и насмешливо-спокойный шум дождя.

– Делиамбер! – закричал Валентин. – Делиамбер, где ты?

– Я здесь, – ответил высокий голос сверху.

Валентин поднял голову и футах в пятнадцати над землей увидел крепко уцепившегося за сук колдуна.

– Я, к сожалению, никак не мог повлиять на ход сражения, – вежливо объяснил Делиамбер.

Он раскачался и упал прямо в руки Лизамон.

– Что нам теперь делать? – спросила Карабелла.

Валентин понял, что она обращается к нему. Стоявший на коленях возле мертвых братьев Залзан Кавол был так потрясен их гибелью и потерей своего драгоценного фургона, что не видел и не слышал ничего вокруг и, уж конечно, не мог руководить труппой.

Валентину пришлось взять инициативу в свои руки.

– У нас нет выбора, надо пробиваться через лес. Если мы пойдем по главной дороге, то опять столкнемся с метаморфами. Шанамир, что с животными?

– Они мертвы. – Мальчик всхлипнул. – Все до единого. Метаморфы…

– Значит, пешком. В долгое путешествие под дождем. Делиамбер, как ты думаешь, далеко ли до реки Стейч?

– По-моему, несколько дней пути. Но мы не знаем точного направления.

– Пойдем по склону, – предложил Слит. – Реки не могут течь в гору. Направимся на восток, и нам обязательно повезет.

– Если на нашем пути не встанут горы, – заметил Делиамбер.

– Мы найдем реку, – твердо сказал Валентин. – Стейч впадает в Зимр у Ни-мойи, правильно?

– Да, – согласился Делиамбер, – но течение у нее бурное.

– Придется рискнуть. Лучше всего, я думаю, построить плот. Пошли. Если мы задержимся здесь, на нас снова нападут.

Из фургона ничего не удалось спасти – ни одежду, ни еду, ни жонглерский инвентарь. Пропало все, кроме того, что было при них, когда они выскочили навстречу засаде. Для Валентина это была небольшая потеря, но для других, особенно для скандаров, – бедствие. Фургон долгое время служил им домом.

Труднее всего оказалось увести от этого места Залзана Кавола. Он как бы застыл, не в силах покинуть тела братьев и остатки фургона. Валентин ласково уговаривал его встать, объясняя, что несколько метаморфов могли удрать и скоро вернутся с подкреплением, а потому оставаться здесь опасно. Они быстро вырыли в мягкой почве неглубокие могилы и похоронили Телкара и Хейтрага, а затем в сгустившейся тьме, под непрерывным дождем пошли в восточном, как они надеялись, направлении.