Не в нашем крае, богу милом, — При гетмане иль при царе, — А при языческом дворе То беззаконие творилось. Кто правил Римом — Деций-царь Или Нерон — злой государь? Я точно не могу ответить. Ну, скажем, так: Нерон. На свете России не было тогда, Когда в Италии росла Подросток-девочка. Красою, Своею прелестью святою Она, как лилия, цвела. Мать с гордостью на дочь глядела, Сама, казалось, молодела; И вскоре мужа ей нашла И, помолившись Гименею В своем веселом гинекее, В чужой веселый отвела. И срок пришел тому свершиться, И матерью отроковица Уж стала. Сына родила, Молилась горячо пенатам И в Капитолий принесла Немало жертв. Она молила Капитолийский весь синклит, Чтоб к первенцу благоволили Святые идолы. Горит И день и ночь огонь лампады, Хранят ее очаг пенаты, Алкидом сын ее растет. Растет… И льнут к нему гетеры И перед образом Венеры Лампады жгут. II Тогда всходила уж звезда Над Вифлеемом. Правды слово, Любви, учения святого Звезда всемирная взошла! И мир и радость принесла На землю людям. Фарисеи, Вся мерзостная Иудея Свой гнусный голос подняла, Как гадов скопище в болоте, И сына божия во плоти На крест Голгофы возвела С разбойниками вместе. Спали, Упившись кровью, палачи, — Твоею кровью. Ты в ночи Восстал из гроба, слово встало, И слово правды понесли По стогнам страждущей земли Твои апостолы святые. III Как раз тогда, среди дубрав, Алкид, гетеры молодые И козлоногий пьяный Фавн Над самым Аппиевым трактом, Одежды скинув, разлеглись, Хмельным вином перепились И жертвы принесли Приапу. Как вдруг апостол Петр идет: Он в Рим шел с вестью преблагою. Хотел водою ключевою Он освежиться. «Благо вам!» — Сказал апостол утомленный И оргию благословил. И тихим, добрым, кротким словом Поведал об ученье новом: О правде, истине, добре, Добре, что нет его превыше, — О братолюбии. И, слыша Слова святые, пьяный Фавн, И сын Алкид твой, и гетеры Склонились низко, до земли, Перед Петром. И повели На вечерю с собою в термы Они апостола… IV И в термах оргия. Горят Чертоги пурпуром и златом. Курятся амфоры. И рядом, Едва не голые, стоят Перед Кипридой девы, в лад Возносят гимны. Приготовлен Веселый пир, и возлегли На ложах гости. Хохот, говор!.. Гетеры гостя привели Седобородого. И слово Из уст апостола святого Елеем дивным потекло. И стихла оргия. А жрица Киприды, оргии царица, Поникла радостным челом Перед апостолом. И встала. И все за нею гости встали И за апостолом пошли Вниз — в катакомбы. И любимый Твой сын Алкид пошел за ними И за апостолом святым, Как за учителем своим. Оставив домик свой убогий, Ты вышла из лесу к дороге, Чтоб встретить сына своего… Но сына нет. Ты без. него Помолишься своим пенатам, С тобой за трапезою рядом Никто не сядет. Проклинать Судьбу ты будешь и рыдать, И так состаришься! И горе! Как прокаженная, в беде Умрешь, забыта! V На кресте Повесили вниз головою Петра-апостола. А их, Их, неофитов, в Сиракузы В оковах отвезли. И сын, Твой сын Алкид, дитя родное, Единственное, дорогое, Любовь единая твоя, — Гниет в неволе в кандалах. А ты, скорбящая, не знаешь, Где он страдает, погибает! Идешь искать его в Сибирь, Иль как там… в Скифию… И ты… Одна ты разве? Богоматерь, Спаси от бед вас и укрой! Нет ни одной семьи иль хаты, Где б слезы не лились рекой, Чтоб сестры, братья не рыдали, Чтобы не мучились в тюрьме Или в далекой стороне В британских, галльских легионах Их не терзали в дни Нерона. Нерон жестокий! Божий суд, Внезапный, праведный, в дороге Тебя застигнет. Приплывут И прилетят, на белом свете Их много, мученики, дети Святой свободы. Вкруг одра, Вкруг смертного одра предстанут В оковах. И… тебя простят: Они ведь братья, христиане, А ты — мучитель! Во сто крат Собаки хуже ты! VI |
