Он с сомнением присел рядом с девушкой — безвольно и глубоко отдыхающим телом, потянулся взять мягко округлый кулачок…
Чуть раньше он воспринимал происходящее как некоторую странность из жизни другого человека. Предположим, он бы познакомился с девушкой, которая увлекается каким-нибудь экзотическим рукоделием и которая пригласила его посмотреть на её достижения в этой частичке своей жизни. Несмотря на категоричность приглашения Юли на чисто деловое свидание, он всё ещё рассчитывал на приятный вечер, когда добирался по вечереющим улицам. Да и потом, когда она так легко и практично обставила этот свой… эксперимент.
Но крепко стиснутые кулачки при общем ощущении расслабленности заставили Олега ощутить опасность задуманного ею.
Когда же это было… Дней пять назад. Ну да, вечер понедельника. Он болтал с ребятами и машинально разглядывал улицу. Юлю увидел сразу. Несуразная фигура с приподнятыми от холода плечами — он сразу понял, что она здорово продрогла, — вызвала в нём мимолётную брезгливость. Она тоже взглянула коротко и тут же опустила глаза, будто боялась. Он успел разглядеть жёсткий, даже суровый взгляд. И ему захотелось поиграть…
Он и сейчас не мог разобраться, в чём могла заключаться эта игра. Гарун-аль-Рашид? Облагодетельствовать — увлекало, но как воспримет игру в случайное счастье данная девица? И вообще. Чтобы стать осчастливленной, ей бы не мешало чуть-чуть смягчить свой взгляд.
Да и правда ли, что она другая? Внешность иногда сбивает с толку. Может, ему померещилось нечто иное в неприглядной оболочке, а на самом деле это примитивная баба, которая по причине своей непроходимой глупости не может найти хорошо оплачиваемую работу, оттого и бегает в немыслимом одеянии.
И был сражён наповал её нежным взглядом на зайца в отделе мягкой игрушки. А в посудном отделе испугался за неё, когда она внезапно побледнела… Нескольких минут оказалось достаточно. Для чего? Чтобы пожелать обнять её и оградить от всего.
А она взяла и поставила его в ситуацию, где от него ничего не зависит. И он немного даже злился, впервые в жизни познав беспомощность.
Как она лежит.
Он усмехнулся. Лечь рядом? Выйдет из своего состояния, обнаружит его на кровати — будет ругаться, сбежит, превратиться в разъярённую кошку?
Нет, конечно. Он этого делать не станет. Положение — и его, и ситуации в целом — слишком зыбкое, чтобы портить его незапланированными мелочами.
Он встал, пересел в кресло. От греха подальше. Внешняя безмятежность спящей вызывала в нём желание. Скользнуть ладонью по её щеке. Погладить разметавшиеся волосы, приподнять её голову и прильнуть к её обветренному, едва припухлому рту…
Олег поспешно отвернулся и снял салфетку с тарелки. Так, что тут у нас? «Тут у нас» под салфеткой прятался среди бутербродов тетрадный лист в клетку. Вчитавшись, Олег получил полное представление о предыдущих событиях: о странных пьяницах, следящих за девушкой; о поездке к Алексею, о странном разговоре с Владом, о двух снах, которые различались только присутствием игрушки в последнем. Заканчивалась записка лаконичной фразой: «Надоело психовать». Надо полагать, таким образом Юлька объясняла своё внезапное решение уйти в «ключевое» путешествие.
Кровать негромко скрипнула.
Олег оцепенел.
Юлька сидела на кровати, судорожно прижимая к себе зайчишку.
Олег отказывался понимать происходящее. Такого быть не может. Да, ему объяснили. Логика в объяснении «ключа» присутствовала. Но состояние «ключа» — воздействие на тело, на организм, действие самого организма. При чём же здесь «Кошмары на улице Вязов»? Был предмет. Исчез. Вновь появился? Может, Юля разыгрывает? А заранее припрятанного зайца достала, пока он читал записку?
Юля замедленно встала, повернулась.
— Юль…
Он увидел её лицо — лицевые мышцы постоянно дёргались, словно девушка участливо и сопереживая слушала чей-то эмоциональный рассказ. И она шла к столу. Села, взяла чёрный маркер, открыла не альбом с чистыми листами — папку с чудовищами. Первая злобная морда легла на полированное покрытие стола. Не спеша, размеренно Юлька начертила вертикальную линию, разделившую морду строго пополам. Потом ещё…
Тихонько вставший за её спиной Олег, забыв о первоначальной оторопи, старался понять, что она делает. Но понял лишь тогда, когда девушка отодвинула в сторону первый исчерканный лист. Она загнала зверя в клетку! И продолжала закрывать в клетки остальных.
С улицы в комнату заползала синевато-серая мгла. Листы темнели, рисунки уже трудно было разглядеть.
Олег осторожно, чтобы не помешать Юльке, не спугнуть её в «ключевом» состоянии — кто его знает, как шум может отразиться на человеке в «ключе», — обследовал длинный провод торшера под столом, нашёл выключатель и с некоторой опаской нажал на кнопку.
Яркий будничный свет упал на листы. Девушка не вздрогнула. Её рука продолжала почти механически расчерчивать линии.
Папка опустела.
Бросив взгляд на часы, Олег отметил — четвёртый час.
Девушка встала и снова приблизилась к кровати. Зайчишка, лежавший до того на коленях, очутился в её руках. Не отпуская его, она устроилась на краешке кровати и свернулась в комочек.
Олег на цыпочках подошёл к кровати и присел перед ней. Измученное лицо девушки опять откликнулось в его душе сожалением, что он не может активно вмешиваться в происходящее и хоть чем-нибудь ей помочь. И не только сожалением. Неизвестность и непонимание подоплёки событий злили его, а бессилия он не переносил. Росло желание что-то сделать, как-то повернуть ход событий.
Хорошо ещё, Олег — человек вдумчивый и подвластный логике. Если чего-то не понимаешь, ищи связи на периферии событий.
Сидя на коленях, сложив руки на кровати и уперевшись в них подбородком, он чувствовал, что дышит беспокойно и сильно — так, что воздух, выдыхаемый им, отталкивается от лица девушки и холодком идёт обратно. На миг он развлёкся этим маленьким наблюдением и впечатлением близости, приятной и смешной — нос к носу с Юлькой.
Её шутливые слова о «дремучем лесе» — мире компьютеров — он сейчас мог бы переадресовать ей же, но со вкусом средневекового ужаса перед ведьмами: не лес дремучий то, что она знает, а космос — бездонный и непредугадываемый.
Труднопроизносимое слово вдруг напомнило ему признание Юльки: Влад — специалист по «ключу». Он может многое, что ей недоступно. Она-то дилетант. Если её слова справедливы, то как быть… Она так легко вошла в нужное ей состояние, да ещё совместив его с неконтролируемым состоянием сна…
22
— Странная логика, — сказала Юлька, посвежевшая после умывания холодной водой. — Из-за того что слово трудно для выговаривания, ты вспомнил наш разговор. Где связь?
— Не забывай, что связь бывает не только по сопоставлению, но и от обратного, — возразил Олег. — Трудно — легко. Вот и вся связь. Итак, почему же ты говорила — трудно, а получилось — легко? Ты сделала всё так, будто проделывала это не впервые. Будто для тебя всё вкупе совершённое — повседневность.
— Откуда я знаю! — рассердилась Юлька. И смолкла. Сдвинула брови, нахмурившись, а потом жалко улыбнулась. — Это слово как зараза. Но опять подходит к ситуации. Я з н а л а. Знала, что получится. Знала, что именно надо делать. Смешно, да? Как действовать — знаю, а как и почему всё получается — шиш. Но об этом думать не хочется. У меня появляется другая проблема. Ну, закрыла я их, как ты определил, в клетку. А что дальше? Что изменилось или изменится?
— Можно предположить, что рисовать во сне чудовищ ты больше не будешь.
— Как бы не так! А если буду? Только добавлю везде клетку? Тогда что? Возможно же такое?
Олег вздохнул. Юлька «вернулась» ровно в пять. Скоро шесть, и придут её родители. А они так ничего и не выяснили. Казалось, вопросов, напротив, становится всё больше.
Они сидели в креслах, приютившихся между шифоньером и книжным стеллажом. Олег снял с полки стеллажа тетрадный лист и предложил:
