7 июня 1908 2. «Мы, сам-друг, над степью в полночь стали…» Мы, сам-друг, над степью в полночь стали: Не вернуться, не взглянуть назад. За Непрядвой лебеди кричали. И опять, опять они кричат… На пути – горючий белый камень. За рекой – поганая орда. Светлый стяг над нашими полками Не взыграет больше никогда. И, к земле склонившись головою, Говорит мне друг: «Остри свой меч, Чтоб недаром биться с татарвою, За святое дело мертвым лечь!» Я – не первый воин, не последний, Долго будет родина больна. Помяни ж за раннею обедней Мила друга, светлая жена! 8 июня 1908
3. «В ночь, когда Мамай залег с ордою…» В ночь, когда Мамай залег с ордою Степи и мосты, В темном поле были мы с Тобою, — Разве знала Ты? Перед Доном темным и зловещим, Средь ночных полей, Слышал я Твой голос сердцем вещим В криках лебедей. С полуночи тучей возносилась Княжеская рать, И вдали, вдали о стремя билась, Голосила мать. И, чертя круги, ночные птицы Реяли вдали. А над Русью тихие зарницы Князя стерегли. Орлий клекот над татарским станом Угрожал бедой, А Непрядва убралась туманом, Что княжна фатой. И с туманом над Непрядвой спящей, Прямо на меня Ты сошла, в одежде свет струящей, Не спугнув коня. Серебром волны блеснула другу На стальном мече, Освежила пыльную кольчугу На моем плече. И когда, наутро, тучей черной Двинулась орда, Был в щите Твой лик нерукотворный Светел навсегда. 14 июня 1908 4. «Опять с вековою тоскою…» Опять с вековою тоскою Пригнулись к земле ковыли. Опять за туманной рекою Ты кличешь меня издали… Умчались, пропали без вести Степных кобылиц табуны, Развязаны дикие страсти Под игом ущербной луны. И я с вековою тоскою, Как волк под ущербной луной, Не знаю, что делать с собою, Куда мне лететь за тобой! Я слушаю рокоты сечи И трубные крики татар, Я вижу над Русью далече Широкий и тихий пожар. Объятый тоскою могучей, Я рыщу на белом коне… Встречаются вольные тучи Во мглистой ночной вышине. Вздымаются светлые мысли В растерзанном сердце моем, И падают светлые мысли, Сожженные темным огнем… «Явись, мое дивное диво! Быть светлым меня научи!» Вздымается конская грива… За ветром взывают мечи… 31 июля 1908 5. «Опять над полем Куликовом…» И мглою бед неотразимых Грядущий день заволокло. Вл. Соловьев Опять над полем Куликовым Взошла и расточилась мгла И, словно облаком суровым, Грядущий день заволокла. За тишиною непробудной, За разливающейся мглой Не слышно грома битвы чудной, Не видно молньи боевой. Но узнаю тебя, начало Высоких и мятежных дней! Над вражьим станом, как бывало, И плеск и трубы лебедей. Не может сердце жить покоем, Недаром тучи собрались. Доспех тяжел, как перед боем. Теперь твой час настал. – Молись! 23 декабря 1908 Россия Опять, как в годы золотые, Три стертых треплются шлеи, И вязнут спицы росписные В расхлябанные колеи… Россия, нищая Россия, Мне избы серые твои, Твои мне песни ветровые — Как слезы первые любви! Тебя жалеть я не умею И крест свой бережно несу… Какому хочешь чародею Отдай разбойную красу! Пускай заманит и обманет, — Не пропадешь, не сгинешь ты, И лишь забота затуманит Твои прекрасные черты… Ну что ж? Одной заботой боле — Одной слезой река шумней, А ты все та же – лес, да поле, Да плат узорный до бровей… И невозможное возможно, Дорога долгая легка, Когда блеснет в дали дорожной Мгновенный взор из-под платка, Когда звенит тоской острожной Глухая песня ямщика!.. 18 октября 1908
Осенний день Идем по жнивью, не спеша, С тобою, друг мой скромный, И изливается душа, Как в сельской церкви темной. Осенний день высок и тих. Лишь слышно – ворон глухо Зовет товарищей своих, Да кашляет старуха. Овин расстелет низкий дым. И долго под овином Мы взором пристальным следим За летом журавлиным… Летят, летят косым углом, Вожак звенит и плачет… О чем звенит, о чем, о чем? Что плач осенний значит? И низких нищих деревень Не счесть, не смерить оком. И светит в потемневший день Костер в лугу далеком… О, нищая моя страна, Чтó ты для сердца значишь? О, бедная моя жена, О чем ты горько плачешь? |
