1 октября 1905 Разные стихотворения (1904–1908) «Тяжко нам было под вьюгами…» Тяжко нам было под вьюгами Зиму холодную спать… Землю промерзлую плугами Не было мочи поднять! Ранними летними росами Выйдем мы в поле гулять… Будем звенящими косами Сочные травы срезать! Настежь ворота тяжелые! Ветер душистый в окно! Песни такие веселые Мы не певали давно! 5 ноября 1904
Моей матери Помнишь думы? Они улетели. Отцвели завитки гиацинта. Мы провидели светлые цели В отдаленных краях лабиринта. Нам казалось: мы кратко блуждали. Нет, мы прожили долгие жизни… Возвратились – и нас не узнали, И не встретили в милой отчизне. И никто не спросил о Планете, Где мы близились к юности вечной… Пусть погибнут безумные дети За стезей ослепительно млечной! Но в бесцельном, быть может, круженьи — Были мы, как избранники, нищи. И теперь возвратились в сомненьи В дорогое, родное жилище… Так. Не жди изменений бесцельных, Не смущайся забвеньем. Не числи. Пусть к тебе – о краях запредельных Не придут и спокойные мысли. Но, прекрасному прошлому радо, — Пусть о будущем сердце не плачет. Тихо ведаю: будет награда: Ослепительный Всадник прискачет. 4 декабря 1904 «Шли на приступ. Прямо в грудь…»[26] Шли на приступ. Прямо в грудь Штык наточенный направлен. Кто-то крикнул: «Будь прославлен!» Кто-то шепчет: «Не забудь!» Рядом пал, всплеснув руками, И над ним сомкнулась рать. Кто-то бьется под ногами, Кто – не время вспоминать… Только в памяти веселой Где-то вспыхнула свеча. И прошли, стопой тяжелой Тело теплое топча… Ведь никто не встретит старость — Смерть летит из уст в уста… Высоко пылает ярость, Даль кровавая пуста… Что же! громче будет скрежет, Слаще боль и ярче смерть! И потом – земля разнежит Перепуганную твердь. Январь 1905 «Не строй жилищ у речных излучин…» Не строй жилищ у речных излучин, Где шумной жизни заметен рост. Поверь, конец всегда однозвучен, Никому не понятен и торжественно-прост. Твоя участь тиха, как рассказ вечерний, И душой одинокой ему покорись. Ты иди себе молча к какой хочешь вечерне, Где душа твоя просит, там молись. Кто придет к тебе, будь он, как ангел, светел, Ты прими его просто, будто видел во сне, И молчи без конца, чтоб никто не заметил, Кто сидел на скамье, промелькнул в окне. И никто не узнает, о чем молчанье, И о чем спокойных дум простота. Да. Она придет. Забелеет сиянье. Без вины прижмет к устам уста. Июнь 1905 Балаганчик[28] Вот открыт балаганчик Для веселых и славных детей, Смотрят девочка и мальчик На дам, королей и чертей. И звучит эта адская музыка, Завывает унылый смычок. Страшный чорт ухватил карапузика, И стекает клюквенный сок. Мальчик Он спасется от черного гнева Мановением белой руки. Посмотри: огоньки Приближаются слева… Видишь факелы? видишь дымки? Это, верно, сама королева… Девочка Ах, нет, зачем ты дразнишь меня? Это – адская свита… Королева – та ходит средь белого дня, Вся гирляндами роз перевита, И шлейф ее носит, мечами звеня, Вздыхающих рыцарей свита. Вдруг паяц перегнулся за рампу И кричит: «Помогите! Истекаю я клюквенным соком! Забинтован тряпицей! На голове моей – картонный шлем! А в руке – деревянный меч!» Заплакали девочка и мальчик, И закрылся веселый балаганчик. Июль 1905 Поэт Сидят у окошка с папой. Над берегом вьются галки. – Дождик, дождик! Скорей закапай! У меня есть зонтик на палке! – Там весна. А ты – зимняя пленница, Бедная девочка в розовом капоре… Видишь, море за окнами пенится? Полетим с тобой, девочка, зá море. – А за морем есть мама? – Нет. – А где мама? – Умерла. – Что это значит? – Это значит: вон идет глупый поэт: Он вечно о чем-то плачет. – О чем? – О розовом капоре. – Так у него нет мамы? – Есть. Только ему нипочем: Ему хочется зá море, Где живет Прекрасная Дама. – А эта Дама – добрая? – Да. – Так зачем же она не приходит? – Она не придет никогда: Она не ездит на пароходе. Подошла ночка, Кончился разговор папы с дочкой. вернуться «Шли на приступ. Прямо в грудь …» – отголоски кровавых событий 9 января 1905 г. вернуться Г. И. Чулков(1879–1939) – писатель-символист, в эту пору (1904–1908) друживший с Блоком. вернуться Мотивы стихотворения получили развитие в одноименной пьесе. |
