10 января 1907 Смятение Мы ли – пляшущие тени? Или мы бросаем тень? Снов, обманов и видений Догоревший полон день. Не пойму я, что нас манит, Не поймешь ты, что со мной, Чей под маской взор туманит Сумрак вьюги снеговой? И твои мне светят очи Наяву или во сне? Даже в полдне, даже в дне Размотались космы ночи… И твоя ли неизбежность Совлекла меня с пути? И моя ли страсть и нежность Хочет вьюгой изойти? Маска, дай мне чутко слушать Сердце темное твое, Возврати мне, маска, душу, Горе светлое мое! 13 января 1907
Сердце предано метели Сверкни, последняя игла, В снегах! Встань, огнедышащая мгла! Взметни твой снежный прах! Убей меня, как я убил Когда-то близких мне! Я всех забыл, кого любил, Я сердце вьюгой закрутил, Я бросил сердце с белых гор, Оно лежит на дне! Я сам иду на твой костер! Сжигай меня! Пронзай меня, Крылатый взор, Иглою снежного огня! 13 января 1907 На снежном костре И взвился костер высокий Над распятым на кресте. Равнодушны, снежнооки, Ходят ночи в высоте. Молодые ходят ночи, Сестры – пряхи снежных зим, И глядят, открывши очи, Завивают белый дым. И крылатыми очами Нежно смотрит высота. Вейся, легкий, вейся, пламень, Увивайся вкруг креста! В снежной маске, рыцарь милый, В снежной маске ты гори! Я ль не пела, не любила, Поцелуев не дарила От зари и до зари? Будь и ты моей любовью, Милый рыцарь, я стройна, Милый рыцарь, снежной кровью Я была тебе верна. Я была верна три ночи, Завивалась и звала, Я дала глядеть мне в очи, Крылья легкие дала… Так гори, и яр и светел, Я же – легкою рукой Размету твой легкий пепел По равнине снеговой. 13 января 1907 Фаина (1906–1908) «Вот явилась. Заслонила…» Вот явилась. Заслонила Всех нарядных, всех подруг, И душа моя вступила В предназначенный ей круг. И под знойным снежным стоном Расцвели черты твои. Только тройка мчит со звоном В снежно-белом забытьи. Ты взмахнула бубенцами, Увлекла меня в поля… Душишь черными шелками, Распахнула соболя… И о той ли вольной воле Ветер плачет вдоль реки, И звенят, и гаснут в поле Бубенцы да огоньки? Золотой твой пояс стянут, Нагло скромен дикий взор! Пусть мгновенья все обманут, Канут в пламенный костер! Так пускай же ветер будет Петь обманы, петь шелка! Пусть навек не знают люди, Как узка твоя рука! Как за темною вуалью Мне на миг открылась даль… Как над белой, снежной далью Пала темная вуаль… Декабрь 1906 «Я был смущенный и веселый…» Я был смущенный и веселый. Меня дразнил твой темный шелк. Когда твой занавес тяжелый Раздвинулся – театр умолк. Живым огнем разъединило Нас рампы светлое кольцо, И музыка преобразила И обожгла твое лицо. И вот – опять сияют свечи, Душа одна, душа слепа… Твои блистательные плечи, Тобою пьяная толпа… Звезда, ушедшая от мира, Ты над равниной – вдалеке… Дрожит серебряная лира В твоей протянутой руке… Декабрь 1906 «Я в дольний мир вошла, как в ложу…» Я в дольний мир вошла, как в ложу. Театр взволнованный погас. И я одна лишь мрак тревожу Живым огнем крылатых глаз. Они поют из темной ложи: «Найди. Люби. Возьми. Умчи». И все, кто властен и ничтожен, Опустят предо мной мечи. И все придут, как волны в море, Как за грозой идет гроза. Пылайте, траурные зори, Мои крылатый глаза! Взор мой – факел, к высям кинут, Словно в небо опрокинут Кубок темного вина! Тонкий стан мой шелком схвачен. Темный жребий вам назначен, Люди! Я стройна! Я – звезда мечтаний нежных, И в венце метелей снежных Я плыву, скользя… В серебре метелей кроясь, Ты горишь, мой узкий пояс — Млечная стезя! |
