16 августа 1901 «Ты горишь над высокой горою…» Ты горишь над высокой горою, Недоступна в Своем терему. Я примчуся вечерней порою, В упоеньи мечту обниму. Ты, заслышав меня издалёка, Свой костер разведешь ввечеру. Стану, верный велениям Рока, Постигать огневую игру. И, когда среди мрака снопами Искры станут кружиться в дыму, — Я умчусь с огневыми кругами И настигну Тебя в терему. 18 августа 1901 «Видно, дни золотые пришли…» Видно, дни золотые пришли. Все деревья стоят, как в сияньи. Ночью холодом веет с земли; Утром белая церковь вдали И близка и ясна очертаньем. Всё поют и поют вдалеке, Кто поет – не пойму; а казалось, Будто к вечеру там, на реке — В камышах ли, в сухой осоке — И знакомая песнь раздавалась. Только я не хочу узнавать. Да и песням знакомым не верю. Все равно – мне певца не понять. От себя ли скрывать Роковую потерю? 24 августа 1901 «Кругом далекая равнина…» Кругом далекая равнина, Да толпы обгорелых пней. Внизу – родимая долина, И тучи стелются над ней. Ничто не манит за собою, Как будто даль сама близка. Здесь между небом и землею Живет угрюмая тоска. Она и днем и ночью роет В полях песчаные бугры. Порою жалобно завоет И вновь умолкнет – до поры. И все, что будет, все, что было, — Холодный и бездушный прах, Как эти камни над могилой Любви, затерянной в полях. 25 августа 1901. Д. Ивлево «Нет конца лесным тропинкам…» Нет конца лесным тропинкам. Только встретить до звезды Чуть заметные следы… Внемлет слух лесным былинкам. Всюду ясная молва Об утраченных и близких… По верхушкам елок низких Перелетные слова… Не замечу ль по былинкам Потаенного следа… Вот она – зажглась звезда! Нет конца лесным тропинкам. 2 сентября 1901. Церковный лес III С.-Петербург. Осень и зима 1901 года «Смотри – я отступаю в тень…» Смотри – я отступаю в тень, А ты по-прежнему в сомненьи И все боишься встретить день, Не чуя ночи приближенья. Не жди ты вдохновенных слов — Я, запоздалый на границе, Спокойно жду последних снов, Забытых здесь, в земной темнице. Могу ли я хранить мечты И верить в здешние виденья, Когда единственная ты Не веришь смертным песнопеньям? Но предо мной кружится мгла, Не чуя мимолетной боли, И ты безоблачно светла, Но лишь в бессмертьи, – не в юдоли. 20 сентября 1901 «Пройдет зима – увидишь ты…» Пройдет зима – увидишь ты Мои равнины и болота И скажешь: «Сколько красоты! Какая мертвая дремота!» Но помни, юная, в тиши Моих равнин хранил я думы И тщетно ждал твоей души, Больной, мятежный и угрюмый. Я в этом сумраке гадал, Взирал в лицо я смерти хладной И бесконечно долго ждал, В туманы всматриваясь жадно. Но мимо проходила ты, — Среди болот хранил я думы, И этой мертвой красоты В душе остался след угрюмый. 21 сентября 1901 «Встану я в утро туманное…» Встану я в утро туманное, Солнце ударит в лицо. Ты ли, подруга желанная, Всходишь ко мне на крыльцо? Настежь ворота тяжелые! Ветром пахнуло в окно! Песни такие веселые Не раздавались давно! С ними и в утро туманное Солнце и ветер в лицо! С ними подруга желанная Всходит ко мне на крыльцо! 3 октября 1901 «Снова ближе вечерние тени…» Снова ближе вечерние тени, Ясный день догорает вдали. Снова сонмы нездешних видений Всколыхнулись – плывут – подошли. Что же ты на великую встречу Не вскрываешь свои глубины? Или чуешь иного предтечу Несомненной и близкой весны? Чуть во мраке светильник завижу, Поднимусь и, не глядя, лечу. Ты ж и в сумраке, милая, ближе К неподвижному жизни ключу. 14 октября 1901 «Скрипнула дверь. Задрожала рука…» Скрипнула дверь. Задрожала рука. Вышла я в улицы сонные. Там, в поднебесьи, идут облака, Через туман озаренные. С ними – знакомое, слышу, вослед… Нынче ли сердце пробудится? Новой ли, прошлой ли жизни ответ, Вместе ли оба почудятся? Если бы злое несли облака, Сердце мое не дрожало бы… Скрипнула дверь. Задрожала рука. Слезы. И песни. И жалобы. |
