В конце октября 1921 г. петлюровские части, вдохновляемые польской и румынской реакцией, вторглись в пределы УССР. В то же время белофинны, нарушив мирный договор, предприняли нападение на Советскую Карелию, японо-белогвардейские отряды захватили Охотск и Петропавловск-на-Камчатке. В Туркестане участились выступления басмачей во главе с Энвер-пашой, подстрекаемых Англией. Красная Армия при помощи ВЧК, милиции, частей особого назначения и при активном участии трудящихся разгромила силы интервентов.

Несмотря на тяжелые условия конца 1921 г. — начала 1922 г. советская дипломатия последовательно разоблачала империалистические происки. Значительную роль в победе над интервенционистскими силами сыграла деятельность за рубежом советских репатриационных комиссий, а также декреты об амнистии рядовым белогвардейских армий и военных организаций.

Большую помощь в срыве новой империалистической агрессии оказал зарубежный рабочий класс, внимательно следивший за жизнью и борьбой трудящихся советских республик.

Он решительно выступал в защиту РСФСР против реакционных сил. Молодые коммунистические партии капиталистических стран разоблачали антисоветские домыслы империалистической пропаганды, агрессивные планы интервентов.

Шаткое единство интервенционистских сил неумолимо разъедали противоречия. Экономический кризис 1920–1921 гг. показал, что политика изоляции Советской страны отрицательно сказывается на экономическом развитии империалистических держав. «…Мы знаем, — говорил В. И. Ленин в декабре 1921 г. на IX Всероссийском съезде Советов, — что экономическое положение тех, кто нас блокировал, оказалось уязвимым. Есть сила большая, чем желание, воля и решение любого из враждебных правительств или классов, эта сила — общие экономические всемирные отношения, которые заставляют их вступить на этот путь сношения с нами»[10].

Убедительным свидетельством ленинского вывода было подписание 7 декабря 1921 г. в Вене временного соглашения между правительствами РСФСР и УССР, с одной стороны, и Австрией — с другой, которое, по существу, означало фактическое признание Австрией Российской Федерации и Советской Украины в качестве суверенных государств. Полномочным представителем Украинской ССР в Вене был назначен Ю. М. Коцюбинский. 26 декабря 1921 г. Полномочный представитель РСФСР и УССР при итальянском правительстве В. В. Боровский подписал российско-итальянское и украинско-итальянское предварительные соглашения, в свете которых договорные стороны обязывались воздерживаться от враждебных действий друг против друга, не применять и не поддерживать блокады, устранить препятствия к взаимовыгодной торговле.

Большое значение имело заключение 2 января 1922 г. договора между Советской Украиной и Турцией. Переговоры с правительством Турецкой республики, боровшейся за свою независимость, вела в Анкаре делегация УССР во главе с заместителем председателя Совнаркома, командующим вооруженными силами Украины и Крыма М. В. Фрунзе. Фактическое значение миссии Фрунзе вышло далеко за пределы украинско-турецких отношений. Украинско-турецкий договор, повторявший в основном положения договора между РСФСР и Турцией от 16 марта 1921 г., нанес чувствительный удар по планам империалистических держав и содействовал справедливой борьбе турецкого народа за независимость.

Активная внешняя политика советских республик, неуклонно преодолевающая препятствия, создавала предпосылки для утверждения на международной арене нового могущественного фактора всемирного развития — Страны Советов.

Единый дипломатический фронт советских республик. Укрепление внутреннего и внешнего положения советских республик, возрастающая поддержка их со стороны зарубежного пролетариата все больше сдерживали интервенционистов. Однако империалисты не прекратили враждебных действий. Они продолжали требовать уплаты долгов царского и Временного правительств, выплаты компенсации иностранцам — бывшим собственникам национализированных предприятий. Эти требования подкреплялись всеми средствами экономического и дипломатического давления.

Исходя из необходимости обеспечить широкий выход Советского государства на международную арену, его правительство 28 октября 1921 г. обратилось к правительствам Великобритании, Франции, Италии, Японии и США с нотой, в которой предложило созвать международную конференцию для рассмотрения претензий капиталистических государств и контрпретензий Советской страны. Правительство РСФСР заявило о готовности обсудить вопрос относительно возможных уступок в интересах иностранцев — мелких держателей облигаций дореволюционных государственных займов. Решение этого вопроса ставилось в прямую зависимость от принципиального признания советских контрпретензий — возмещения причиненных интервенцией убытков, предоставления займов и юридического признания Советского правительства.

В начале 1922 г. в Каннах состоялось заседание Верховного совета Антанты, решившего созвать в Генуе общеевропейскую конференцию при участии Советской России и Германии. Совет Антанты заявил, что каждое государство вправе избрать для себя такое устройство жизни, какое оно желает. Это было фактическим признанием равноправия двух систем собственности — капиталистической и социалистической, признанием того факта, что буржуазным странам предстояло сосуществовать с Советским государством[11]. Правительство РСФСР приняло приглашение.

Отношение Советского правительства к конференции было определено в письме В. И. Ленина Г. В. Чичерину. В нем отмечалось, что в Генуе мы «ни на что невыгодное для нас не пойдем. Ультиматумам не подчинимся»[12]. 16 января 1922 г. Политбюро ЦК РКП(б) постановило созвать совещание председателей ЦИК всех братских республик для обсуждения предложения о совместном выступлении на конференции. Вопрос об объединении усилий советских республик в области внешней политики был рассмотрен, в частности, в Президиуме Всеукраинского ЦИК, который поддержал предложение о единстве внешнеполитических действий советских республик и едином представительстве на Генуэзской конференции. Президиум уполномочил председателя ВУЦИК Г. И. Петровского принять участие в созываемом правительством РСФСР совещании председателей ЦИК республик.

22 февраля при ВЦИК состоялось совещание полномочных представителей Российской Федерации и восьми дружественных советских и народных республик — Азербайджанской, Армянской, Белорусской, Бухарской, Грузинской, Дальневосточной, Украинской и Хорезмской. Был подписан протокол, согласно которому РСФСР поручалось представлять на Генуэзской конференции интересы всех республик, составлять и подписывать от их имени все международные договоры.

Чрезвычайная сессия ВЦИК утвердила состав единой советской делегации во главе с В. И. Лениным. Хотя Ленин поехать в Геную не смог, он непосредственно направлял всю деятельность делегации.

На первом пленарном заседании 10 апреля 1922 г. заместитель председателя делегации нарком иностранных дел Г. В. Чичерин от имени Советского правительства заявил: «Оставаясь на точке зрения принципов коммунизма, российская делегация признает, что в нынешнюю историческую эпоху, делающую возможным параллельное существование старого и нарождающегося нового социального строя, экономическое сотрудничество между государствами, представляющими эти две системы собственности, является повелительно необходимым для всеобщего экономического восстановления»[13]. В основу этой декларации был положен ленинский принцип мирного сосуществования двух систем.

Советская делегация предложила установить прочные экономические отношения с западными державами, высказала готовность предоставить концессии иностранным предпринимателям, подготовила декларацию о всеобщем сокращении вооружений. Таким образом, Советское правительство впервые практически поставило вопрос о разоружении. Однако ведущие державы Запада отказались обсуждать эту важную проблему.