После ненастья («Как ярок августовский день!…») Как ярок августовский день! Перед крыльцом сверкают лужи, И за ночь вымокший плетень Склонился на бок неуклюже. Глядит помятый клен в окно, Стучась в обрызганные стекла, И на террасе полотно Потяжелело и промокло. Вчерашний ветер стих, успев Смести к ступенькам листьев груду И небо, чуть позеленев, Подобно стало изумруду. <13 августа 1918 г. Вторник. Москва> На встрече Нового года («Желаю всем присутствующим здесь…») Желаю всем присутствующим здесь, — Да сохранят небесные вас духи, — Изящно год пропрыгать весь, Не спотыкаясь с голодухи! 1918 г. 31 декабря. Вторник. Москва «Возвращенная к жизни теплом животворным…» Возвращенная к жизни теплом животворным, Зеленеющим пухом окуталась рощица; Суетливо чирикая в споре задорном, Воробьи целый день в светлой луже полощатся. Благодатное солнце апрельское зорко, От лучей его в тень ничего не закатится; В стороне от дороги, на склоне пригорка, Улыбнулся подснежник в голубеньком платьице. Молодой ветерок освежающ и ровен, Он приносит с полей запах прели и сырости, У стены, возле груды напиленных бревен, Бархатистая травка успела уж вырасти. Почти сухо повсюду, лишь жирная слякоть На убогом проселке изрытом копытами, И от хмеля весеннего хочется плакать Молодыми слезами давно позабытыми. 1918 «Душа как пленница томится…» Душа как пленница томится По неземному необъятному Ей – изнемогшей – часто снится Дорога к солнцу незакатному. Но тщетны робкие усилья, Стремилась в высь уже не раз она; У ней подрезанные крылья: Навек она к земле привязана… 1918 «Зарумянила осень…» Зарумянила осень Смятый бок у куста; Неба чистая просинь Холодна и густа. Истомленности летней В свежем воздухе нет, С каждым утром заметней Между веток просвет. В ржавом парке печальней И безмолвней теперь; На реке у купальни Заколочена дверь. Ветер небо расчистив, С цветником заиграл; Ворох кленовых листьев Рдеет словно коралл. И так радостно взору, И душа так ясна В эту краткую пору Полугрез-полусна. 1918 «К холодным стеклам тусклых окон…» К холодным стеклам тусклых окон Недужный день прижал виски; От слез бесплодных изнемог он И обессилел от тоски. Между карнизом в промежутке Взметенных листьев пласт прилип, И неестественны и жутки Скелеты ясеней и лип. И каждым утром взором каждый Обводит мутных туч канву Томим неодолимой жаждой Увидеть солнце наяву. Но тщетно день надеждой начат: Мы несвершаемого ждем, И нынче небо также плачет Тупым безудержным дождем. 1918 «Последний пламень солнце мечет…» Последний пламень солнце мечет Пурпуровый и золотой, И меркнет августовский вечер В борьбе бесплодной с темнотой. За облаком дорожной пыли Не разглядеть зари уже, И вот опять слова застыли Как сгустки крови на ноже. И жутко видеть почему-то Как тают тени у куста, И знать, что с каждою минутой Растет и крепнет темнота. Что скоро вечер изнеможет И упадет под вражий меч, И чувствовать, что сердце может Своей тоски не уберечь. 1918 «С каждой минутой сумрак мглистей…» С каждой минутой сумрак мглистей, И у панели на ветру Заводят высохшие листья Свою осеннюю игру. В кирпичной щели переулка Затих многоголосый гам, И тротуар холодный гулко Аккомпанирует шагам. Вдали пропел свисток как флейта, Лег на асфальт из окон свет, И у подъезда вырос чей-то Туманно-смутный силуэт. И снова тишь… Как будто город Смирил трамваи и авто, И резкий ветер треплет ворот, Стремясь пробраться под пальто. 1918 «Сентябрьский вечер тих и розов…» Сентябрьский вечер тих и розов; Малейший шелест ловит слух; Еще далеко до морозов, Но воздух холоден и сух. Перед калиткой в сизой луже Расплылся след от каблука, И непривычно-неуклюжи Опаловые облака. Редеют с каждым часом клены, Лохмотья сбрасывая в ров, И вытоптан газон зеленый Тяжелой поступью коров. Все явлено другим для взора, И лишь по-прежнему пыльна У полусгнившего забора Общипанная бузина. 1918 |
