В статье, опубликованной в июле 1936 г. в журнале «Джуиш франтиер», один из ведущих сионистских ученых Якоб
Лещинский охарактеризовал умонастроения польского рабочего движения следующим образом:
«Польская рабочая партия может справедливо гордиться тем, что она успешно иммунизировала рабочих против антиеврейского вируса даже в отравленной атмосфере Польши. Их позиция по этому вопросу стала почти что традиционной. Даже в городах и районах,
которые, казалось, страдали самой отталкивающей разновидностью антисемитизма, рабочие не были заражены»14.
В Польше имелись и такие, кто был настроен проеврейски. Среди украинских масс антисемитизм принял угрожающие размеры, поскольку многие местные националисты стали пронацистам«. Они тешили себя иллюзией, будто в каком-то
«©определенном будущем Германия из неприязни как к польским «полковникам», так и к Сталину поможет им завоевать независимость. Однако крайне незначительный по своей численности слой западноукраинских студентов, которым довелось столкнуться с шовинизмом польской буржуазии в ее университетских твердынях, никогда не был заражен шовинистическим антисемитизмом. Его представителя понимали, каковы будут их шансы на благополучную карьеру в будущем, если в стране восторжествуют эндеки и наровцы. В декабре 1937 г. газета «Палестайн пост» писала:
«В университетах Вильно и Лемберга (Львова) белорусские и западноукраинокие студенты присоединились почти в полном своем составе к фронту противников гетто и помогают евреям в борьбе против средневековых методов их преследования»15.
Отношение крестьян к еврейскому вопросу было неоднородным. Более зажиточные склонялись к антисемитизму, особенно в Западной Польше. На юге и в меньшей степени в центральном районе сельские массы разделяли взгляды
Крестьянской партии. В 1935 г. ее члены заняли непоследовательную позицию, одновременно настаивая на принципе обеспечения демократических прав всем евреям в стране и призывая к «полонизации» ее экономики и к выселению евреев в Палестину и другие Места 16. Однако к 1937 г. партия стала утверждать, что антисемитские кампании являлись всего лишь уловкой, призванной отвлечь внимание от реальных политических проблем, и в частности от необходимости проведения земельной реформы. В августе 1937 г. значительная часть крестьянства объявила десятидневную всеобщую забастовку. Хотя полиция и убила 50 ее участников, во многих районах забастовка была доведена до конца. Преподаватель
Колумбийского университета Александр Эрлих, в ту пору лидер бундовской молодежи, сообщает, что «в дни забастовки вы могли увидеть бородатых хасидов, стоявших в рядах пикетчиков бок о бок с крестьянами»17. Правительству удалось уцелеть только потому, что старая гвардия крестьянских лидеров не захотела сотрудничать с социалистами.
Бунд и ППС втянули массы в борьбу против антисемитизма. 9 марта в Пшитыке были убиты два еврея и десяткам других были нанесены тяжелые увечья; это преступление нуждалось в немедленной реакции на него, и Бунд призвал к организации 17 марта всеобщей двенадцатичасовой забастовки при поддержке этой акции членами ППС. Все еврейские торговые предприятия — составлявшие существенную часть экономической жизни страны — были закрыты. Все профсоюзные организации ППС в Варшаве и в других крупных городах поддержали забастовщиков, и деловая жизт
Польши в значительной степени замерла. Это была поистине «суббота суббот», как писала об этом событии еврейская пресса.
В марте 1938 г. Бунд объявил двухдневную забастовку протеста против «гетто-скамей» и постоянного террора в университетах. Несмотря на нападения фашистов, которые были отбиты, многие из самых видных ученых присоединились к уличным выступлениям еврейской общины и профсоюзных организаций ППС, что было достойным восхищения подвигом в стране, где матери утихомиривали ребят угрозой, что придет еврей и утащит их в своем мешке.
Победы на выборах, которые ничего не дают
В ходе выборов в еврейской общине в 1936 г. стало очевидным, что евреи в массе своей начали тянутыся к Бунду и,
как показали состоявшиеся в том же году муниципальные выборы, число сторонников как Бунда, так и ППС значительно возросло. Вместе с тем со всей наглядностью обнаружились и присущие ППС серьезные недостатки. В Лодзи,
этом наиболее высокоиндуетриализированном городе Польши,
ППС отказалась выступить на выборах в союзе с Бундом,
поскольку ее руководство опасалось, что, солидаризировавшись с евреями, она могла бы потерять некоторое число голосов избирателей. Тем не менее в своей повседневной деятельности обе партии практически действовали сообща и продолжали завоевывать все более широкую поддержку.
Социал-демократические реформисты в рядах ППС никак не могли избавиться от своей оппортунистической позиции в отношении избирательных союзов и снова отказались выставить единый список с бундовцами на муниципальных выборах в декабре 1938 г. и январе 1939 г. Бунду пришлось выступить с самостоятельным списком, но он наверстал упущенное в районах, где и та и другая партии были в меньшинстве. Будучи де-факто союзниками, они получили большинство голосов в Лодзи, Кракове, Львове, Вильно и в других крупных городах и помешали захватить большинство правительственным партиям в Варшаве. За ППС было подано 26,8 процента общего количества голосов, за Бунд — еще 9,5 процента, и, хотя они не были связаны официальными узами, в Общественном мнении их 36,3 процента значительно перевешивали те 29,0 процента, которые получил список «полковников», или эндековские 18,8 процента. «Нью-Йорк тайме» писала о «поразительной победе» левых сил и об утрате позиций глубоко расколотыми антисемитами18. В еврейских районах
Бунд разгромил сионистов и завоевал 70 процентов всех голосов, что обеспечило ему 17 из 20 еврейских мест в муниципалитете Варшавы по сравнению с одним-единственным местом сионистов19.
«Хочу, чтобы убили миллион польских евреев»
Еврейские массы начали отходить от сионистов в конце
30-х гг. Когда после арабского восстания англичане уменьшили иммиграционные квоты, Палестина перестала казаться решением их проблемы. Число польских эмигрантов в Палестину упало с 29 407 человек в 1935 г. до 12 929 человек в
1936, 3578 человек в 1937 и, наконец, до 3346 человек в
1938 г. Однако для падения популярности сионизма существовала и еще одна важная причина. Движение было дискредитировано тем фактом, что все антисемиты, начиная с правительства и кончая наровцами, ратовали за эмиграцию евреев, в Палестину. Слово «Палестина» стало в польской политической жизни синонимом чего-то патологического. Когда в сейме с речами выступали еврейские депутаты, представители правительства и эндеков прерывали их возгласами
«Отправляйтесь в Палестину»20. Пикетчики, следившие за соблюдением антиеврейского бойкота, повсюду несли те же лозунги: «Евреи, убирайтесь в Палестину»21. В 1936 г. делегаты эндеков в муниципалитете Пётркува предприняли типичный для них символический жест, предложив ассигновать один злотый на цели «содействия массовой эмиграции пётркувеких евреев в Палестину»22. 31 августа 1937 г. орган наровцев «АВС» заявил:
«Одна только Палестина еще не решит вопроса, но она может послужить началом массовой эмиграции евреев из Польши. Следовательно, нельзя, чтобы она выпала из поля зрения польской внешней политики. Добровольная эмиграция евреев в Палестину может уменьшить напряженность в польско-еврейских отношениях»23.
«Полковники» вряд ли нуждались в каких-либо подсказках со стороны наровцев: они всегда были восторженными сионистофилами и горячо поддерживали предложение Комиссии
Пила о разделе Палестины. Вейцман встретился в сентябре 1937 г. с Юзефом Беком, который заверил его, что, когда границы нового сионистского государства будут определены,
