Они не заставили себя ждать. 17 ноября гитлеровцы попытались танковой атакой прорвать фронт у селения Камары. Но на этом участке был заранее тщательно спланирован огонь артиллерии двух секторов, включая и береговые батареи крупного калибра. Ударная группа противника, насчитывавшая до 40 танков, была разгромлена, и лишь отдельным машинам удалось уйти с поля боя. Срыв этой танковой атаки особенно убедительно показал, что войска Севастопольского оборонительного района твердо стоят на своих рубежах.

Понял это в конце концов и противник. 21 ноября он еще раз попробовал продвинуться вдоль Ялтинского шоссе, но эта атака, также успешно отбитая войсками второго сектора при поддержке артиллерии, стала в ноябре последней.

Планы гитлеровского командования, предусматривавшие быстрый захват Севастополя, были сорваны. В ходе первого наступления врагу удалось овладеть лишь Балаклавскими высотами и незначительно потеснить наши войска в долине Кара–Кобя.

В ноябре артиллеристы СОР 130 раз подавляли батареи противника, уничтожили около 50 орудий и минометов, подбили свыше 70 танков и бронемашин. Сила нашей артиллерии, ее активные действия помогли обеспечить общую стойкость войск, защищавших Севастополь.

Почти на четыре недели на подступах к городу наступило относительное затишье. И противник, и мы производили перегруппировку войск. Усиленно велась разведка.

Приморцы занялись инженерным оборудованием своих позиций. Береговая оборона усилилась восемнадцатью орудиями, которые по инициативе генерала П. А. Моргунова были сняты с поврежденных кораблей. Мы совершенствовали взаимодействие артиллерии с пехотой, связывали группы усиления непосредственно с войсками. Это позволяло командирам частей в случае нарушения системы централизованного управления самим вызывать огонь (в том числе и огонь береговых батарей). В первой половине декабря Приморская армия пополнилась еще одной дивизией — 388–й стрелковой, которая, впрочем, оказалась недостаточно подготовленной к боевым действиям.

Все чаще поступали сведения о том, что к фронту подходят или выдвигаются на передний край новые неприятельские части. Под Севастополем появились 24–я и 170–я немецкие дивизии, румынские горнострелковые бригады, несколько батарей сверхтяжелой артиллерии калибра 350 и 610 миллиметров.

Однако мы затруднялись определить, где именно противник нанесет теперь главный удар. Тем не менее, очевидно, следовало принять меры к усилению обороны в третьем секторе, и особенно на правом фланге четвертого, то есть в долине Бельбека, а также между Бель–беком и Качей. Это следовало сделать уже потому, что 8–я бригада морской пехоты почти не имела боевого опыта и оставалась без своей артиллерии, а в 95–й дивизии недоставало одного стрелкового полка (он находился во втором секторе). Командование армии допустило определенный просчет, не использовав всех возможностей для усиления войск на этих направлениях.

Второе наступление на Севастополь началось 17 декабря. Главный удар наносился в долине Бельбека и по высотам южнее и севернее ее в общем направлении к Северной бухте. Внезапная для нас сильная артподготовка, обрушившаяся прежде всего на позиции 241–го стрелкового полка 95–й дивизии и 8–й морской бригады, нарушила там проводную связь. Эти же части вместе со своими соседями по третьему и четвертому секторам первыми приняли на себя натиск 22–й и 132–й немецких дивизий.

На второй день штурма противнику удалось потеснить 287–й полк Чапаевской дивизии и правый фланг 8–й бригады. 241–й полк 95–й дивизии, не оставив своих позиций, вел бой в окружении.

Этот полк был известен стойкостью еще в дни обороны Одессы, когда им командовал П. Г. Новиков, ставший затем командиром 109–й дивизии. Славная традиция продолжалась и при молодом командире — капитане Н. А. Дьякончуке. Достойным пополнением полка явился вошедший в него 18–й батальон морской пехоты — тот самый, в рядах которого сражались политрук Н. Д. Фильченков и четверо краснофлотцев, остановившие в ноябре немецкие танки ценою своей жизни. 19 декабря враг трижды пытался прорвать фронт в Бельбекской долине, но железная стойкость 241–го полка, поддерживаемого артиллерией, срывала эти попытки.

Артиллерия массированным огнем помогала отражать непрерывные атаки. Пехоту поддерживали здесь и береговые батареи, находившиеся в Северной бухте корабли. Что касается артиллеристов–приморцев, то их позиции неоднократно оказывались прямо на переднем крае.

Второй дивизион 397–го артполка, прикрывая отход наших подразделений, сам остался без всякого прикрытия и несколько часов самостоятельно отбивал вражеские атаки, пока не получил приказания отходить на новый рубеж. Одна из батарей этого дивизиона еще в первый день наступления, 17 декабря, остановила огнем прямой наводкой немецкий батальон. А когда позиция батареи оказалась под пулеметным обстрелом, командир дивизиона старший лейтенант И. Я. Крыжко своими силами (нашей пехоты поблизости не было) предпринял контратаку. Смелые действия артиллеристов вынудили противника отойти.

В ходе боев командование армии начало усиливать войска на северном направлении за счет резервов. Туда были направлены малочисленная 40–я кавдивизия (в пешем строю) и 388–я стрелковая дивизия, прибывшая недавно с Кавказа. Однако эти меры запоздали.

Пытаясь прорвать нашу оборону также и на отдельных участках других направлений (например, во втором секторе — в районе Итальянского кладбища), враг продолжал наносить главный удар на стыке третьего и четвертого секторов. Очень тяжелыми днями были 21 и 22 декабря. Немцы прорвали оборону 778–го полка 388–й дивизии, отбросив его к станции Мекензиевы Горы. Создалась реальная опасность выхода гитлеровцев к Северной бухте.

21 декабря в севастопольские бухты, обстреливаемые противником, вошел отряд боевых кораблей, прибывших с Кавказа под флагом вице–адмирала Ф. С. Октябрьского (он некоторое время находился там в связи с подготовкой Керченско–Феодосийской операции). Корабли высадили в Сухарной балке 79–ю особую стрелковую бригаду под командованием А. С. Потапова. Командарм И. Е. Петров, встретивший ее на причале, тут же поставил бригаде боевую задачу — нанести контрудар вдоль шоссейной дороги на Бельбек. Прямо с причалов бригада пошла к переднему краю и 22 декабря вступила в бой.

Контратака была поддержана мощными огневыми налетами полевой, береговой и корабельной артиллерии. В них участвовала вся артиллерия четвертого сектора и большая часть третьего. Из бухт вели огонь крейсер «Красный Крым», лидеры «Ташкент» и «Харьков», несколько эсминцев. (Потом войска на северном направлении поддерживал и самый мощный артиллерийский корабль Черноморского флота—линкор «Парижская коммуна».)

79–я бригада отбросила противника к Бельбекской долине. Как же велика была наша радость, когда стало известно, что с Большой земли следует на кораблях еще 345–я стрелковая дивизия. Она высадилась в Севастополе 23–24 декабря и была сосредоточена на Мекензиевых горах. Сразу же после этого командарм И. Е. Петров приказал командиру дивизии подполковнику Н. О. Гузю контратаковать фашистские войска.

Наши силы на северном, наиболее опасном, направлении значительно увеличились. Натиск врага не ослабевал, но бои стали идти уже с переменным успехом.

Вновь и вновь гитлеровцы подступали к некоторым нашим батареям. Оставаясь на своих позициях, прямой наводкой били по наседавшему врагу расчеты 69–го артполка майора Курганова, 57–го артполка подполковника Филипповича, артиллеристы–богдановцы.

Батареи богдановского полка оказались непосредственно на направлении, намеченном противником для прорыва к Северной бухте. Вынужденные отойти, наши пехотинцы были буквально прижаты к позициям артиллеристов. Но дальше отходить было некуда. И 107–миллиметровые пушечные батареи огнем прямой наводкой остановили фашистов.

Нельзя не сказать и об артиллеристах только что прибывшей 345–й дивизии, особенно о ее 905–м артполке, батареи которого отражали атаки вражеской пехоты и танков, стреляя по ним почти в упор. Начарт 345–й подполковник Владимир Илларионович Мукинин (его я знал еще по 157–й дивизии, переброшенной в сентябре к нам в Одессу) сумел в кратчайший срок хорошо организовать огневую поддержку пехоты, и это во многом определило устойчивость ее боевых порядков.