Утром 2 июля этот отряд принял на Балаклавском шоссе бой с фашистскими танками и пехотой. Он длился не особенно долго — около часа. Но на поле боя враг оставил до двадцати подбитых и сожженных танков и сотни убитых солдат. Значительная часть их была истреблена в жестокой рукопашной схватке.

Отряд Костяхина за этот час потерял убитыми и ранеными три четверти своих бойцов и очень многих командиров. Но поредевший отряд, пополняясь присоединявшимися к нему бойцами, продолжал и 3, и 4 июля прикрывать другие наши подразделения. По свидетельству ныне здравствующего Т. Ф. Крахмалева (тогда — инженер–капитана из автобатальона), сражавшегося вместе с Костяхиным, в бою 4 июля было уничтожено еще до четырнадцати танков. Так дрались севастопольцы на последних рубежах своего плацдарма в дни, когда сам город, или вернее то, что от него осталось, находился уже в руках врага.

4 июля Семен Иванович Костяхин (так же, как и Крахмалев) получил контузию и был схвачен гитлеровцами. После зверских истязаний фашисты расстреляли нашего комиссара в Бахчисарае.

До Херсонесского полуострова, где также действовала вместе с другими защитниками Севастополя группа бойцов 79–й бригады, дошла последняя наша пушка. Ее расчет возглавлял лейтенант Попенко из 2–го артдивизиона бригады, отличный артиллерист, огневой взвод которого уничтожил свыше десяти вражеских танков еще на Мекензиевых горах. Отходя к Херсонесу, Попенко раздобыл где‑то снаряды, и его расчет продолжал истреблять врагов, ведя огонь прямой наводкой по фашистской пехоте, по танкам. Есть сведения, что благодаря именно этой пушке советские бойцы смогли захватить два исправных немецких танка, которые тут же были введены в бой…

Воины 79–й курсантской стрелковой бригады до конца выполнили свой долг перед Родиной. Многие из них пали смертью героев. Пусть же знает наш народ о людях, чьей кровью обагрена священная севастопольская земля.