— Город начали строить, когда перенесли сюда военную базу. Стратегически удобное место для ремонтных верфей. Они там, ниже, — Тай-Лон повел мощной рукой, указывая, в какой стороне располагаются верфи.

Дом стратега Да-Кау занимал обширную часть улицы в Южном предместье города. В своих постройках кадийцы не руководствовались никаким конкретным планом. Они просто занимали удобное место и возводили на нем прочные, с толстыми стенами и узкими бойницами вместо окон, дома. При чем стены "раскидывали" с большим запасом, учитывая такой очевидный факт, что дети быстро растут и заводят собственные семьи.

Иногда бывало, что один единственный кадийский "дом" тянулся практически вдоль всей улицы. А напротив тянулся точно такой же дом другого кадийского рода. И получалось, что на довольно длинной улице живут всего две семьи.

Четыре сына Да-Кау женились уже давно и сами имели по несколько детей. Еще четыре сына женились недавно и с нетерпением ожидали рождения наследников. Почти все они были военными. Не поддержал военную традицию семьи и подался в политики только одни. Он служил атташе министра по внешним связям Кади и его семья почти все время проживала в столице, а не в доме отца. Но сегодня и он приехал в город Истандалаги, чтобы лично поприветствовать знаменитую, героическую и во всех отношениях славную личность — капитана Датча Дагварда.

Когда шустрый военный вездеход, выданный для транспортировки дорогих гостей, свернул наконец на нужную улицу, Тай-Лон сбросил скорость и поехал так, словно на сидениях его машины вместо героя Стамтонского сопротивления россыпью лежали особо ценные и дорогие яйца местной птицы. Осмотрительность третьего старшего брата Ха-Лан была вполне объяснимой: улицу перегораживала огромная толпа кадийцев. Все они приветственно кричали один другого громче, от чего отдельных слов невозможно было понять при всем желании. Зато можно было очень легко оглохнуть. Толпа подавалась в стороны только тогда, когда ее начинал теснить массивный носовой щит вездехода. Тай-Лон не останавливался, позволяя машине постепенно проделывать себе коридор, который моментально смыкался за его задним бампером.

Датч был явно смущен столь бурной встречей. А Эвиза смотрела на все, что творится за бортами их вездехода, с веселым ужасом. Девушка понимала, что бояться ей нечего и что все эти огромные и буйные кадийцы очень рады видеть Датча, а следовательно (как это ни странно, парадоксально и непредсказуемо) и ее тоже. Они липли к окошкам вездехода и вопили что-то восторженное, часто на языке кади, которого Эвиза не понимала. Но и на общегалактическом невозможно было бы разобрать отдельных слов.

На-Ле присутствие вокруг множества кадийцев не нравилось. Поскольку никакой альтернативы не было, она держалась поближе к Реку, хотя при этом сохраняла на своей подвижной мордочке равнодушно-скептическое выражение: "И что можно особенного увидеть на этой Кади?".

Наконец вездеход совершил последнее усилие и, раздвинув толпу, остановился у раскрытых ворот дома. Навстречу гостям вышел отец Ха-Лан в сопровождении своей дочери (законно занимавшей место за его правым плечом). Толпа постепенно стихла. Датч подал руку Эвизе и помог ей выбраться из машины.

Сегодня Да-Кау принимал у себя почетного гостя и по этому случаю сменил свои доспехи стратега на длинную тунику из белой шерсти и широкий пояс, собранный из тяжелых металлических пластин. Он вежливо поклонился Датчу и Эвизе, после чего взял их обоих за руки и повел внутрь дома. Рек и На-Ла последовали за ними. При чем Наалу-Далу не раздобрили даже вежливые поклоны и полные восхищения взгляды молодежи. Несмотря на малый рост она прямо-таки источала высокомерие. Хотя у приветливых кадийцев ее скептицизм и надменность явно вызывали еще большее восхищение. А как же иначе? Знаменитая Наала-Дала, гениальный хакер, виртуозный астронавигатор и близкий личный друг Датча Дагварда — этого списка вполне достаточно, чтобы иметь законное право зазнаваться.

Кончилось тем, что Рек, ненавязчиво склонившись к ее маленькому, плотно прижатому к голове уху, прошептал:

— Прекрати так раздуваться. Свадьба у Датча, а не у тебя.

На-Ла хотела было возмутиться и заявить в ответ, что вовсе она не раздувается. Но потом передумала. Затевать склоку на глазах у восхищенных ее особой кадийцев она посчитала ниже своего достоинства.

Если очень хочешь узнать про те заслуги и приключения собственного брата, о которых он сам предпочел умолчать — приходи на его свадьбу. Естественно, если свадьбу празднуют кадийцы и если твой брат — знаменитая на Кади личность. К таким мыслям Рек пришел после первых же поздравительных речей. Уютно устроившись за одним из боковых столов, младший Дагвард с интересом наблюдал за тем действием, которое разворачивалось с его ракурса как на ладони.

Второй пилот "Медузы" скромно оделся в пилотскую форму. По двум причинам: потому, что темно-синий пилотский китель меньше выделялся среди темных тонов одежды кадийцев и потому, что забыл вовремя сдать в ремонт свою "парадную" бархатную куртку.

На-Лу Рек посадил рядом с собой, по левую руку. Чтобы ей не пришла в голову идея улизнуть на корабль к своему обожаемому компьютеру. А с другой стороны рядом с Реком расположилось совершенно очаровательное семейство кадийцев с почтенным старцем во главе. Старец походил на высохший заскорузлый корень, завернутый в большое количество одежд. Но глаза его блестели вполне оптимистически и он с явным удовольствием обменивался с Реком замечаниями по поводу гостей и всего того, что происходило.

— Это — Хан-Мирта-Шади, — пояснял он, указывая на очередного дождавшегося своей очереди приносить поздравления гостя. — Ювелир, каких даже в столице не сыщешь. Великий художник. Весь его род скорбел, когда пришло известие о его гибели. А потом оказалось, что он жив и на Стамтоне.

А Хан-Мирта-Шади, великий ювелир-художник, который по мнению Река оказался еще и великим виртуозом по части произнесения речей, в красках расписывал очередной подвиг Датча Дагварда. Рек пожалел, что при нем нет записывающего устройства. Все эти речи вполне можно было дословно перевести в печатный вид и продавать за большие деньги, как образец устного сказительства народа Кади. Естественно, Датч изо всех сил прятал смущение и искренне улыбался ювелиру, когда тот вспоминал не только героические, но и забавные моменты (как ни странно, происходили на Стамтоне и такие).

Особенно всем понравилось пожелание ювелира, высказанное в конце речи:

— Я искренне желаю, чтобы через четверть века каждый второй землянин, которого мне доведется встретить в галактике, носил фамилию — Дагвард!

Естественно, его с шумом и увлечением поддержали все, кто это слышал. И Рек с радостью присоединился к общему шуму.

Как понял из пояснений своих соседей Рек, настоящую свадьбу Датчу устраивать не стали. Да и зачем? Он ведь не кадиец и чужие обычаи ему скорее всего будут непонятны. К тому же, он женился уже некоторое время назад. Поэтому устроили просто большое и шумное застолье в его честь. Ну, и в честь его жены разумеется.

Очередь из желающих принести свои поздравления давно уже разрослась, разветвилась и скрывалась где-то за порогом дома. Некоторых особо почетных гостей пропускали вперед. Но никого не перебивали и не просили говорить покороче. Потом очередной оратор, под дружные восклицания, пожимал Датчу руку или просто кланялся и отправлялся за стол к своим родственникам.

— Сколько же в среднем столов нужно держать в доме на случай таких торжеств? — поинтересовался младший Дагвард в промежутке между речами, у своего почтенного соседа.

— Держать? — не понял престарелый кадиец. Но потом, видимо, уяснил суть вопроса и тут же охотно пояснил: — О, это совершенно ни к чему! У нас на особо людные праздники каждая семья приходит со своим столом. Мы просто делаем все столы одной высоты. Чтобы легче было составлять их вместе.