Обратно на корабль они возвращались в молчании, на своем илуоанском флаере, в сопровождении машины дядиных охранников. Датч некоторое время напряженно думал о чем-то, потом вздохнул и выпрямился.

— Ладно. На наше счастье никто не пострадал. Осталось выкинуть эти неприятности из головы. Всё хорошо, что хорошо кончается.

Рек, сидящий за рулем, неожиданно встрепенулся:

— Это точно! Но кто же на самом деле гонялся за нами по городу?

Датч посмотрел на него и окончательно помрачнел. Но до самого корабля больше не проронил ни слова.

— Я забираю флаер, — объявил Рек, показываясь рано утром в кокпите.

Датч оторвался от приборной доски и вопросительно посмотрел на него.

— Можно вытащить другой из переборки, — предложил младший Дагвард. И добавил: — Если он понадобится.

— Куда ты собрался? — не акцентируя на машинах, спросил Датч.

— Мне нужно навестить одного знакомого.

Датч не собирался спорить и доказывать, что после вчерашних происшествий Рек должен вести себя осторожно. Это и так было понятно.

— Через час мы переводим "Медузу" в ремонтный док, — напомнил он вместо этого.

— Я пойду с Ричардом, — подала голос Эвиза.

— Нет! — без объяснений отрезал Рек, исчезая за дверью.

Эвиза удивилась. Поэтому Датч пояснил за брата:

— В свете того, что кто-то гонялся за вами по городу, это может оказаться опасным.

— Как же я буду знакомиться с окружающим миром? — не сдавалась Эвиза.

— В кают-компании стоит телевизор. Здесь хорошо ловятся многие программы. Так что пока можешь знакомиться с жизнью с его помощью!

Флаер из личного гаража илуоанского императора был слишком мощный для центральных городских улиц. Конечно, никто не потребовал бы с его владельца обязательно пересесть на более приемлемый и медлительный аппарат. Но приходилось строго соблюдать определенное положение в пространстве и ограничение в скорости, чтобы не носиться над головами добропорядочных граждан. Реку это было скучно и неинтересно, поэтому он довольно быстро свернул на окружную улицу, где ограничения были не столь строги. И помчался над крышами светловских мобилей.

Он любил движение, когда все проносится мимо, сливаясь в сплошные полосы. Когда автонавигатор становится предметом первой необходимости, предупреждая человека о препятствиях за несколько десятков метров. Когда скорость твоей собственной реакции исчисляется долями секунды. Словно руки подчиняются глазам: ты видишь отметку расстояния на дисплее — и пальцы реагируют прежде, чем твой мозг успел осознать опасность.

Реку приходилось обходиться и без автонавигатора, когда, летая над ржавой, изрезанной марсианской поверхностью, он нарочно выключал приборы и пользовался только собственными глазами. Там, один на один с пустынным Марсом, можно было позволить себе имитировать неполадки приборов, управления и тому подобные неприятности, которые могут случиться в жизни. Там можно было уйти вверх, к небу и миновать опасный участок, ускользнуть из внезапно ставшего узким ущелья, увернуться от незнакомой скалы. Это было очень опасно, но это захватывало, заставляло снова и снова возвращаться, садиться в самые разнообразные, часто незнакомые машины и снова выезжать на изменчивые, коварные марсианские ландшафты.

Его быстро оценили как смелого, но разумного человека, который сделает все, чтобы довести машину до совершенства (откалибровать приборы, проверить настройку автоматики, отладить и испытать амортизационные устройства) — и при этом не разбиться вместе с ней по причине бездумного ухарства. Ему было всего 23 года, когда про него стали говорить: "Этот родился за штурвалом флаера". Разумеется, дома он благоразумно помалкивал о том, что устроился на полигон не каким-то там техником, а испытателем. И не напрасно.

Но рано или поздно нечто подобное должно было случиться. На одной из скоростных моделей вышел из строя стабилизатор. Рек сделал все, что мог, чтобы погасить скорость, но при посадке аппарат крепко тряхнуло и проволокло по каменистой земле, прежде чем он врезался левым бортом (той стороной, на которой в большинстве моделей располагается кресло пилота) в бетонное заграждение. От удара Рек потерял сознание, поэтому медицинская бригада полигона без промедления отправила его в госпиталь. По счастью, томография никаких серьезных повреждений у него не выявила. Но на всякий случай Река оставили на ночь под присмотром медиков.

Родителям позвонили из больницы и сказали, что с мистером Дагвардом все в порядке и его можно утром забрать. Так дома узнали, чем конкретно он занимается. После чего утром (уже дома), отец устроил ему такой "разгон", что пришлось матери вмешиваться и утихомиривать главу семейства. Рек, разумеется, счел отцовский нагоняй вполне заслуженным. Но работу не бросил, проявив ту черту своего характера, которую некоторые считали стойкостью, а некоторые — упрямством.

На улицах Светлова, разумеется, было не место для демонстрации высшего пилотажа (достаточно вчерашних приключений и длинно списка штрафов, выписанных мистеру Манцетти), поэтому автонавигатор Рек не выключал и смотрел очень внимательно. Когда впереди показалось знакомое серое здание Главного Управления маисийской полиции, он сбросил скорость и, по привычке, плавно скользнул вниз, к воротам служебной стоянки. Спохватился в последний момент, попятил машину назад и, испытывая легкую досаду, дисциплинированно посадил флаер на стоянку для посетителей.

Многоэтажный серый дом не сильно выделялся среди похожих домов административного назначения. Совсем рядом, за две улицы отсюда, процветал пышный и блестящий центр Светлова. Здесь же царила деловая обстановка, архитектура отличалась скорее рациональностью, чем красотой, даже в освещении отсутствовали декоративные изыски. Рек бывал здесь несколько раз, в то время, когда сам работал в полиции.

Марс и Маиси тогда дружили. И весьма крепко. Настолько крепко, что даже обменивались полицейскими. То и дело командировали людей для стажировки с Марса на Маиси и с Маиси на Марс. Реку Дагварду эти командировки нравились. Тем более, что 23-х летнего ветерана Войны Роботов принимали на Маиси очень хорошо. Если не считать тех двух раз, когда он поссорился с будущим предводителем степняков Шеклой и угодил в самую гущу штурма маисийского правительства. Но ни Шекла, ни нанятые Блоком боевики в состав полицейского Управления Маиси не входили. Поэтому и не могли испортить впечатление.

Рек миновал высоченные двери Управления и оказался в знакомом, похожем на вокзал, помещении, в котором сновали, сидели, разговаривали множество людей в форме и без оной, поблескивали застекленные будки диспетчеров, подозрительно всматривались в проходящих охранники у боковых проходов, ведущих в служебные помещения. Рек приостановился, не для того, чтобы оглядеть весь этот хаос, а скорее для того, чтобы поймать подзабытое чувство своей причастности. Воздух здесь представлял из себя неповторимый "коктейль" из запахов пота, кожи, металла, горючего, ружейной смазки, дешевых и дорогих духов, кофе, лежалых бомжинских тряпок и кто знает какой еще принадлежности. Кондиционеры и вентиляторы только отчасти разбавляли этот "коктейль", доводя его до приемлемой концентрации, способной не отпугнуть посетителей и не заставить повернуть от дверей обратно тех, чьи носы оказывались непривычными к подобным смесям.

Бывший старший лейтенант марсианской полиции Рек Дагвард кивнул старым воспоминаниям и двинулся вперед, минуя окошечки для "непосвященных" посетителей — и сразу отыскал выход на лестницу. Здесь сидел охранник, надзирающий за тем, чтобы проходящие добросовестно пользовались электронным устройством, считывающим номера временных и постоянных пропусков.

— Мне нужен Гектор Ледермен, — сказал он, приветственно кивая охраннику, но обращаясь к его соседу в стеклянной будке.

— Комиссар Ледермен ждет вас? — осведомился пожилой мужчина, оглядывая Река с ног до головы и решая, показалось ему или не показалось, что этот парень в длинном пальто ведет себя как свой, просто по какой-то причине не имеющий пропуска, человек. Рек слишком направленно подошел и спросил и держался слишком уверенно, чтобы быть здесь первый раз.