Железный Март позволил себе улыбнуться просто и откровенно.

— Разумеется. Ты и сам знаешь, как совершается перевербовка. Пойми: работать на "Счастье Человечества" гораздо выгоднее, чем работать на Землю. За нами — будущее. И мы умеем быть щедрыми к тем, кто нам помогает. Так как же?

Датч разглядывал полированную столешницу.

— Не знаю, — сказал он просто. — Мне не нравится быть предателем.

— Ты им все равно станешь, — пообещал Железный Март, нажимая кнопку и вызывая охранников. — На сколько я знаю из вашего досье, твой брат пять лет назад, на Маиси, прошел через интенсивный допрос с применением сенсорного генератора.

На этот раз выдержка подвела: Датч невольно сглотнул — и это не осталось незамеченным. Железный Март кивнул, вполне удовлетворенный, и сказал своим людям:

— Проводите капитана Дагварда. И разместите его где-нибудь в более приемлемом месте. Нет смысла обращаться с ним слишком жестко.

Едва Датча увели, к первому помощнику Вождя вбежал его ординарец.

— Срочное сообщение из ООП: Ричард Дагвард погиб!

— Что?!!

— Ему удалось освободить кадийку, он пытался бежать вместе с ней. Они проникли в космопорт и пытались угнать свой корабль. Психолог сопровождения выстрелила из бластера в упор — этому есть несколько свидетелей. Тело осталось на корабле. Кадийка пыталась взлететь одна. Шаттл атаковали наши истребители. Шаттл пытался совершить гиперпространственный прыжок, находясь в атмосфере. Корабль взорвался.

— Обломки корабля обследовали?

— Обломки ушли в гиперпространство.

— Плохо.

Железный Март всю жизнь был уверен, что стоит передать свое дело в чужие руки — его сразу же испортят. То, что произошло, лишний раз подтвердило его уверенность. Не надо было поручать этого сумасшедшего Ричарда Дагварда другому ведомству. Впрочем, главный его пленник об этом происшествии не знает. И не должен узнать, пока Железный Март не решит, что это уже не принципиально.

— Кажется, живы. — Рек медленно потянулся к кнопке, отключающей боевую фиксацию.

— Почему так темно?

— Погоди, сейчас компьютер закончит диагностику систем.

В момент прыжка автоматика, которая существовала отдельно от выключенного На-Лой автопилота, переключила подачу энергии на внешнюю защиту. Понемногу перераспределение двинулось в обратном направлении. Свет разгорелся до одной трети нормы. Рек потянулся к пульту.

— Пусть так и будет. Без полного освещения мы — просто обломок космического мусора. Никто не увидит.

Рек даже успел порадоваться, что все еще в состоянии говорить. Значит, все не так страшно.

— Мы и так чуть не превратились в обломок мусора, — напомнила На-Ла.

Перегрузка едва не угробила их, но "Медуза" не развалилась и теперь дрейфовала по высокой орбите на теневой стороне второй луны "Счастья Человечества". Никто никогда не выходил в гиперпространство из атмосферы. Считалось, что это способ эффектного самоубийства (существовало даже несколько армейских анекдотов "чёрного юмора" на эту тему, скорее мрачных, чем смешных). Но "Медуза" летела и ее экипаж даже дышал при этом.

Рек осторожно освободился от ремней и со страхом стал оглядывать себя. Картина — не для слабонервных, а хуже всего то, что это — картина на его собственном брюхе. Пиджак и рубашка к середине живота исчезали а под ними было… Точно понять трудно.

— Что? — На-Ла смотрела на него с крайним интересом. — Что там?

— Ожог. Надеюсь, поверхностный. — Рек старался поменьше шевелиться и дышать неглубоко.

— Бластер был разряжен?

— Вряд ли охрана бегает у них с разряженным оружием, — Рек поморщился. — Скорее всего, от удара расфокусировался импульсный модуль. — пояснил он. — Так бывает… М-м… С некоторыми моделями.

Благодаря тому, что бластер был расфокусирован, ожог получился обширный: буквально от края до края. Точнее, от бока до бока.

— Процентов десять, — определил Рек с помощью ладони. — Ничего. Жить можно. Тащи сюда подарок Гвидо.

— Тебе повезло, — заметила кадийка, когда помогала ему растягивать буроватую пленку по всей поверхности ожога.

— Если бы мне повезло, — выдавил из себя Рек, — она бы промахнулась.

— Как ты меня напугал! — призналась кадийка.

— Спорим, я испугался сильнее!

Она помогла ему освободиться от лохмотьев и наложить повязку поверх регенерационной пленки, той самой, которую производили на Илуо.

— Может, еще рубашку принесешь? — жалобно попросил Рек и потянулся за аптечкой.

Пока На-Ла бегала в поисках целой рубашки, Рек успел ввести себе противоожоговую сыворотку и наглотаться обезболивающих таблеток. Минут через пять существование стало более-менее сносным и голова наконец согласилась думать о деле.

Его наконец-то оставили в покое. Ненадолго, конечно. Но хоть на какое-то время. Датч вытянулся на узкой койке (еще более узкой, чем стандартные спальные места на "Медузе") и закрыл глаза. Очень сильно хотелось спать. Но если до разговора с Железным Мартом сон старательно отгоняли счастьевские охранники, то теперь тем же самым занялись собственные мысли.

Самое время посвятить себя раскаянию и самоосуждению. Датч всегда считал себя трезвомыслящим, ответственным. Он привык сам принимать решения, и непременно правильные решения, и отвечать за них. И другие его считали правильным, ответственным, очень серьёзным и всегда принимающим правильные решения. И в глубине души он был согласен с таким мнением о себе. И вот его самомнение наказано: он принял решение, которое нельзя было принимать. Мало того, что он втянул всех в скверную и опасную историю, так еще теперь он не знал, как из нее выбираться. Что с Реком и На-Лой? И зачем они вообще поперлись на "Счастье Человечества"? Он, Датч, как наивный пацан, захотел "выпендриться" перед этим типом из разведуправления. Ну вот, довыпендривался. А мог бы, кажется, предположить, что вычислить "Медузу" и раздобыть сведения о ее хозяевах — задача несложная даже для менее могущественного человека, чем первый помощник вождя "Счастья Человечества".

Ругать себя можно до бесконечности, но это не решит проблему. Выбор у него невелик: либо соглашаться со всем, что требует от него Железный Март, либо не соглашаться и терпеть все, что он придумает для него самого и для Река с На-Лой. Рано или поздно земная разведка поймет, что ее агенты с треском провалились и найдет способ вытащить их отсюда… Если еще будет, что вытаскивать.

Датч сел и уставился на противоположную стену. В сущности, выбора у него нет вообще. Потому что даже если он согласится работать на этого… железноголового Марта, Река и На-Лу со "Счастья Человечества" всё равно выпустят только после того, как он, Датч, сделает какую-нибудь придуманную счастьевцами гадость. А если Датч свяжется со своими и объяснит ситуацию, Железный Март уничтожит заложников. Объяснит это тем, что со шпионами во все времена разговор короткий и понадеется на извечный политический прагматизм: нельзя же развязывать войну из-за двух человек. К тому же, этим двоим война уже не поможет.

Значит, надо ни на что не соглашаться. А сил хватит? Представить себе страшно: люди Железного Марта начнут мучить его брата, или На-Лу. Может, уже мучают. Просто так, из вредности.

Датч лег и закрыл глаза. Если он не прекратит психовать, толку не будет. Сейчас самое главное — решить, как вести себя с Железным Мартом и что такое сказать, чтобы избавить брата и На-Лу от страданий. Их обязательно спохватятся. И обязательно найдут способ их вытащить. Все, что от него нужно — это перестать психовать и начать думать. Просто думать…

Датч прижал пальцы к глазам, стремясь оградить себя и от того неяркого света, что оставили в его камере.

Думать, что сказать Железному Марту и как сказать. Думать…

Двое суток без сна все же сделали свое дело. Вместо того, чтобы думать, он не заметил, как уснул. Крепко и без сновидений.