— Я оплачу вам лучший обед в городе, если вы откроете правду там, где что–то только кажется правдой, — улыбнулся Шабрен. — Не имея на руках всех фактов, я просто занимаюсь игрой. Фокусник привлекает ваше внимание к тому, что кажется правдой, чтобы вы не заметили двойного дна в его цилиндре. Конечно, это фальшивое дно и есть единственная правда. Вы будете в гораздо большей безопасности, мистер Куист, пока охотитесь за убийцей, если будете помнить об этой простой истине.

— Я, вероятно, слишком устал, чтобы как следует обдумать все это, — ответил Куист. — Но я запомню, что вы предупредили меня.

— Молодец, — сказал Шабрен. Он поднялся и протянул руку. — Если смогу чем–то помочь вам, дайте мне знать. Можете быть уверены, что с Джонни Сандзом в этом отеле ничего не случится. А вот в другом месте я не могу поручиться за его безопасность. Спасибо, что заглянули ко мне.

Куист улыбнулся.

— Мне это доставило удовольствие, — ответил он.

Куист направился к себе домой. Он не лгал, говоря Шабрену, что смертельно устал. И, честно говоря, он уже слышать не мог о фальшивых правдах и фокусниках. В этом не было никакого смысла, или все–таки смысл был?..

Куист устал, но спать не хотелось. Он ослабил узел галстука и расстегнул воротник рубашки. Подошел к бару и налил себе бренди. Потом, услышав шум, обернулся. Лидия спускалась по лестнице со второго этажа. На ней все еще был тот костюм, в котором она была на приеме.

— Я передумала, — сказала она своим хрипловатым голосом. — Приехала сюда, вместо того чтобы отправиться к себе, как ты предлагал.

— Я рад, — ответил Куист. — Выпьешь?

— Налью себе шотландского виски со льдом. Ты ждешь кого–нибудь?

— Возможно, позднее приедет Джонни. Он сильно потрясен, не хочет оставаться в «Бомоне». — Он достал одну из своих длинных тонких сигар из шкатулки, стоявшей на столе, и закурил.

— Я не разыгрывала романтической истории, приехав сюда, Джулиан, — сказала Лидия, приготовив себе выпивку. — Юный мистер Дуглас Хедман был чересчур настойчив. Он непременно хотел увидеть меня в домашней обстановке. В моем доме нет швейцара, и у меня возникло ощущение, что положение может оказаться слишком затруднительным. Поэтому я дала этот адрес и распрощалась с ним в вестибюле под бдительным оком дежурного.

— Бедняга Хедман, — с усмешкой заметил Куист. — Такая пища для юношеских фантазий. Ты заставляешь людей предаваться несбыточным мечтам, дорогая.

— Расскажешь мне об Эдди или ты слишком устал?

Куист глубоко затянулся сигарой.

— Достаточно необычное дело, — произнес он. — Кто–то огрел его по голове серебряным подсвечником. Никаких посетителей, кроме нас с тобой, насколько известно, не было. Ты оставила следы губной помады на сигаретных окурках и отпечатки пальцев на своем стакане.

— Как убийца проник в апартаменты? — спросила Лидия.

— Может, воспользовался поддельным ключом, может, Эдди впустил его, ничего не подозревая.

— Бедняжка!..

— Бедный Эдди, бедный Хедман. Молодых людей, которые имеют на тебя виды, стоит пожалеть.

— Прекрати, Джулиан. Это не смешно. Что дальше?

Куист пожал плечами:

— Кривич в курсе всей истории, с начала до конца. Сейчас дело за ним. Нам остается только оказывать Джонни моральную поддержку, если он попросит об этом. Он в шоке и, мне кажется, напуган.

— А ты на его месте не был бы? — спросила Лидия. — Какой–то маньяк убирает их одного за другим.

— И я был бы. Я боюсь за него, — ответил Куист. — Что произошло после того, как мы ушли с вечеринки?

— Люди не поняли, что Джонни ушел надолго. Все решили, что его позвали к телефону, или он вышел в туалет, или что–то еще. Наконец миссис Шир объявила, что с его близким другом случилось несчастье и Джонни уехал помочь ему. — Лидия с горечью рассмеялась. — Я была довольно основательно занята тем, что удерживала молодого Хедмана на расстоянии, он готов был изнасиловать меня публично. Как только миссис Шир сделала свое заявление, народ стал расходиться. Хедман тупо настаивал, чтобы я ответила, поедем ли мы к нему или ко мне. Я сказала «ко мне», имея в виду — сюда. Миссис Шир выглядела расстроенной, а три куколки Джонни — потерянными. Я пыталась убедить Хедмана, что он должен вместо Джонни позаботиться о его куколках, что едва ли когда–нибудь еще ему выпадет случай сопровождать трех роскошных потаскушек.

— Одно замечание относительно мистера Хедмана: он обладает хорошим вкусом, — прервал ее Куист. — Дэн объявился?

— Нет. Я надеялась, что он появится, но его не было.

— Странно, — заметил Куист. — Он вернулся. Это от него Кривич узнал, что мы на вечере у Мариан Шир. Он разговаривал с Дэном по телефону.

Дэн Гарви был нетерпеливым человеком. Когда он занимался какой–либо работой, то стремился разделаться с ней как можно быстрее. Он не ходил вокруг да около и, когда хотел получить информацию, обращался непосредственно к надежным источникам. Относительно этого дела у него сложилось свое мнение: шантажистом был отец, брат или бывший дружок Беверли Трент. Шантажист был убийцей.

Во время своего непродолжительного путешествия в Голливуд Дэн задавал вопросы повсюду, куда приходил. Кто знал Беверли Трент? Кто были ее друзья? Он наткнулся на имя человека, которого знал, — Тоби Тайлера. Тайлер мечтал стать актером, приехал за славой и богатством в Голливуд, потерпел фиаско и перековался в талантливого агента, пытаясь найти работу для людей, которые точно так же, как он сам, не подавали никаких надежд на актерском поприще. Девушка в офисе Луи Сейбола вспомнила, что одним из клиентов Тайлера была Беверли Трент, обделенная талантом девушка с незаурядными физическими данными. Тоби Тайлера больше не было в Голливуде. Он свернул свое дело приблизительно год назад и вернулся в Нью—Йорк, где работал представителем по связям с прессой для целого ряда кинотеатров. Именно в этом качестве Гарви и познакомился с Тайлером. В одном из фильмов, который тот продвигал, снимался клиент Куиста, и Тайлер заглядывал несколько раз в офис Ассоциации Джулиана Куиста для коротких переговоров.

Когда Гарви вернулся с побережья в Нью—Йорк, он нашел записку Куиста, в которой тот просил его прийти на прием к Мариан Шир. Но сначала Гарви решил заглянуть в офис, чтобы выяснить, нельзя ли найти адрес Тоби Тайлера. Пока он искал его там, раздался звонок от лейтенанта Кривича, который спросил, где найти Джонни Сандза. Гарви рассказал ему о приеме. Кривич не упомянул имени Эдди Уизмера. Гарви был уверен, что Куист наконец убедил Джонни обратиться в полицию.

Гарви нашел Тайлера по телефону, который оказался у них в офисе, и каким–то чудом застал его дома. Тайлер с готовностью согласился встретиться с Гарви где угодно, чтобы пропустить стаканчик. Гарви предложил ресторан Уилларда, где великолепно готовили мясо. Почему бы ему и не пообедать, пока он будет разговаривать с Тайлером? Черт с ней, с вечеринкой! Гораздо важнее напасть на след давно потерянного брата, отца или бывшего дружка.

Это обойдется ему в два бифштекса, но Гарви решил, что дело того стоит.

Тоби Тайлер, вероятно, не был хорошим актером или процветающим агентом, но он оказался чрезвычайно приятным молодым человеком, привлекательным, не озлобленным неудачами. Он был здорово голоден.

Гарви купил ему мартини, заказал ужин и начал задавать свои вопросы.

— Меня интересует девушка по имени Беверли Трент, — сказал он.

— Давно умерла, — ответил Тайлер. — Бедняжка, пышногрудая Луиза Хауптман. Это было ее настоящее имя, понимаете. Она в конце концов не смогла добиться успеха, выпила галлон алкоголя и заглотнула пузырек депрессантов — пуф! Конец несбыточным мечтам. Таких в Голливуде сотни, и это было всегда, даже в те дни, когда Голливуд был Голливудом.

— Вы помните что–нибудь о ней?

Тайлер усмехнулся:

— Насколько личный характер имеют ваши вопросы?

— Насколько я понимаю, она спала с кем–то. Я не спрашиваю лично о вас.