Куист и Лидия разговаривали с Джад Уолкер о благотворительном концерте в субботу вечером и о магическом воздействии Джонни на публику, когда кто–то взял аккорд на пианино, стоявшем в дальнем конце комнаты. Джонни стоял на стуле, и откуда–то появился его аккомпаниатор, Дон Эдвардс. В комнате немедленно воцарилась тишина, и Джонни запел.

«Мисс Отис сожалеет, что не сможет поужинать с вами сегодня вечером, мадам…»

— В мире есть только три человека, которые могут петь эти строки, — сказала Джад Уолкер. — Ноэль Кауэрд, на свой собственный манер, Фред Астер и Джонни.

Джонни допел песню до конца. Раздался гром аплодисментов. Джонни поднял руки, прося публику успокоиться.

— Итак, мисс Отис здесь нет, — сказал он, — но ужин есть. Следуйте за мной, ребята! — Он поднял свою трубу, которая как бы случайно появилась на пианино. «Мисс Отис» превратилась в пляшущий джазовый ритм, когда Джонни, пританцовывая, направился к столовой, его золотая труба смотрела в небо.

Лидия почувствовала руку Дугласа Хедмана на своей руке, — он оказался ее кавалером. Только на одну секунду буфетный стол вызвал у всех восхищение, затем гости атаковали его. Человек в поварском колпаке резал великолепный ростбиф, изумительную ветчину, громадных размеров индейку. Там были горячие блюда в серебряных кастрюлях, холодные салаты, холодный лосось, по размерам напоминавший небольшую акулу, сыры, всевозможные виды оливок, приправ и соусов. Маленькие человечки в белых пиджаках обносили всех действительно великолепным бургундским.

— Интересно, догадывался ли Делберт Шир, как станут тратить его деньги, когда он умрет, — заметил Куист.

— Надеюсь, он не возражает, — отозвалась Лидия. — Кажется, я никогда не видела ничего подобного. Пожалуйста, не обращай на меня внимания, дорогой. Я сейчас перемажусь до ушей.

— Сохрани способность передвигаться, — посоветовал Куист. — Твой мистер Хедман находится на работе.

Уголком глаза Куист заметил, как Джонни тащит груду тарелок для своих трех куколок. Обычно сам Джонни ел очень мало. Он никогда не ел перед выступлением. Он мог напиться, но никогда не ел. А сегодня он собирался выступать.

Когда началось выступление, гости, пресытившиеся и счастливые, расположились на всех предметах меблировки, а многие уселись на полу. И Джонни запел. В тот вечер он отдал предпочтение Колу Портеру и Гершвину. Он пел одну за другой великолепные мелодии, приспосабливаясь к размерам комнаты, так что исполнение его выглядело чарующе интимным. Здесь не было ни времени, ни места для трубы. Он сам решит, когда остановиться, подумал Куист. Ни один из присутствующих здесь гостей не пошевелится, пока Джонни сам не закончит свое выступление.

Кто–то прикоснулся к руке Куиста, и он обернулся. Это была Мариан Шир. Что–то исказило отлакированное совершенство ее лица. Она выглядела расстроенной.

— Могу я оторвать вас на минутку, Джулиан?

Она увела его прочь от гостей в маленький холл рядом со старинным лифтом.

— Внизу полисмен, он спрашивает Джонни, — сказала она. — Не могли бы вы разобраться, в чем дело? Если Джонни прервет свое выступление, мой вечер пропал.

— Возможно, он припарковал машину во втором ряду, — предположил Куист.

Куист поискал Лидию и увидел, что Дуглас Хедман подошел к ней. Джулиан спустился на лифте вниз, в приемную. Только взглянув на ожидавшего мужчину, Куист почувствовал, как по спине побежали мурашки. Ему приходилось иметь дело с этим полицейским. Это был лейтенант Кривич из отдела по расследованию убийств, невысокий плотный мужчина, который пытался придать своему по–детски круглому лицу суровое выражение.

— Привет, Куист, — произнес он. — Честно говоря, именно благодаря вам я оказался здесь.

— Вот как?

— Знал, что вы связаны с Джонни Сандзом на профессиональной почве. Должен был разыскать его. Поймал по телефону одного из ваших людей — человека по имени Гарви, и он сказал мне, что здесь вечеринка.

— Вы пришли не для того, чтобы попросить Джонни спеть на благотворительном балу в честь патрульных полицейских, — предположил Куист.

— Нет, не для этого. Сожалею, но мне придется прервать его. — Кривич поднял голову, прислушиваясь к голосу Джонни, доносившемуся с верхнего этажа.

— Не секрет, по какой причине? — спросил Куист.

— Очень скоро перестанет быть секретом. У Сандза есть друг, который остановился вместе с ним в отеле «Бомон».

У Куиста пересохло во рту.

— Эдди Уизмер, — сказал он.

— Да, — подтвердил Кривич. — Горничная вошла в номер Сандза, чтобы заправить постели. Кто–то напал на этого Уизмера. Голову разбили, как яйцо. Он очень, очень мертвый, Куист, и это не самоубийство.

— Я тоже так думаю, — произнес Куист без выражения. Он предвидел, что случится нечто подобное, и не успел предотвратить этого.

Кривич заинтересовался:

— Вы знали этого Уизмера?

— Очень хорошо. И он мне нравился. И я знал, что ему грозит опасность, но не смог убедить его уехать как можно скорее.

— Похоже, мне надо и с вами побеседовать, — сказал Кривич. — Вы не приведете ко мне Джонни Сандза?

Мариан Шир ожидала на площадке лестницы, когда Куист поднялся наверх.

— Мне придется забрать Джонни, — заявил он.

— Мой вечер! — воскликнула она.

— Это серьезно, Мариан. Он не сможет вернуться. Его друг Эдди Уизмер… он убит.

— О боже!

— Постарайтесь хоть ненадолго удержать все в секрете. Я не хочу, чтобы слухи распространились до того, как Джонни уедет отсюда. Не думаю, что он будет в состоянии выдержать реакцию толпы.

— Конечно.

Куист, разыскивая Лидию, пробрался через комнату. Она сидела в кресле с высокой спинкой. Молодой мистер Хедман в буквальном смысле отгородил ее от остальных гостей. Куист присоединился к ним.

— Могу я поговорить с тобой одну минутку, крошка? — спросил он.

— Я принесу вам выпить, — предложил Хедман и вежливо оставил их наедине.

Куист ласково положил руку на плечо Лидии.

— Это Эдди, — сказал он. — Кто–то убил его в апартаментах Джонни в «Бомоне».

Тело Лидии словно окаменело. Широко открыв глаза, она смотрела снизу вверх на Куиста.

— Я должен сообщить об этом Джонни, а потом уехать с ним, — объяснил Куист. — Боюсь, тебе придется добираться домой без меня.

Лидия перевела взгляд на Дугласа Хедмана, который возвращался от бара с бокалом в руке.

— Думаю, мне предложат помощь, — заметила она. — Как, Джулиан? Кто?

Куист пожал плечами:

— Забили до смерти. Бог знает — кто. К счастью для нас, расследованием занимается наш старый друг Кривич. Он ждет Джонни внизу.

— Я могу что–нибудь сделать?

— Не думаю. Единственное, о чем прошу: позаботиться о себе, любовь моя. В воздухе носится что–то ужасное.

— Я буду там, где ты сможешь связаться со мной, — ответила она. — У меня или у тебя?

— Лучше поезжай к себе. Бог знает, когда я вернусь домой и кто со мной приедет. — Он слегка потрепал ее по плечу и стал пробиваться сквозь толпу к пианино. Джонни в сопровождении громогласного хора исполнял «Калифорния, вот я и приехал». Куист наклонился над плечом аккомпаниатора Дона Эдвардса. — Закругляйся, Дон, — сказал он. — Мне надо ненадолго увезти Джонни. Когда он уедет, продолжай некоторое время играть.

— Что случилось? — спросил Эдвардс.

— Эдди Уизмер пострадал, — ответил Куист. — Джонни надо поехать к нему.

— Тяжело ранен? — спросил Эдвардс, не сбиваясь с ритма на пианино.

— Тяжело, — ответил Куист. Хоровое пение подошло к концу, и гости веселились и требовали исполнить другие старые любимые песни. Куист взял Джонни под руку. — Выйдем на минутку, мне нужно поговорить с тобой, приятель, — сказал он.

Лицо Джонни раскраснелось от удовольствия, ему нравилось то, что он делал.

— Позднее, дружище, — отмахнулся он. — Я только что вошел в раж.