— А я думала только о том, — своим хрипловатым голосом сказала она, — что ты отправился к Мадженте с голыми руками… готовый на смерть, чтобы спасти меня… но этого не надо было делать, потому что…
— Ты знала? — изумился он. — Но как…
К ним подошел Гебхардт и протянул Мейсону письмо на листке с грифом дешевого отеля в Вест-Сайде.
— Может, оно ответит на часть ваших вопросов, Траск.
Письмо было адресовано Гебхардту, а почти неразборчивая подпись, нацарапанная в конце текста, давала понять, что его автором был Макс Уолтер.
«Дорогой Дан!
Я отсылаю это послание с курьером, поскольку ситуация не терпит отлагательств, а также потому, что, когда ты его получишь, я совершу один из самых высоких прыжков в мире — из окна своего гостиничного номера. Из-за меня могут погибнуть двое хороших невиновных людей, и выдержать такое я не в силах.
Началась большая драка, Дан, — Келлермана и Мадженты. Этим утром я продал свою душу за чечевичную похлебку, которую мне так и не удастся попробовать. Келлерман пообещал мне вина, женщин и песен, и в минуту слабости я не смог противостоять искушению. Меня использовали, чтобы заманить в ловушку мисс Бюст, кинозвезду. Ее удерживают люди Келлермана. Затем меня вынудили сказать своему другу — хорошему другу — Мейсону Траску, что она у Мадженты и что ее единственная надежда на спасение зависит от Мейсона, который должен приехать в поместье Мадженты в Джерси. И он поехал, да спасет меня Господь. Он поехал, вооруженный револьвером, который я ему дал. План был прост. Курок Макнаб, которого тоже соблазнили сирены Подлодки, убьет и Мадженту, и Мейсона. Потом будет установлено, что Мейсон, полный правомерной ярости, убил Рокки, а Курок лишь чуть запоздал спасти своего босса. Затем Келлерман взойдет на трон, и ни одна живая душа не заподозрит в нем настоящего убийцу.
Теперь я могу сказать, что этот замысел не сработал. Не знаю, что там случилось. Но Рокки возвращается в город, и драка не заставит себя ждать. Не знаю, что случилось с Мейсоном. Да поможет ему Бог — и мне. Могу сказать, что мисс Шанд удерживают в этом же отеле, который станет моей вышкой для прыжков. Как ее освободить, придумаешь сам. Но если сделаешь это слишком рано, то потеряешь шанс поймать двух настоящих пиратов здешнего мира.
Рокки думает, что победа будет за ним. Но Келлерман уже подготовился к встрече и поставил на сцене все декорации. На кону самые большие ставки, что у них есть, Дан, — их жизни. Рокки сообщат, что Микки Фланнери прячется на пирсе С. Так и есть, Дан! Рокки отправится туда, чтобы взять его, и встретит комиссию по приему из Келлермана и его банды. Может, и ты успеешь к этому величественному моменту, Дан.
Если каким-то чудом Мейсон уцелеет, передай ему… Но что, черт побери, ты ему сможешь сказать? Отец Корридан когда-то произнес: беда нашего порта в любви к грязным деньгам. Скажи Мейсону: я доказал, что святой отец был прав. Может, ты сумеешь хоть что-то втолковать Мейсону. Он не в состоянии в одиночку выступать против этого мира.
Удачи тебе, Дан. Я надеюсь, моя судьба пойдет кому-то на пользу.
Макс Уолтер».
Мейсон продолжал молча смотреть в письмо.
— Откровенно говоря, оно спасло тебе жизнь, — сказал Гебхардт. — События не застали бы нас врасплох. Последние несколько часов наш тайный агент постоянно сообщал нам, что кланы, по всей видимости, готовятся сойтись лицом к лицу. Но мы не могли определить, где это произойдет, а у нас не было права на ошибку. И как только все стало ясно, мы тут же принялись за дело. Мы засекли Рокки в туннеле Линкольна, когда он возвращался в город. Мы взяли под наблюдение номер, в котором держали мисс Шанд. Мы не знали, где ты, с Рокки или нет, — пока все вы не появились в апартаментах Келлермана. Как только вы из них вышли, была освобождена мисс Шанд — слава богу, без ущерба для операции. Но события на пирсе стали развиваться с такой быстротой, что опередили нас буквально на несколько секунд, и жертв не удалось избежать.
Мейсон поднял на него глаза.
— Тебе их жалко? — спокойно осведомился он.
Секунду Гебхардт помедлил с ответом.
— Лишь с официальной точки зрения. Как ни странно, Божьи мельницы мелют медленно, но верно. Они позволили тебе заплатить по твоему личному счету.
Мейсон поежился:
— И что дальше?
— Ты запишешь на наш диктофон свое развернутое изложение событий, после чего вы с мисс Шанд будете совершенно свободны.
Траск покачал головой:
— Я имел в виду, какая судьба ждет королевство, оставшееся без короля?
— Новое существование, — сказал Гебхардт. — С нашей помощью достойное новое существование. Пираты понемногу исчезнут с горизонта. В профсоюзы придут порядочные люди. Появится возможность перемены к лучшему, мистер Траск. А теперь… — Он показал на диктофон.
Мейсон посмотрел на Эприл Шанд.
— Подождешь меня?
— Сколько угодно. — Она тепло улыбнулась.
Мейсон откинулся на спинку дивана. Порылся в карманах в поисках очков. На лице его появилось странное выражение.
Они были сломаны.
ЗАПЯТНАННЫЙ АНГЕЛ
Часть первая
Глава 1
Каждый молодой человек или подросток говорил это однажды, или хотел сказать, или воображал, что скажет. Момент этот наступает тогда, когда первая, кого ты действительно сильно любишь, сообщает тебе с сожалением, что выбрала другого. Ты понимаешь, что это конец; что ты ничего не сможешь тут сделать. Но нельзя же уйти просто так. И тогда ты произносишь знаменитые слова: «Если когда-нибудь я тебе понадоблюсь, знай, ты можешь на меня рассчитывать. Не важно, где я буду, я обязательно приду, если ты позовешь». Можно также добавить знаменитое «даже на край света».
Мне было двадцать пять, когда я говорил это. И я понимал, что делаю. Как-никак я уже вышел из щенячьего возраста. Я закончил школу юристов и год сражался в Корее. Я был влюблен, и по-настоящему. Мне повезло, потому что она была совершенно особенной девушкой. На свете найдется сотня девушек, на которых можно довольно удачно жениться, но есть только одна, которая создана именно для тебя, говорил я себе. Мы как будто читали мысли друг друга; каждый точно знал, о чем другой думает или что он чувствует или собирается сказать до того, как это будет выражено словами. Наша любовь была нежной и глубокой, и все как полагается.
Я встретил Гарриет примерно за два месяца до того, как меня в пятьдесят первом отправили в Корею в разведывательное подразделение военно-воздушных сил. Мы чуть ли не сразу поняли, что мы друг для друга единственные. Гарриет была уверена в этом так же, как я. Повторю это даже теперь. Мы собирались пожениться, как только я вернусь. Корея не могла продолжаться вечно. Республиканские политики уже использовали эту тему в предвыборной компании пятьдесят второго. В остальном мире могло происходить что угодно, но с Гарриет и со мной все было ясно.
С Эдом Броком я познакомился в Корее. Он был капитаном в моем подразделении. На гражданке он, как и я, учился на юриста, потом стал агентом ФБР, а дальше его прикомандировали к разведке военно-воздушных сил. Он был красивым, умным парнем, веселым и дерзким. Мы близко сошлись и составляли удачную пару. Он всегда бросался вперед очертя голову, я был осторожен, и вместе мы уравновешивали друг друга. Когда было нужно, Эд мог работать сутками без сна. И с таким же азартом он отдавался игре. Ему удавалось перепить меня за любым столом. Разве что девушка с двумя головами сумела бы пройти мимо него, не удостоившись внимательного рассмотрения. Это было нечто.
В начале пятьдесят второго нас отправили домой. Там была Гарриет, моя благословенная, любимая Гарриет. Мне нужно было написать рапорт, и на это ушло четыре или пять дней. Эд был свободен и просто дожидался приказа о демобилизации. Он уже согласился быть шафером на нашей свадьбе. Мне казалось совершенно естественным предложить, чтобы они с Гарриет погуляли по городу, пока я не закончу свою работу.
