— Это означает, что убийца пришел сюда не подготовившись, — объяснил Куист. — Или он изменил свое намерение относительно того, что использовать, когда уже явился в номер. Как он мог быть уверен, что найдет подходящее оружие здесь, если он планировал убить Эдди?

— Вы предполагаете, что кто–то пришел сюда, затеял ссору с Уизмером, в гневе схватил тот подсвечник и использовал его для убийства? — спросил Кривич.

— Возможно, — ответил Куист, нахмурившись. — Но это не совпадает с моей схемой, лейтенант. Если убийца тот самый человек, который разделался с Маршаллом, Сейболом и Либманом, он должен был прийти сюда подготовившись. Он не мог рисковать, надеясь найти здесь подходящее орудие убийства.

— Если только он не был в этой комнате раньше, — возразил Додд, — тогда он знал, что орудие убийства найдется на месте. — Он перевел на Джонни взгляд своих блестящих темных глаз.

Джонни так и застыл у входа в комнату. Он стоял как раз справа от двери, прислонившись к обитой панелями стене. Казалось, он с головой погрузился в борьбу с собой, стараясь не смотреть на пятно и обведенные мелом контуры на ковре. Заметно было, что он с трудом переводит дыхание.

— Вы въехали сюда в субботу вечером, мистер Сандз? — спросил Кривич.

Джонни кивнул.

— Неточность, — вмешался Додд. — Апартаменты были зарезервированы для него две недели назад, и его прибытия ожидали рано вечером в субботу. Но он появился только без четверти четыре утра в воскресенье.

— В субботу вечером — воскресенье утром, все это один отрезок времени, — огрызнулся Джонни. — Вам известно, что случилось с моим рейсом из Чикаго, лейтенант. Я опоздал из–за дороги. На самом деле Куист организовал для меня полицейский эскорт по дороге из аэропорта Кеннеди. Я проехал прямо в «Гарден», переоделся там, сделал свое дело. Зарегистрировался здесь только после окончания концерта. — Он передернул плечами. — Концерт, должно быть, закончился как раз тогда, когда на улице сбили Макса Либмана.

— Вы прожили в этих комнатах два дня, — продолжал Кривич. — Полагаю, немало народу входило и выходило отсюда: друзья, деловые контакты. — Он поколебался. — Женщины?

Джонни коротко и горько рассмеялся.

— Моя репутация опережает меня, — сказал он. — На самом деле никаких женщин. Никаких посетителей, насколько помню, за исключением Джулиана сегодня днем. Но они могли быть, наверное.

— Могли быть или не быть? — заметил Кривич.

— Послушайте, лейтенант, не оказывайте давления, — попросил Джонни. — Я зарегистрировался, когда приехал в четыре утра в воскресенье. Пока я раздевался, чтобы завалиться спать, включил радио и услышал о Максе Либмане. Попытался дозвониться до Джулиана, но его телефон не отвечал. — Он лукаво посмотрел на Джулиана. — Поэтому я поехал к нему домой. Было около шести часов утра. Я провел почти весь воскресный день там. Верно, Джулиан?

— Верно.

— Я совсем не спал с вечера в пятницу, только вздремнул в самолете. Вымотался до предела. Вернулся сюда от Джулиана и проспал почти до часу. В понедельник днем — ну, в понедельник днем я отправился на свидание с одной знакомой дамочкой. Могу представить ее, если нужно.

— Никто не спрашивает вас об алиби, мистер Сандз, — возразил Кривич. — Мы спрашиваем, кто мог быть здесь, в номере, кроме вас и Уизмера… и мистера Куиста.

— Я возвратился сюда около полуночи в понедельник. Муж дамочки должен был вернуться. — Джонни усмехнулся. — Сегодня утром проснулся довольно поздно. Потом пошел в офис к Джулиану, чтобы повидаться с ним. Прождал его черт знает как долго — успел выпить полбутылки ирландского виски и вздремнуть. Вернулся сюда, условился по телефону о кое–каких встречах на вечеринке. Потом пришел Джулиан — мой первый посетитель. Потом я ушел, чтобы прихватить своих девушек, и отправился на вечеринку.

— Вы сказали, что могли быть посетители?

— Конечно. Эдди оставался здесь, упокой господи его душу, все время, пока меня не было. Вполне возможно, что кто–то зашел повидать его или меня.

— Не упоминал ли он об этом?

Джонни бросил взгляд на Куиста:

— Он ни о ком не говорил.

— Я могу назвать вам одного посетителя, который был здесь, — вмешался Куист. — Одна из моих помощниц, мисс Лидия Мортон, приходила сюда сегодня, чтобы повидать Эдди, пока Джонни был у нас в офисе.

— Это объясняет наличие сигарет со следами губной помады, — сказал Куилльян. — Мы знали, что здесь была женщина.

Кривич сделал нетерпеливый жест:

— Давайте хоть ненадолго забудем о вашей теории, что убийца — это человек, который преследует всех, кто был замешан в дело Беверли Трент. У Уизмера есть враги — личные враги?

— Эдди? Господи, лейтенант, все любили этого коротышку.

— Кто–то не любил.

— Но это не связано с убийством, — возразил Куист. — Скорее мрачное совпадение, но чтобы убивать Эдди… — Он нахмурился, взглянув на Додда. — Гостиничный вор. Он знает, что Джонни Сандз остановился в гостинице. Думал, что у Джонни окажутся с собой наличные, возможно, какие–то драгоценности. Он проникает в номер и…

— Каким образом он проникает в номер? — спросил Кривич.

Додд, отвечавший за службу безопасности гостиницы, пожал плечами:

— В таком месте, как это, сотни ключей. Народ относится к ним беспечно. Нет ничего невозможного в том, что ключ мог попасть в неподходящие руки — на достаточный срок, чтобы сделать дубликат. Горничная приходит убирать постели, спускается вниз, чтобы взять свежее белье, фиксирует предохранитель на двери, чтобы вернуться обратно без ключа. Их инструктируют не делать так, но это случается. Она забывает поставить замок на предохранитель. Кто угодно может войти. У нас самые надежные замки, какие можно достать за деньги, но для настоящего профессионала… — Додд пожал плечами. — Замки не предоставляют абсолютной гарантии.

— Итак, вор входит в номер, — продолжал Куист. — Эдди в спальне упаковывает вещи, слышит какие–то звуки, думает, не вор ли это, и вступает в борьбу за свою жизнь. Вор хватает первое, что подвернулось под руку, — подсвечник — и разбивает им голову Эдди.

— Почему же никто ничего не слышал? Почему Уизмер не звал на помощь?

— Эти комнаты звуконепроницаемые, — объяснил Додд. — Он мог кричать до хрипоты, все равно никто его не услышал бы.

Кривич сощурился, в глазах появился холодок.

— Вы считаете, что именно так все произошло, Куист?

— Нет, — ответил Куист, — но могло произойти и так. — Он посмотрел на Додда. — Никто не видел, чтобы кто–нибудь входил или выходил? Телефонные звонки в номер — кого–то из вестибюля?

Додд начал проявлять признаки раздражения.

— Мы не охраняли мистера Сандза, — заявил он. — Конечно, можно было бы предположить, что юнцы, поклонники могли попытаться пробраться к нему. Автографы. Шанс посмотреть на Джонни Сандза, прикоснуться к нему, сорвать на память пуговицу с его одежды. Мы и были настороже в вестибюле на случай подобных акций. Дежурная по этажу получила приказ приглядывать за любым человеком, который слоняется без дела около номера 14б. Но мы не предусматривали какой–то особой защиты. Мистер Шабрен следит за тем, чтобы почетные гости не подвергались оскорблениям, которые может повлечь за собой их необычная репутация.

— Кто такой мистер Шабрен? — спросил Кривич.

Додд явно не поверил своим ушам.

— Мой босс. Управляющий. Я хочу сказать вот что: когда у нас останавливается известный политик или дипломат, мы выслеживаем психически неуравновешенных, пикетчиков, людей, которые действительно могут быть опасны. В случае с мистером Сандзом мы были настороже относительно поклонниц.

— Должен я оставаться здесь, лейтенант? — спросил Джонни. — Мне надо выпить, я остро нуждаюсь в этом. И не хочу пить в этой комнате. Мне не хочется оставаться здесь ни минуты — конечно, если только это не необходимо.

— Мы распорядимся, чтобы ваши вещи перенесли в другой номер, мистер Сандз, — успокоил его Додд. — Лакей ждет только вашего решения, чтобы приступить к их упаковке.