— Мне казалось, что Сидни готова к встрече с вами, — говорил он. — Но она не в состоянии избавиться от навязчивой мысли, что вы мертвы. Извините.

Врач повернулся и вошел в приемную.

За ним появился Джейсон. Со свистом закрылись двери.

Врач положил руку на плечо Джейсона.

— Извините, — мрачным тоном повторил он.

— Я понимаю, — пробормотал Джейсон. Мне больно видеть ее в таком состоянии. Мы любили друг друга — Он вздохнул и уткнул взглядом в пол. — А теперь она считает меня чуть ли не зомби.

Потрепав Джейсона по плечу, врач сочувственно| улыбнулся, рассеянно кивнул Эмме и вышел.

Джейсон постоял, потупившись, потом посмотрел на Эмму грустными голубыми глазами:

— Пошли отсюда.

Не глядя друг на друга, они молча вышли из больницы и направились к автостоянке.

Джейсон открыл свою машину, оба сели.

Эмма откинула за спину светлые волосы и повернулась к Джейсону.

— Ну? — спросила она.

Джейсон усмехнулся, в глазах его не было и следа печали.

— Ты была права. Сидни совсем свихнулась!

Эмма облегченно вздохнула:

— Я знала, что это сработает. Я знала, что она спятит, как только увидит тебя и решит, что ты воскрес и пришел, чтобы отомстить.

— Ага. Сидни не выпускает из рук своего мишку и наматывает волосы на палец, как пятилетняя.

— Она всегда так делает, когда нервничает, — кивнула Эмма. — Ей всегда не хватало сдержанности.

— Ну, теперь с ней все кончено. Ей уже не выкарабкаться, — заявил Джейсон. — Запрут в психушке навсегда.

— Я же говорила, что у нас все получится.

Джейсон вставил ключ в зажигание и завел двигатель.

Когда они выезжали со стоянки, Эмма обернулась и посмотрела на кирпичные стены больницы.

Она знала, что родители скоро заберут Сидни отсюда. И поместят в какое‑нибудь укромное местечко, с садами, прудами и комнатами — огромными, как у них дома. А потом Сидни вернется домой.

Но родители никогда не поверят ее бредням.

«Это будет стоить целого состояния, — думала Эмма. — Ну так что? Как будто они не могут себе этого позволить!»

Эмма понимала, что Сидни деньги не нужны. Она и так богата.

С самого начала девушка подозревала, что подруга не сможет хранить эту тайну.

Она ведь все больше чувствовала себя виноватой.

И наконец выложила бы все родителям. Или полиции.

А этого допустить никак нельзя.

Эмма нуждалась в этих деньгах. И знала, что Джейсон тоже от них не откажется.

Они уже давно тайно встречались, а чтобы Сидни ни о чем не догадалась, на публике притворялись, что ненавидят друг друга.

И теперь у них были деньги… и они могли встречаться открыто.

Эмма взглянула на Джейсона, усмехаясь в души. Когда она предложила свести Сидни с ума, Джейсон сразу же вызвался помочь…

— Эй, чего смеешься? — спросил он.

— Я просто подумала, как легко оказалось инсценировать твою смерть, — сказала Эмма. — Тогда, озера, Сидни вела себя как круглая дура. Она даже не пощупала твой пульс. Поверила мне на слово.

— Нам сказочно повезло, — хмыкнул Джейсон.

— Да, это был самый опасный момент, — согласилась Эмма. — А после этого все пошло как по маслу.

Она покачала головой.

— Кстати, потом, когда я якобы утопила тебя озере, Сидни слышала, как мы говорили, и подумала, что в лесу был кто‑то еще. Она так и не догадалась. — Эмма засмеялась. — Все было так просто… так просто.

— Хватит трепаться, — оборвал ее Джейсон. — С Сидни покончили, так? Все прошло гладко, денег никто не хватился. Теперь поехали их выкапывать.

— Отличная идея! — воскликнула девушка. — А потом — сразу по магазинам! Это дело надо отпраздновать! В первый раз за всю жизнь я смогу ни в чем себе не отказывать!

Эмма стояла напротив большого зеркала в «Хайд‑баунде», элитном магазине верхней одежды, и разглядывала свое отражение.

Кожаный жакет был мягкий и бархатистый, как щека ребенка, и сидел безупречно. И смотрелся дорого.

«Да, теперь я могу позволить себе дорогие удовольствия, — думала Эмма. — Мы богаты!»

Они с Джейсоном съездили в лес и выкопали мешок с деньгами. Эмма взяла две пачки. Одну сунула в карман джинсов, другую отдала Джейсону.

Потом они положили мешок в багажник — и отправились в поход по магазинам.

Она подмигнула своему отражению и посмотрела па свисающий с рукава ценник.

Шестьсот долларов.

Всего‑то.

— Ну что, ты все? — нетерпеливо спросил Джейсон.

Эмма повернулась к нему:

— Пытаюсь решить, какой цвет взять — черный или коричневый.

Она покружилась перед зеркалом.

— А ты как думаешь?

Джейсон пожал плечами:

— Бери этот. Давай быстрее, а? В соседнем магазине крутые телевизоры.

— Ладно, ладно. — Эмма направилась к кассе. Она сняла жакет и положила его на прилавок. — Я возьму это, — сказала она.

Кассир, молодой парень с копной рыжих волос, в спортивном кожаном пиджаке, мельком взглянул на ценник.

— Прекрасный выбор, — сказал он. — Итальянская кожа. От лучших производителей.

Он поднял глаза на Эмму:

— Как будете платить?

— Наличными, — усмехнулась Эмма.

Она вся трепетала от радостного волнения. Как это здорово — быть богатой!

Достав из кармана пачку пятидесятидолларовых купюр, она отсчитала нужную сумму и протянула деньги кассиру.

Тот взял банкноты и начал было их пересчитывать.

Потом остановился… и засмеялся.

— Ч‑что смешного? — нахмурилась Эмма.

— Вот это да! — давясь от смеха, воскликнул кассир.

— Что? В чем дело?

Кассир вернул Эмме деньги, и они с Джейсоном принялись их разглядывать.

И не сразу заметили то, на что намекал рыжеволосый продавец, а когда Эмма поняла, что он имел в виду, то вспыхнула от стыда и досады. По верхнему краю купюр шла строка: «UNTIED STATES OF AMERICA».

Потом взгляд ее скользнул по портрету президента.

У Бенджамина Франклина были косые глаза, на кудрях парика — бейсболка.

Эмма была потрясена до глубины души. Чтобы не упасть, ей пришлось схватиться за прилавок. Она медленно подняла голову и встретилась взглядом рыжеволосым кассиром.

— Надеюсь, вы захватили с собой настоящие деньги? — пряча усмешку, спросил он. 

Когда отец с матерью в тот вечер не вернулись домой, мы с Марком не слишком огорчились. Тем более что у нас была вечеринка.

Собственно, никакого веселья мы заранее не планировали. Просто нам было немного одиноко, и Марк пригласил Джин. Потом я позвала своих новых школьных подружек — Лайзу и Шэннон. Они пригласили еще каких‑ то ребят, и не успели мы оглянуться, как около двадцати человек собрались в большой гостиной, все еще такой непривычной и неуютной для нас с Марком.

Наша семья переехала в Темную Долину всего два месяца назад — в начале сентября, — как раз вовремя, чтобы мы успели пойти в школу. Новый дом был вдвое больше, чем прежний в Бруклине, однако более старый и запущенный.

Ребята, с которыми мы теперь учились в одной школе, всегда удивлялись, узнав, что мы поселились на Фиар‑стрит (fear — страх). Они часто рассказывали нам истории об ужасных случаях, происходящих на этой улице, а также в густом лесу, который начинался сразу за домами. Это были истории об ужасных существах, необъяснимых исчезновениях, привидениях, о раздающемся порой в округе ужасном вое и других подобных вещах.

Мне кажется, Марк верил этим байкам. Он вообще верит всему, что ему говорят. Лично я всегда настроена более скептически, чем брат, хотя он на год меня старше.

Марк очень открытый и прямой. Да это и видно по нему. Он выглядит простым и недалеким парнем, с широкими плечами и мощной шеей; у него светлые волосы и зеленые глаза, на подбородке — симпатичная ямочка, впрочем, Марк не любит, когда о ней напоминают. Однако он вовсе не глуп. Просто верит людям. Сам никогда никого не обманывает и, по‑моему, не замечает, когда другие вешают ему лапшу на уши.