— Твои волосы, по крайней мере, прямые, — посетовала Триш.

— Какая милая брошка! Что это такое? — игнорируя реплики Лайлы и Триш, Хани схватила брошь на туалетном столике Беки.

— Это попугай, — объяснила Бека, делая шаг в сторону Хани. — Ее подарил мне Билл… парень, с которым я раньше встречалась. Я очень люблю птиц.

— Ты всегда любила животных, — сказала Хани, поднимая брошь к глазам, чтобы лучше рассмотреть ее. — Помнишь, как мы однажды нашли раненую птицу? Ты принесла ее домой и постаралась вылечить. Помнишь, как горько мы плакали, когда птица умерла.

«Нет, — подумала Бека, — я не помню».

— Да, — сказала она вслух, — я это помню.

— Можно померить? — попросила Хани, прикладывая брошь к своему оранжевому свитеру. — Она из пластика?

— Нет, это эмаль, — сказала Бека.

— Ты всегда была стильной. — Хани вертелась перед зеркалом. — Знала все модные новинки. Всегда потрясающе выглядела. Мне очень нравится твоя стрижка. Как будто она придумана специально для тебя.

— Спасибо, — сказала Бека, украдкой взглянув на Триш, которая рассматривала пейзаж за окном.

Хани любовалась брошкой‑попугаем, на ее лице играла довольная улыбка.

— Кажется, опять пойдет снег, — задумчиво сказала Триш. — Смотри, как потемнело.

— Не слишком радостный прогноз. — Лайла встала, потягиваясь. — Мы как раз сегодня собирались заехать к моему кузену. Дороги такие скользкие!

— Держу пари, что в этом году на Рождество будет снег, — сказала Триш.

— Мой свитер, я никогда его не закончу! — пожаловалась Бека.

— А если купить свитер в магазине и сказать, что его связала ты? — предложила Лайла.

— Он будет слишком хорошим, — сказала Бека.

— А ты купи плохой! — парировала Лайла.

Бека и Триш засмеялись.

Хани, казалось, не слышала их разговора. Она рассматривала плакаты над кроватью Беки.

— Мне очень нравится твоя комната, Бека. Она маленькая, но очень уютная. Здесь есть все необходимое. У тебя хороший вкус.

— Спасибо. — Бека почувствовала себя неловко.

— Мне бы очень хотелось иметь такую комнату… — задумчиво произнесла Хани. — Даже плакаты я бы оставила те же.

— Они мне уже надоели, — сказала Бека.

— В самом деле? А можно я тогда возьму их себе? — спросила она. — Конечно, если они тебе больше не нужны.

Бека не собиралась сейчас снимать плакаты, она сказала это для поддержания разговора. Но Хани пристально и требовательно смотрела на нее, ожидая ответа.

— Хорошо, я согласна, — Бека пожала плечами.

— Отлично! Тебе незачем снимать их прямо сейчас. Я еще не распаковала коробки в моей комнате, — сказала Хани. — Я возьму их в другой раз. Ведь мы собираемся видеться часто, не так ли?

Бека не ответила. Она сердито посмотрела на плакаты.

«На самом деле я совсем не собиралась снимать их. Просто я не смогла отказать Хани. Почему я согласилась отдать ей плакаты?»

Хани взглянула на часы на туалетном столике Беки.

— Ой, мне пора! — она была сильно взволнована. — Я так надеюсь, что мы опять станем лучшими подругами! — крикнула Хани на прощанье. — Как тогда, в детстве.

Она снова крепко обняла Беку и выбежала из комнаты.

Бека, Лайла и Триш молчали, прислушиваясь к тяжелым шагам Хани на лестнице. Когда хлопнула входная дверь, все трое заговорили одновременно.

— Что все это значит? — спросила Триш.

— Она, кажется, не заметила, что Триш и я тоже были в этой комнате! — воскликнула Лайла. — Ушла, не попрощавшись!

— Кто она? — Бека легла на ковер рядом с Лайлой. — Неужели я сошла с ума?

— Она твоя лучшая подруга, Бека, — усмехнулась Лайла. — Как ты могла забыть свою лучшую подругу?

Триш засмеялась, уткнувшись лицом в диванные подушки.

— А вы ее помните? — спросила Бека.

Лайла и Триш дружно закачали головами.

— Почему мы должны ее помнить? — сказала Триш. — Она — твоя самая‑самая лучшая подруга!

Триш и Лайла снова покатились со смеху.

Бека не разделяла их веселья. Она отняла у Триш подушку и крепко прижала ее к груди.

— А что, если она права? Что, если мы на самом деле когда‑то были лучшими подругами? Неужели я такое чудовище, что смогла забыть это?

— Прими это как факт. Ты — чудовище! — объявила Триш.

Они с Лайлой нашли шутку забавной и весело расхохотались.

Бека запустила в Триш подушкой. Она промахнулась, и подушка мягко отскочила от окна.

— Скорее всего нас ты тоже забудешь! — заявила Лайла.

— Кого, кого забудет? — веселилась Триш.

Последовал новый взрыв хохота.

— Хватит, — уговаривала подруг Бека. — Это серьезно! Хани была так счастлива видеть меня, вы сами в этом убедились. А я стояла как дура с открытым ртом и не знала, что делать.

— Я раньше никогда ее не видела, — сказала Триш. — Разве мы не учились вместе в четвертом классе? И нашей любимой учительницей была мисс Мартин?

— Да, — сказала Бека.

— Я тоже это помню, — подтвердила Лайла. — Кстати, что случилось с мисс Мартин?

— Уехала. Потом, наверное, родила ребенка, вышла замуж.

— Ты хотела сказать: вышла замуж и родила ребенка, — поправила Лайла.

— Какая разница! — нетерпеливо отмахнулась Бека.

— Тогда почему мы совсем не помним Хани Перкинс? — спросила Лайла. — У тебя есть фотография нашего класса?

— Четвертого класса? — Бека покачала головой. — Я так не думаю. Хотя нет, постой.

Она подошла к письменному столу у стены, наклонилась и выдвинула нижний ящик.

Бека достала картонную коробку и принялась тщательно перебирать фотографии. Вскоре она держала в руках фотографию четвертого класса. Триш и Лайла склонились над ней и принялись внимательно ее изучать.

— Вот она! — сказала Триш, показывая пальцем на лицо в правом верхнем углу. — Это должна быть она. Те же волосы.

Как только Триш убрала палец, все сразу вспомнили Хани.

— Да, правильно, это она! — воскликнула Бека. — Все считали ее ведьмой.

— Она и в самом деле была ведьмой, — подтвердила Триш. — Всегда очень спокойная. Молчунья. Когда однажды мисс Мартин вызвала ее к доске, Хани разыграла приступ удушья. Ты помнишь? Она сильно побледнела, изо рта пошла пена.

— Никто не любил ее, — прибавила Лайла, пристально глядя на фотографию. — Кстати, Бека, у тебя симпатичная челка! — воскликнула Лайла, найдя Беку на снимке. Бека сидела в первом ряду.

— Ты всегда была стильной! — передразнила Триш.

Бека толкнула ее в бок и снова посмотрела на неулыбающееся лицо Хани.

— Еще тогда Хани могла расплакаться без видимой причины, — вспомнила Бека.

— Да, она была жутко пугливой, — согласилась Триш.

— У нее совсем не было друзей, — прибавила Лайла.

— Тогда почему она утверждает, что мы с ней были лучшие подруги?

— Она может нафантазировать себе любую жизнь! — сказала Триш.

— Послушай, тебе повезло: у тебя появилась новая поклонница! — дразнила Лайла.

— Да, — прибавила Триш, — новая самая лучшая подруга!

Бека нахмурилась.

— Я так не думаю.

Она убрала фотографию в коробку и снова задвинула нижний ящик стола. Девушки еще немного поговорили о Хани, вспоминая, какой странной и нелюдимой девочкой она была.

— Хани уехала из города, не закончив четвертый класс, — вспомнила Лайла. — Она сидела за соседней партой. И вот однажды ее парта оказалась пустой.

— Мне пора, — стала прощаться Триш. — Встретимся позже, Бека, было очень интересно.

Она направилась к двери, Лайла последовала за ней.

— Подожди, давай пойдем вместе. Я позвоню тебе, Бека.

Но Бека не ответила подругам.

— Моя брошь! — сказала она.

Лайла и Триш обернулись. Бека удивленно смотрела на туалетный столик.

— В чем дело?

— Моя брошка с попугаем! — закричала Бека. — Она исчезла!

— Ты думаешь, ее взяла Хани? — спросила Лайла. — Кажется, я видела, как она положила брошь на туалетный столик.

— Но сейчас ее там нет! — пробормотала огорченная Бека. Девушка ползала по ковру, надеясь отыскать любимое украшение. Лайла и Триш охотно присоединились к ней.