— Ш‑ш‑ш, — послышался шепот. Знакомый голос. Бека метнулась в сторону, стараясь дотянуться до лампы.

Наконец зажегся свет.

— Хани! — закричала Бека.

Выйдя из темноты, Хани хитро улыбнулась, приложив палец к губам, словно предлагая хранить молчание.

— Хани, как ты попала в дом? Что ты здесь делаешь? — громким шепотом спросила Бека.

«Этого не может быть, — думала Бека. — Хани не могла проникнуть сюда! Как ей это удалось? Неужели она живет моей жизнью?»

— Ш‑ш‑ш! — повторила Хани.

Бека начала медленно отодвигаться назад, пока не уперлась спиной в изголовье. Хани подошла совсем близко к кровати. Ее светлые глаза сверкали в ярком свете лампы. Черты лица исказились от волнения, дыхание было тяжелым.

— Как ты вошла в дом? — повторила Бека. Она пристально посмотрела в горящие глаза Хани, не зная, бояться ли ей или сердиться.

— Я приходила к тебе раньше, — прошептала Хани. — Твоя мама сказала, что тебя нет дома. — Ее улыбка стала еще шире.

Бека ждала продолжения.

— Твоя мама подумала, что я пошла домой, — продолжала Хани. — Я специально громко хлопнула дверью, а затем поднялась наверх и стала ждать тебя.

— Но, Хани… — начала Бека.

— Мы так поступали, когда были детьми, — перебила ее Хани. — Помнишь тот раз, когда родители долго искали нас? Они думали, что мы на улице, но все это время мы прятались в твоем чулане на чердаке?

— У меня не было чулана на чердаке, — неуверенно прошептала Бека.

Хани пропустила это замечание мимо ушей.

— Мне пришлось долго ждать, пока ты вернулась домой, — сказала она недовольным голосом.

— Но зачем? — спросила Бека. — Зачем ты пришла сюда?

— Я хотела извиниться, — сказала она, смотря Беке прямо в глаза. Улыбка Хани начала постепенно исчезать.

— Что? Извиниться?

— Да. — Хани кивнула. Ее темно‑рыжие волосы блестели при электрическом свете. — Мне очень стыдно. Это вырвалось случайно, Бека. Мне очень жаль.

— Вырвалось что?

— Про Билла, — сказала Хани, пристально глядя на Беку немигающими глазами.

Бека застонала:

— Я поняла. Теперь я все поняла! — Она шлепнула обеими руками по покрывалу.

— Бека, в самом деле…

— Ты рассказала моей маме про Билла? — сказала Бека в полный голос, забыв об осторожности. — Это сделала ты, больше некому!

Хани судорожно глотнула:

— Это вырвалось случайно.

«Теперь я все поняла, — сердито думала Бека, отвернувшись к окну. — Я все поняла. Хани решила отомстить мне таким образом. Она отомстила мне за то, что произошло сегодня на футбольном поле и в туалете. Она рассказала моей маме про Билла».

— Я знаю, — глухо сказала Бека, продолжая упорно смотреть в окно.

— Правда! — не унималась Хани. — Я не нарочно, Я разговаривала с твоей мамой и случайно сболтнула про Билла.

— Да, да, конечно, — думала Бека. Гнев закипал внутри, готовый в любую минуту вырваться наружу.

— Прости меня, Бека. В самом деле мне очень жаль, что так вышло.

Она устремилась вперед и попыталась обнять Беку, но Бека ускользнула из ее объятий.

Хани выпрямилась. Все ее тело было напряжено, она задыхалась.

— Пожалуйста, скажи, что простила меня! — умоляла она. — Пожалуйста!

Бека молчала, стараясь не смотреть Хани в глаза.

— Пожалуйста! — молила Хани с всевозрастающим отчаянием. — Прости меня! Ведь ты можешь простить свою лучшую подругу, правда?

Бека повернулась. Ее лицо было холодным и суровым.

— Ты мне не подруга, Хани, — сказала она сквозь стиснутые зубы.

Хани отскочила назад, словно ей дали пощечину:

— Что?

— Ты не моя лучшая подруга, — дрожащим от бешенства голосом продолжала Бека. — Ты не моя лучшая подруга и ты мне вообще не подруга. Триш и Лайла — мои подруги. Мои лучшие подруги. Мои единственные подруги.

Хани задумчиво посмотрела на Беку, словно взвешивая каждое ее слово. Лицо Хани не выражало никаких эмоций.

Когда Хани наконец заговорила, ее голос звучал бодро и весело, словно она не слышала оскорбительных слов Беки.

— А, кстати, Бека, пока не забыла, — сказала она, подмигнув девушке. — Сегодня я порвала с Эриком. Так же как и ты.

— Бека, ты пришла!

Триш понеслась навстречу подруге, на ходу расталкивая гостей. В комнате было многолюдно. Ребята собирались небольшими группами, весело болтали, смеялись.

— Привет. Как здесь красиво! — сказала Бека, оглядываясь по сторонам.

В камине ярко горел огонь, наполняя комнату мягким оранжевым светом. С деревянной полочки свешивались большие чулки, набитые сладостями. Над камином красовался венок из сосновых веток с шишками.

В углу стояла огромная рождественская елка, ее верхушка доставала до потолка.

Белые и красные огоньки мерцали среди еловых веток, украшенных множеством красных бантов. Серебристый дождь, покрывающий елку, заставлял ее сверкать тысячью маленьких бриллиантов.

Бека огляделась в комнате и увидела много знакомых лиц. Триш в самом деле пригласила к себе на вечеринку полшколы!

— Не думала, что ты сможешь вырваться! — громко сказала Триш, стараясь перекричать гомон голосов и рев музыки, доносившейся из музыкального центра, — что‑то из «Рождественского альбома» в стиле тяжелого рока.

— В последний момент вмешался папа, — улыбнулась Бека. — Он уговорил маму отпустить меня на вечеринку. Ты выглядишь потрясающе!

На Триш был зеленый свитер навыпуск с вырезом‑лодочкой и черные бархатные леггинсы.

— Потрясающий свитер! — сказала Бека.

— А ты закончила свой? — спросила Триш. — Тот самый, который ты вязала для своей кузины?

— Да, конечно, — с гримасой ответила Бека. — Было достаточно времени для вязания с тех пор, как меня посадили под домашний арест.

Бека сняла верхнюю одежду. Триш взяла ее куртку, восхищенно посмотрела на праздничный наряд Беки: серебряную юбку и черный облегающий костюм.

— Жутко красиво! — воскликнула Триш.

Бека улыбнулась и поблагодарила подругу за комплимент.

— Я складываю все пальто на кровати родителей, — прокричала Триш.

— Что это за музыка? — громко спросила Бека. — Я слышу ее впервые!

— Думаю, что‑то из «Рождественского альбома» Guns'n'Roses, — смеясь, ответила Триш. — Это не моя музыка, ее принес Гари Брант.

Бека втянула носом воздух:

— М‑м‑м, чем это так вкусно пахнет?

— Горячий яблочный сидр, — сказала Триш. — Иди, попробуй, это там. Какой холодный ненастный вечер сегодня!

— А здесь так тепло и уютно, — продолжила Бека, разглядывая гостей. — Билл уже здесь?

— Да, кажется, я видела его в маленькой комнате с Дэвидом Меткафом и какими‑то парнями.

Схватив куртку Беки, Триш упорхнула.

Бека прошла сквозь толпу через всю комнату. Она налила себе сидра, остановилась поболтать с Лайзой Блюм, которая стояла в обнимку с рыжеволосым незнакомым парнем.

Кто‑то поставил другой музыкальный диск. Брюс Спрингстин запел: «Санта Клаус приходит в город…»

Бека услышала, как Рики Чарр жалуется Триш, что нет пива.

— Как можно устраивать рождественскую вечеринку без пива? — не унимался он.

Кто‑то спросил у Триш, где висит традиционная ветка омелы. Она указала рукой на дверь в столовую, над которой действительно красовалась ветка. Рики отпустил грубоватую шутку по поводу поцелуев, и все захихикали.

Горя желанием поскорее увидеть Билла, Бека решительно направилась в маленькую комнату. Дина Мартисон остановила ее прямо у двери.

— Мне очень нравится твоя юбка, Бека, — сказала она, взяв девушку за плечи и поворачивая кругом. — Такая сексуальная! Я никогда не видела такой.

Бека поблагодарила Дину.

— А ты уже видела Джейд? — спросила Дина (Джейд была ее лучшей подругой). — У меня ее ключи!

— Мне кажется, она еще не пришла, — ответила Бека.

— Ты выглядишь потрясающе! — повторила Дина. — Я слышала, что ты была больна… или что‑то в этом роде.

— Нет, у меня все хорошо! — сказала Бека.