Оксана Ярмольник старалась всякими способами облегчить страдания Высоцкого. Однако ее возможности были ограничены, она могла сделать немногое, ибо не была медиком. Несмотря на это, ее моральную поддержку можно смело назвать бесценной. Она признает, что состояние, в каком находился поэт, было фатальным: «Через каждый час Володя просыпался, ходил по квартире. Я тоже ходила вместе с ним, готовила ему теплые ванны. А сама я не знала, что можно сделать и как ему помочь. Утром (24 июля. — Примеч. автора) я пошла на рынок, купила клубники и накормила Володю клубникой со сметаной».

Оксана Ярмольник довольно мягко говорит о тяжелом состоянии Высоцкого. На самом деле он беспокойно шагал по квартире и, по мнению свидетелей, прошел в таком состоянии десятки километров. Когда он ходил, был, по сути, в полусознании. Однако не всегда ходил. Часто метался по комнатам, пробовал выбегать на лестничную площадку… И прежде всего он не мог превозмогать нарастающую боль, громко причитал. Но и это еще не было самым страшным. Страшными были доносящиеся из его квартиры крики. В свою последнюю ночь Высоцкий тоже страшно кричал. Этажом ниже жил известный хирург, уролог профессор Мазо. На следующий день он должен был проводить важную хирургическую операцию. Так по крайней мере он утверждал. От него несколько раз звонили и просили, чтобы Высоцкий прекратил кричать. Оксана Ярмольник рассказывает: «Самым важным было для них, чтобы Володя не кричал… Люди уже ошалели от этого крика. А операция? Может быть, у Мазо не было никакой операции. Все было прекрасно, когда Володя был здоров, можно было пригласить его к себе… Похвастаться знакомством с ним: пожалуйста, это сам Высоцкий. Но когда Володя умирал… Тогда говорили: пусть замолкнет или забери его к себе». Терпения и понимания не хватило не только профессору Мазо (кстати говоря, нельзя не подчеркнуть, что это был очередной врач из окружения Высоцкого, который, зная о его страданиях, не предложил ему соответствующей помощи). Не хватило его и тем, кто до сегодняшнего дня считает себя одним из самых близких друзей поэта. Благодаря признаниям Оксаны Ярмольник и исследованиям Валерия Перевозчикова мы знаем, что разговоры о жуткой ситуации, в которой оказался Высоцкий из-за некоторых людей, окружавших его, отнюдь не высосаны из пальца. Это очень горькое открытие. Нельзя, однако, узнать правду о жизни поэта, не приподняв завесу тайны в этом исключительно неприятном деле. Факты безжалостны и бескомпромиссны. Вечером 24 июля Высоцкий опять был связан, а точнее, его привязали к тахте, на которой лежал. Оксана Ярмольник вспоминает: «На самом деле он уже всем надоел. Тогда взяли и привязали его простынями… к узкой тахте, чтобы не смог вырваться. Я сидела около него и плакала. Володя успокоился, и я стала его развязывать… И вдруг он открыл глаза — совершенно ясные, спокойные… И сказал: «Оксана, перестань плакать. К черту их всех…». А потом добавил: «Когда умру, что тогда будет с тобой?». Я ответила, что тогда тоже умру…».

Врач Анатолий Федотов пытался вывести Высоцкого из этого беспокойного состояния. Прибегал к разным способам. Может быть, той ночью, в кульминационный момент трагедии Высоцкого, в калейдоскопе событий и спешных решений методы, применяемые доктором Федотовым, казались ему правильными. Сегодня, однако, их можно признать, в лучшем случае, вызывающими массу сомнений.

Анатолий Федотов признался по прошествии нескольких лет: «После часа ночи Валерий Янклович поехал домой, а Володя, как всегда, кричал: «А-а-а… О-о-о…». Я думал, что он успокоится. Должен был отвезти его в больницу… Почти всю ночь он не спал… Потом попросил у меня спиртного, откровенно говоря, я тоже с ним выпил… стакан… Я устал, не было сил, измотался. Два часа… Володя все время был беспокоен…».

Около двух часов ночи Федотов к водке, которой накануне угостил Высоцкого, добавил еще шампанского. Попросил Валерия Нисанова, чтобы тот принес. Нисанов не отказал.

Выпив, Федотов уколол поэту успокоительное лекарство, после чего уснул, хоть и обещал Оксане Ярмольник, что будет дежурить около Высоцкого. Во всяком случае, позднее он утверждал, что уснул. Оксана Ярмольник не может сегодня ни подтвердить, ни опровергнуть эту информацию. Она заснула тоже той ночью, будучи убеждена в том, что Федотов сдержит слово и будет все время около Высоцкого. Однако ошиблась: «Не знаю почему, но Толя перенес постель Володи из маленькой комнаты в большую. И Володю тоже перенес — и положил там… По всей видимости, он колол ему что-то, какое-то успокоительное… или давал алкоголь. Не знаю. Но Володя все время стонал и кричал. А потом вскоре вдруг оттуда неожиданно перестал доноситься шум. И когда это наступило, к Володе вернулся совершенно чистый, ясный, ничем не омраченный рассудок. Он сказал мне: «Ну чего ты плачешь? Не плачь, все будет хорошо…». Я ответила: «Володя, пойду немножко посплю». Он поддакнул: «Хорошо, иди поспи…». И уходя, я спросила Толю, не будет ли он спать. Он ответил, что посидит около Володи… Казалось, что я только заснула, как в комнату вбежал Толя с криком: «Оксана! Володя умер!». Ничего не понимая, я встала и побежала к Володе. Володя лежал. Я кричала: «Толя! Толя! Давай сделаем искусственное дыхание». Толя ответил: «Это конец! Слишком поздно!». Тело Володи было уже холодное. Возможно, прошло около двух часов».

Другой знакомый врач Высоцкого — Станислав Щербаков, узнав об обстоятельствах смерти поэта, впал в страшный гнев: «Я жутко разозлился, когда на работе 25 июля мне сообщили, что Володя умер. Ведь он уже 23 был в состоянии отравления успокоительными лекарствами. Полная потеря сознания, нарушение кровообращения, дыхания, отсутствие реакции на внешние раздражители. И если 25 июля ситуация была аналогичной той, которая была 23, а скорее всего, была полностью аналогичной, то Высоцкий умер в результате удушья. Имело место так называемое западание языка, он попросту не смог дышать. Был полностью расслабленный, обессиленный — благодаря огромным дозам психотропных, успокаивающих препаратов…

Федотов ведь «лечил» его таким образом не день, не два, а как минимум две недели…».

После смерти Высоцкого Анатолий Федотов признал: «Нужно было забрать его в больницу 23 июля…».

В свою очередь знакомый поэта Олег Емельяненко вспоминает: «Толя Федотов пил по-черному — ив день похорон Володи, и на поминках, как через девять, так и через сорок дней после его смерти. Он считал себя виноватым в смерти Володи, так как заснул… Хотя никто из нас в этом его не винил…».

Однако предположения о том, что смерть Высоцкого наступила в результате действий третьих лиц, подтверждаются также реакцией тех советских органов, которые ошибались крайне редко и были всегда полностью проинформированы обо всем. С августа по октябрь 1980 года в МВД России проводилось следствие по делу, затем было дано заключение о неумышленном убийстве Высоцкого. И, как сообщил недавно Валерию Перевозчикову один из сотрудников аппарата МВД Российской Федерации, в этом следствии представлена совершенно другая, нежели рассказанная Федотовым, версия событий, приведших Владимира Высоцкого к смерти…

Вероника Долина