Других сведений об этом времени пока нет, но сам Барышников рассказал в американском фильме о Высоцком, что в Ленинграде В. В. повел его на Черную речку и сказал: «Вот отсюда все начинается…»

Так получилось, что во время первой поездки в США Высоцкого и Марины Влади, они встречают Барышникова, который только что стал «невозвращенцем». (Кстати, перед этой поездкой В. В. пытались инструктировать в КГБ, и именно на случай встречи с Барышниковым.) Марина Влади: «Сидя в бассейне, мы видим, как приходят двое наших старых друзей — Милош Форман и только что эмигрировавший в США Миша Барышников в сопровождении красивой блондинки. Ты счастлив снова увидеться с Мишей. Вы совсем как маленькие мальчишки резвитесь в голубой воде бассейна… Мы возвращаемся в Нью-Йорк, где нас ждет Михаил Барышников. Он предоставляет в наше распоряжение свою квартиру».

Скорее всего, Высоцкий останавливался в квартире Барышникова два, а может быть и три раза… Первый приезд описывает Марина Влади, во второй раз Высоцкий в Нью-Йорке (1978 год) — один. Барышников не мог даже встретить— гастроли. В. В. потом сказал Нине Максимовне Высоцкой, что несколько дней был в Нью-Йорке один, без знания города и языка… «Мамочка, было немного страшно…» Еще В. В. рассказывал своей тете Александре Ивановне Высоцкой, что в России бы все бросили, разговаривали бы всю ночь… «А Миша уехал делать деньги…»

Вероятно, в этот же приезд В. В. звонит своему родственнику Павлу Леонидову, который уже три года живет в Нью-Йорке. Леонидов приходит к Высоцкому. «Володя остановился у Барышникова, который на гастролях». Дальше он описывает квартиру: «Скромно: диван, кресла, дверные проемы в спальню; правее — на кухню, полка с книгами, на журнальном столике книга Панова с дарственной надписью Барышникову…»

Дальше Леонидов довольно нелицеприятно описывает вид и состояние В. В. и замечает, что «Володя с выключенным лицом…». Он подробно передает содержание этого последнего их разговора — все это есть в книге П. Леонидова «Высоцкий и другие» — к нашей теме это не имеет отношения…

В Париже с помощью Барышникова в жизни Высоцкого произошло очень важное событие, — он познакомился с Шемякиным. Вспоминает Ревекка Шемякина: «Нас познакомил Миша Барышников, он танцевал в тот вечер в Гранд-Опера. Танцевал всего пять минут— кажется, отрывок из «Дон Кихота» — и еще было много всяких французов. Но когда вышел Бырышников, — ох, какие были аплодисменты!

После выступления он пригласил нас за кулисы, — вот там мы и познакомились с Володей и Мариной. А позже мы узнали: оказывается эти пять минут — а как он прыгал! — летал! — эти пять минут Миша танцевал со сломанной ногой. А когда мы все вместе возвращались домой, Миша выходя из лифта, чуть не упал…»

Барышников очень быстро становится американской и мировой знаменитостью. У исполнителей такого уровня время расписано на несколько лет вперед. Естественно, что приходится от чего-то отказываться, — в том числе и от каких-то человеческих контактов… В Союз доходят сведения, что Барышников зазнался, не признает старых друзей (т. е. бывших соотечественников). Как складывались отношения Высоцкого и Барышникова в самые последние годы (79–80 г.г.) — мы не знаем…

Есть только субъективное мнение Михаила Шемякина (субъективное, потому что его собственные отношения с Барышниковым не сложились — ни человеческие, ни деловые: например, не состоялся проект постановки балета с декорациями Шемякина): «Володя был поражен, когда Барышников стал задаваться. Володя говорил: «Как же так? Я его помню мальчиком, который через окно пролезал в гримерную…» И вдруг Барышников стал большой звездой, большим американцем!

Никогда не забуду… Я принес Мише записи, и там был «Памятник», где Володя говорит пророчески о себе… И Миша, который уже стал «портиться», сидел-сидел, слушал-слушал… А песня напряженная, может быть, с нарушением некоторых ритмов… А Барышников схватился за голову: «Ну зачем он этим занимается?! Писал бы просто…» А я говорю: «Ах, ты — щен!» И было еще покруче… По существу, из-за Володи мы и разругались».

Еще в одном «грехе» упрекает Шемякин Барышникова… Высоцкий очень хотел попробовать себя в американском кино. Известная видеозапись на учебной студии МГУ — это своеобразная проба для фильма Уоррена Битти «Красные». Вместе с Володарским В. В. написал сценарий — «Каникулы после войны». Он получает согласие Депардье и Ольбрыхского сниматься в этом фильме… В Союзе — сценарий явно «непроходной»… Наши опытные— битые! — режиссеры отказываются. Тогда Высоцкий передает экземпляр сценария — Барышникову, который обещает найти переводчика и, вообще, — помочь. Но, по словам Шемякина, он просто потерял этот единственный на Западе экземпляр.

С другой стороны, известно, что после смерти Высоцкого — Барышников, несмотря на всю свою занятость, многое делает для увековечивания памяти своего друга… Барышников принимает участие в съемках фильма о Высоцком (США — 1982 г.). Вот отрывок из его рассказа (в передаче В. П. Янкловича):

«Барышников вспомнил, что однажды сидел дома и слушал музыку. К окну подошел выпивший человек (в Ленинграде Барышников жил на первом этаже) и попросил стакан. А потом продолжил разговор:

— А ты что, музыку слушаешь? А Высоцкого у тебя нет?

— Под Высоцкого выпить хотите?

— Да, нет. Просто не хочу пить один».

Позже Барышников включает в американский фильм «Белые ночи» — по просьбе Марины Влади и Даниэля Ольбрыхского — песню «Кони привередливые». Вспоминает Д.Ольбрыхский:

«Может быть, это была не особенно удачная картина, хотя из-за Барышникова ее стоило посмотреть. Несомненно сильным был эпизод, когда Миша танцует под песню Высоцкого. Впечатление потрясающее: величайший танцовщик мира «артикулирует самим собой произведение своего покойного друга… Удивительное, необыкновенное переживание».

Вот и все сведения, которыми мы располагаем на конец 1999 года. Но будем все-таки надеяться, что звезда мирового балета Михаил Барышников найдет время и напишет — или наговорит — воспоминания о Владимире Высоцком. Судя по этим немногим фактам, ему есть что рассказать…

Одна из самых загадочных фигур окружения Владимира Высоцкого последних лет — Бабек Серуш. Он и из жизни ушел при достаточно таинственных обстоятельствах. Во время ужина (или обеда?) Бабеку стало плохо, его отвезли в «Кремлевку», где через два дня он умер. Это было в 1992 году, — официальный диагноз: «острый энцефалит», а широко распространенная московская версия — отравили грибами.

И жизнь Бабека Серуша складывалась необычно. Он— сын иранских коммунистов. Вначале в СССР эмигрирует его отец, — компартия в Иране запрещена. Чуть позже приезжает Бабек с матерью, вероятно конспиративным путем. Он учится в знаменитом ивановском интернате для детей иностранных коммунистов, потом — на физическом факультете МГУ.

Получив диплом, он занялся бизнесом, быстро разбогател. Мне он говорил, что занимается организацией выставок технологического оборудования и поставками его в СССР. Однако, как вспоминают люди, которые его знали, — не только этим…

А. Федотов: «Бабек… Живет в ФРГ или в Швейцарии, миллионер. Как я теперь понимаю, торговал нашим оружием, а в Союзе продавал какую-то американскую аппаратуру. У него — шикарная дача на 26-м километре Волоколамского шоссе, — там он записывал Володю».

«Бабек? — Иранец «московского разлива», миллионер. Привозил американскую электронную аппаратуру и продавал ее в Советском Союзе. По-моему, был как-то связан с КГБ, имел за это льготы и жил вольготно и шикарно. Очень любил Володю» (Эдуард Володарский).

Дмитрий Чижков: «Тут все не так просто… Бабек Серуш торговал нашим оружием, — у него была квартира в Москве, дача с бассейном. Конечно, он «работал» на нас. Вероятно, завербовали еще в интернате…»