Возможно, так бывало не всегда — «доставалось» и Янкловичу, и другим…

Периодически в доме бывали А. Штурмин, Бабек Серуш, А. Бальчев, В. Нисанов (В. Нисанов — фотохудожник, сосед по подъезду, в последние два месяца бывал особенно часто.)

Разумеется, часто бывала Нина Максимовна Высоцкая, которая помогала чем могла…

А театр? Тесные дружеские отношения с Золотухиным закончились в 75-м году; примерно в этом году — ссора с Дыховичным, точнее, резкий уход Дыховичного; со Смеховым отношений никаких… Остается Иван Бортник, но с ним ссора в последний год…

И. Бортник: «И все-таки мы поссорились, примерно за год до его смерти. Не по-крупному, но поссорились — обычные дела между друзьями. И я считал себя виноватым, но подойти, сказать — как-то не получалось. Гордость заела».

В Театре на Таганке «нормальные» отношения с А. Демидовой, Д. Боровским, Л. Филатовым… Александр Стернин — фотограф театра — рассказывал мне, что перед «Вишневым садом» Высоцкому регулярно расстраивали гитару. «Володя говорил: — Ну вот опять! И кому это надо?!»

Известный факт: пятилетие театра, на экране любительские кадры — всех узнают, смеются… На экране Высоцкий — в зале гробовая тишина. Этот эпизод знают многие, но практически никто не знает, что у Высоцкого на глазах были слезы, когда он рассказывал об этом Володарскому…

Еще одна точка зрения на окружение Высоцкого Артура Сергеевича Макарова— на Малой Грузинской он появляется редко, но все же бывает: «В последние годы из-за своей болезни, скажем так, Володя был окружен людьми другого — особого — рода. Наверное, каждый из них был хорош для него и нужен… Но Володя отлично знал им всем цену… Все это я понял, когда познакомился с людьми, которые окружали его в последние годы жизни…

Хотя Годяева Игорька я уже знал хорошо и хорошо к нему относился. Я высоко ценю знакомство с Валерием Янкловичем. Считаю, что этот человек искренне любил Володю, в отличие от многих других. Он действительно помогал Володе жить и старался быть ему полезным…»

В. Янклович: «Вот я думаю, почему этот узкий — ближний круг? Поэтов и писателей он сторонился… И практически ни с кем не чувствовал себя свободным, даже с нами…

И он— Высоцкий! — перед всеми должен был отчитываться… Перед Любимовым, перед Дупаком, перед Мариной… И, может быть, только с Федотовым он мог почувствовать себя свободным…»

Оксана: «Вот Валера считает, что он сторонился писателей, поэтов… Да ничего подобного! С удовольствием бы общался, если бы не болезнь.

Володя Шехтман — очень хороший человек, Игорек Годяев — хороший приятный человек, Толя Федотов — веселый, хороший человек, да еще и врач, Валера Янклович — самый близкий, хороший человек… С ними можно посидеть, пообщаться… Но связать всю свою судьбу, общаться изо дня в день, практически не расставаясь, на протяжении целого года — почему?! Чем больше была зависимость, тем больше были нужны эти люди. А вот Сева Абдулов — не мог или не захотел доставать, он и исчез на полгода.

А тот же Федотов, — ну не было бы болезни, да разве мог бы Толя днями не выходить из Володиной квартиры?!»

В. Баранчиков: «Наверное, именно с февраля это и началось — постоянные поиски… И вокруг были люди, которые так или иначе были с этим связаны. Да, общались, дружили, любили, — но главное— это…»

Очень важно наблюдение Владимира Шехтмана: «Знаешь, Валера, мы все были все-таки младшими друзьями… В этом все дело… Даже Вадим. А потом, Вадим (Туманов. — В. П.) бывал наездами…»

В заключение горькие слова В. Янкловича: «Володя был гений — он всех нас объединял и брал от нас то, что ему было нужно… А Володи не стало, — сколько мы продержались вместе?!»

1980 год — високосный. 29 февраля — два концерта: в НИИ капитальных транспортных проблем и еще один концерт в МФТИ.

Вот как начинается один из этих концертов в НИИ капитальных транспортных проблем:

— Сколько времени? Сколько?

— Четверть седьмого… (ответ из зала)

— Занижаете время вы… Что-то я утерял ощущение времени. Обычно очень чувствую — с точностью до минуты — сколько времени. А тут что-то утерял. Может быть, просто поется и поется…

Заметим, кстати, что, по утверждению Ивана Бортника: «Вовка никогда не носил часов, но всегда с точностью до минуты знал время».

Вечером в Доме кино— премьера фильма М. Швейцера «Маленькие трагедии», в котором Высоцкий сыграл Дон Гуана. В этом же концерте он говорит: «Вот сегодня, сейчас, премьера в Доме кино, премьера картины, которая называется «Маленькие трагедии» по Александру Сергеевичу Пушкину. Это Швейцер сделал изумительный, на мой взгляд, монтаж из пушкинских стихов… Смог объединить все «Маленькие трагедии»— получилось как будто единое произведение».

Трехсерийный телевизионный фильм М. Швейцера «Маленькие трагедии» будет показан по Центральному телевидению 1, 2 и 3 июля.

1 марта 1980 года Центральное телевидение показывает очередной выпуск «Кинопанорамы». В передаче был сюжет о телефильме «Место встречи изменить нельзя»: отрывки из фильма, беседа Э. Рязанова с С. Говорухиным и В. Конкиным. Как мы уже знаем, Высоцкий на запись интервью не приехал, так что ни исполнителя одной из главных ролей, ни песен В. В. (а они были записаны) в «Кинопанораме» не было. Вообще, Высоцкий наотрез отказывался говорить и о фильме, и о роли… Может быть, потому что чаще всего его спрашивали, почему вы не спели в этом фильме?

Но все же два раза Высоцкий довольно подробно говорит о фильме «Место встречи изменить нельзя»: на одном из концертов и в самом последнем своем интервью…

«По поводу картины «Место встречи изменить нельзя» я не буду давать интервью. И не потому, что мне нечего сказать, — не выманите, не выудите, я ушлый человек. Если вы обратили внимание, я вообще никаких интервью не даю. Поначалу они не хотели, теперь уже я не хочу, потому что журналисты всегда натягивают, перевирают… Они почему-то всем-всем одинаково дают выражаться — все у них получаются такие умные. Они почему-то думают, что их язык — это язык интеллигентов… Поэтому в их интервью, обратите внимание, все одинаково говорят. Поэтому обещаю вам, что вы не прочтете ни одной строчки о моем отношении к Жеглову. Все видно по тому, как я его сыграл. Я свое дело сделал, а оценивать — дело не мое, а ваше и критиков.

Этот фильм мы делали с друзьями, кланом. Мы работали с режиссером — это мой давнишний, ближайший друг, с которым я начинал: мы «Вертикаль» с ним делали. Я получил удовольствие от работы, не то чтобы удовольствие, а купался в некоторых моментах роли. И больше ничего не скажу».

Действительно, Высоцкий молчал о фильме, но еще раз прервал молчание— в интервью Ирине Шестаковой, корреспонденту иновещания Московского радио:

— Владимир Семенович, теперь вопрос в связи с вашей ролью Жеглова. Вы сами не помните время, то время, когда существовала «Черная кошка» — ведь это не вымысел? Хотя между сороковыми и восьмидесятыми годами уже полвека, но, к сожалению, проблема борьбы с организованной преступностью по-прежнему стоит остро.

— Когда мне было совсем-совсем немного лет, я помню одну облаву. Мы жили в трехэтажном доме напротив Ржевского вокзала (ныне— Рижский). Бандиты собирались ограбить эшелоны, которые приходили из Германии. И я запомнил стрельбу, колоссальное количество милицейских машин и как мы смотрели в форточку на все это. Я помню эту облаву. Я был настолько малолетка, что еще ничего не понимал, что это такое, но все-таки помню это название «банда».

Теперь очень интересно и важно вообще исследовать эту тему: как вообще нужно бороться с террором? Таким же точно способом, как в двадцатые годы, или все-таки терпеть и находить какие-то гуманные способы борьбы с насилием? Никто на этот вопрос ответить не может. Я и согласился сниматься в картине, чтобы этот вопрос поставить. От имени своего персонажа я утверждаю, что нужно так с ними поступать: давить от начала до конца, если ты уверен на сто процентов, что перед тобой преступник.