«Сегодня скончался большой бард России — Михаил Высоцкий».

А почему певец Русской идеи? Потому что для меня Володя и есть певец Русской идеи! В нем была эта несгибаемость духа!

В 1988 году в американском издательстве «Руссика Паблишер» вышло первое серьезное издание произведений Владимира Высоцкого — «Собрание стихов и песен» в 3-х томах. Историю создания и выхода в свет «шемякинского трехтомника» — так его называли и называют в России — рассказывает один из редакторов издания Аркадий Львов.

«Владимира Высоцкого — верьте или не верьте — я любил всегда, полюбил с тринадцати лет, как только услышал его песня. В четырнадцать лет у меня появился магнитофон, и я стал собирать записи Высоцкого. К моменту отъезда в Штаты у меня было около трехсот песен, причем все тексты я знал наизусть.

Из Союза я выехал в конце 1979 года, а в Нью-Йорк попал в 80-м году. В июле умер Высоцкий. Я переживал страшно, как будто не стало очень близкого человека. И буквально через две недели раздается неожиданный звонок:

— Вы Аркадий Львов?

— Да.

— Я хозяин издательства «Русское зарубежье». Хочу сделать книгу о Высоцком. Не хотели бы вы принять в этом участие?

Почему он позвонил именно мне? Дело в том, что существует писатель Аркадий Львов, и тоже из Одессы. Вся разница в том, что я — Львов настоящий, а он — фальшивый. Львов — это его псевдоним. Я отвечаю издателю:

— Вы ошиблись. Я — Львов, но не писатель. Я могу вам дать телефон писателя Аркадия Львова, звоните ему. Но я всю жизнь любил и собирал Высоцкого, и если хоть чем-то могу быть вам полезным, то располагайте мной…

Через неделю этот человек звонит снова:

— Вы знаете, он отказался, и мы будем делать книгу на товарищеских основаниях. Вы согласны?

— Конечно, согласен.

Когда умер Высоцкий, в русской эмигрантской прессе поднялась волна публикаций. И, как хороший бизнесмен, этот издатель сообразил, что на этой смерти можно хорошо заработать. Борис Берест — он из второй эмиграции и, в принципе, этого человека ничего кроме денег не интересовало… Кстати, это очень отразилось на качестве того двухтомника. (В России это издание известно среди коллекционеров как «американский двухтомник». — В. П.)

А у меня — как и у многих других любителей Высоцкого — была мечта: сделать книгу Высоцкого. Еще в России я начал «снимать» тексты песен, печатать их на машинке, в общем, пытался сделать свой «самиздатовский сборник». Но, конечно, не довел это дело до конца… А тут все это возникало в новом качестве, можно сделать настоящую книгу…

В общем, я начал работать. Что у нас было? Четырехтомник «Имка-Пресс» «Песни русских бардов» — там было около ста текстов Высоцкого. Я сам помнил около трехсот. Были записи, но очень плохого качества. Все это мы набрали на компьютере «Композа». Это потрясающая вещь: на экране можно исправлять и корректировать тексты. А потом выходит такая широкая лента — разрезай и монтируй страницы. С таким компьютером вполне можно иметь типографию у себя дома. И больше ничего не нужно, можешь сам издавать книги.

Я делал это совершенно бесплатно, кроме нескольких авторских экземпляров я не получил ничего. Вначале вышел первый том, потом — второй. Издатель напечатал первый тираж, потом еще и еще… Я не знаю, сколько было допечаток, но он сделал на этом двухтомнике большие деньги. Каждый том стоил пятнадцать долларов, а по тем временам это были нормальные деньги.

И сразу же стали обнаруживаться дефекты-опечатки. Громадное количество опечаток, потому что у издателя не было профессионала-корректора. Были и текстовые неточности — мы пользовались очень «грязными» фонограммами, особенно плохо было с ранними песнями. Их приходилось «расшифровывать» сквозь невероятный шум, как когда-то мы слушали «Голос Америки». В общем, когда я вносил исправления в свой рабочий экземпляр, было около шестисот ошибок! И я начал уговаривать издателя — давайте сделаем второе, исправленное издание. А его это не волновало, книги и так продавались хорошо… А тут надо делать новый набор, это расходы. «А на фига?!»

К этому времени в Штатах уже несколько лет жил и работал Михаил Шемякин. Он приехал в Нью-Йорк из Франции, где у него была неплохая карьера и хорошие деньги. Но американцев не волновали его европейские успехи, и Михаил все начал заново, практически с нуля. И за пять лет он довольно крепко встал на ноги и уже зарабатывал приличные деньги. Шемякин тоже был расстроен этой ситуацией с двухтомником, он тоже пытался по своим каналам уговорить этого Береста, подвигнуть его на переиздание. А тот вначале обещал, а потом отказывался…

Я говорю Шемякину (в это время я уже работал у него): «Миша, он никогда этого не сделает, давайте выпускать свое издание». Я знал, что у Шемякина лежат негативы архива Высоцкого, которые дала ему Марина Влади. Но тогда не было ясно, что на этих негативах — рукописи, записи или дневники? (Кстати, эта временная неясность и стала причиной распространения слухов, что у Шемякина хранятся дневники Высоцкого.) Короче говоря, мы отдали эти негативы в печать, и только печать стоила около двух тысяч долларов. В результате у нас получилось 1200 страниц рукописного архива Высоцкого. Но это не полный архив, потому что в Союзе опубликованы тексты, которых мы не знали и не видели. Они либо были пропущены при пересъемке, либо хранились у других людей… Но я думаю, что процентов девяносто рукописей у нас все же есть. Это и стало основой нашего трехтомного издания. Инициатором, спонсором и издателем был Михаил Шемякин.

Рукописи легли в основу, они не были основным источником издания. Мы исходили из того, что у Высоцкого конечный материал — песни, а не рукописи. Рукописи — это промежуточный этап… Поэтому мы работали с огромным количеством фонограмм. Использовали и пластинки, которые Высоцкий записал на Западе, их не так мало. И, конечно, «Метрополь» — единственная прижизненная авторизованная подборка. Мы говорили с Василием Аксеновым по этому поводу: он получил эти тексты от Высоцкого, который сам их отобрал и сам отредактировал. Всю эту работу с самого начала я делал с профессиональным редактором Александром Сумеркиным. Он — блестящий редактор и блестящий филолог. Последние двенадцать лет он работал в «Руссике» — одном из крупнейших эмигрантских издательств. Здесь издается, например, Иосиф Бродский. В «Руссике» Сумеркин подготовил академическое четырехтомное издание Марины Цветаевой — оно получило прекрасные рецензии во всех славистских изданиях на Западе.

А теперь подробнее о роли Михаила Шемякина в этом проекте. Во-первых, он инициатор этого издания, без Михаила эта работа никогда не была бы сделана. Во-вторых, он издатель, хотя в этом проекте принимало участие издательство «Руссика». И в-третьих, Шемякин — первый и главный спонсор. Михаил все время контролировал нашу работу, а кроме того, он сделал блестящие иллюстрации. В это издание вошли его воспоминания о Высоцком, они опубликованы в конце третьего тома. Это блестящий монолог, ничего подобного ни по стилю, ни по анализу, ни по фактам нет в воспоминаниях о Высоцком. По крайней мере, я пока не встречал.

Структура сборника. Поскольку датировка Высоцкого — вопрос чрезвычайно сложный, то у нас не было другого выхода: мы расположили тексты по тематически-жанровому признаку. В издании около 1400 страниц очень плотного текста, примерно 700 законченных произведений и более 400 набросков, фрагментов, отрывков… Выпущено два тиража — в твердом переплете с суперобложкой и в мягком, но это очень плотный глянцованный картон. Почти все американские университеты прислали заказы на это издание. Наши книги также есть во всех библиотеках Америки.

Как расходится тираж? Книги очень успешно продаются в Нью- Йорке, в магазине издательства «Руссика». Трехтомник охотно покупают советские граждане, обмен становится все шире, да и на таможне стали больше пропускать… Разумеется, покупают эмигранты — в русской среде Высоцкий пользуется огромной популярностью — точно так же, как и в Союзе. Да, Шемякин сказал, что если трехтомник можно будет продавать в России, то он готов напечатать хоть пять миллионов экземпляров. Только чтобы это было ему хотя бы не в убыток