Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

«Днем я позвонил ему.

— Ну как?

— Никак! Я отказался от постановки, — мрачно заявил он мне в трубку.

Я кинулся к нему. Володя лежал на тахте. Что-то бурчал телевизор, почти всегда у него включенный. Тут же сидел Сева Абдулов с рукой в гипсе, задранной к подбородку… Кто-то еще, кажется, Иван Бортник. У всех вид такой, точно объелись слабительного. Я стал у стены…

— Ну что стоишь! — рявкнул Володя. — Снимай пальто! В общем, я отказался от постановки.

— Ты не спеши.

— Да что ты меня уговариваешь! Я пришел к этому… Грошеву, а он, видите ли, за три дня не мог прочитать сценарий! Я, Высоцкий, мог, а он — не мог, твою мать!

— Да он и не обещал…

— Да ладно тебе! А как он меня встретил! «Владимир Семенович, я Вас прошу больше в таком виде ко мне не показываться…»

— А в каком виде? Я-то трезвый, а он — пьяный! И он мне такое

говорит! МНЕ!

(К слову сказать, Володя действительно тогда не был пьян, но очень болен. А уж Грошев тем более не был пьян.)»

Ситуацию разъясняет В. Янклович: «В этот день у Володи не было наркотиков. Он принял седуксен и не мог четко разговаривать. С Грошевым был очень неприятный разговор…»

Продолжение монолога Высоцкого в изложении Игоря Шевцова:

«Больше с этим сраным телевидением дела иметь не хочу! Удавятся они! И сегодня на «Кинопанораму» не поеду! Пусть сами обходятся! Ничего, покрутятся! Я на первой записи был, а сегодня — нет».

Высоцкий на вторую запись действительно не поехал. Вспоминает Эльдар Александрович Рязанов— ведущий «Кинопанорамы»:

«На следующий день, когда была назначена запись беседы со съемочной группой фильма, Высоцкий не пришел. Что случилось, мы не знаем. Твердо обещал прийти, но не явился. С. Говорухин, В.Конкин и я вместе с бригадой, делавшей «Кинопанораму», прождали его напрасно. Пытались разыскать, звонили по разным телефонам, но безуспешно».

Удалось дозвониться только Ксении Марининой: «Ждем записывать Высоцкого. Его нет и нет. Я звоню, попадаю на него. Говорю:

— Володя! В чем дело! Эльдар Александрович, Конкин, Говорухин и я ждем тебя!

— Я давно приехал!

— Как приехал, когда ты дома!

— Дело в том, что, когда я подошел к студии, я вспомнил, что на мне не тот костюм, в котором я был на записи. Я сейчас переоденусь и приеду.

Прошел еще час — нет. И мы поняли, что он уже не приедет».

(В том, что этот разговор все-таки состоялся, есть большие сомнения… Иначе о нем знали бы Э. Рязанов и С. Говорухин. — В. П.)

B. Янклович: «Не поехал он не только потому, что поругался с Грошевым. Повторяю, у него в этот день не было «лекарства». Кое- как достали, — что было делать… И он поехал в театр, а потом домой… Я позвонил:

— Как ты можешь! Там тебя люди ждут…

— А пошли они все…»

И. Шевцов: «Вот эти два события — видеозапись и неудачный визит к Грошеву, — я думаю, и вывели его из себя надолго. Конечно, были и другие причины, но о них я осведомлен плохо…»

Одна из возможных причин — ссора с Говорухиным.

C. Говорухин: «Володя не смог приехать на запись из-за нездоровья своего. Тогда мы поссорились. И где-то до июля не встречались».

В. Янклович: «Напряженка со Славой началась еще во время съемок «Места встречи…». Во-первых, Говорухин не вставил его «Песню о конце войны». Второе: когда Володя отснял «свой кусок фильма», в группе стали поговаривать, — вот Высоцкий может лучше… Славу это раздражало… Третье: тонирование (озвучивание) фильма. Озвучивали на телевидении, я поехал вместе с Володей… Володя говорит Славе:

— Слава, готовь кольца, я за три смены все это запишу.

— Нет, Володя, это невозможно.

— Для тебя невозможно, а для меня — возможно. У меня нет времени… За три дня я тебе все запишу, — готовьте…

И Володя настоял на своем — все записал за три дня. А Говорухин, конечно, хотел получше, говорил, что это не профессионально, что Володя «не попадает»… Был резкий разговор. После этого они не встречались… Да, за несколько дней до Володиной смерти я встретил Славу в Доме кино и привез на Малую Грузинскую. Они поговорили».

Но ни неприятности на телевидении, ни ссора с Говорухиным — не это главное. Действительно, Высоцкий на несколько дней исчезает из поля зрения знакомых и даже близких людей. Оксана тоже думает, что В. В. «подкосил» отказ Грошева или, точнее, их неприятный разговор… Но дело совсем в другом — Высоцкий впервые решает лечиться…

24 января на Малой Грузинской состоялся очень серьезный разговор. Болезнь Высоцкого прогрессировала, дозы «лекарства» все увеличивались. По существу, В. В. убивает себя, — и друзья это понимают.

В. Янклович: «Володя еще боялся, что попадется… Я ему говорил:

— Володя, ты все время на грани.!. Вот попадешься, и они скажут: «Напиши это!» И ты за ампулу это сделаешь. А они тогда скажут: «Вот, смотрите, какой он — ваш кумир…»

Володя никого не предал и не продал, но я скажу одну, может быть, кощунственную вещь: по-моему, он ушел вовремя. И вот состоялся этот разговор».

В. Абдулов: «Значит, это конец января, около дня рождения Володи… Мы находимся в большой комнате — слева стоял диванчик, на котором сидел я, еще по пояс в гипсе… Справа у полок стоят Туманов, Янклович, немного подальше — Володя. И был обычный уже — и ненавистный мне — разговор…

Говорили Вадим и Валера:

— Володя, это невозможно…

— Надо что-то делать…

— Ты должен лечиться…

Володя:

— Да ладно, перестаньте!

В общем, все доводы были высказаны, и ничего они не изменили, и ничего не было решено…

А у меня вдруг какое-то абсолютное внутреннее спокойствие, — предельная сосредоточенность и спокойствие. Внешне я бледнею, даже белею… У меня такое бывает, — не часто, но бывает. Я сказал:

— Володя, смотреть на то, как ты умираешь, я не могу. И не буду. Поэтому я ухожу. Если понадобится — звони, я появлюсь и все сделаю. Но просто присутствовать при твоем умирании — не буду.

Я встал и пошел к двери. Это абсолютно не было шантажом, — я сказал то, что думал… Володя это понял».

В. Янклович: «Сева ему говорил:

— Володя, ты понимаешь, что убиваешь себя! Я не могу на это смотреть!

И Вадим тоже:

— Ты же гибнешь! Они же купят тебя таким!»

В. Абдулов: «И была реакция, которой я не ожидал, что-то произошло… Во всяком случае, после этого они запираются с Федотовым, и Володя начинает лечиться…

А потом мне напоминали: «Ты же бросил Володю!» — Но это не так. Я бы ушел совсем, если бы Володя не начал лечиться…»

25 января. Высоцкому исполняется 42 года.

В. Шехтман: «Грустное было настроение, сидели втроем: Володя, Валера и я…»

Но была еще Оксана: «На день рождения я подарила Володе такую смешную «бабу» на чайник. Сама сшила… После Володиной смерти я видела ее на кухне у Володарских…»

В.Янклович: «На дне рождения Володя твердо решил:

— Все! Запираемся с Федотовым, никого не принимаем, — лечимся!

Федотов принес капельницу, лекарства… Колол успокоительное. Володю ломало, он мучился, — но терпел… Он же дал слово…»

А. Федотов: «В конце января мы с ним закрылись на неделю в квартире на Малой Грузинской. Я поставил капельницу — абстинентный синдром мы сняли. Но от алкоголя и наркотиков развивается физическая и психическая зависимость. Физическую мы смогли снять, а вот психическую… Надо было расслабиться, а Володя не мог. Тут еще надо учитывать и индивидуальную предрасположенность…»

В. Янклович: Я прихожу дня через 3–4… Смотрю, а Володя накапал эфир на вату и дышит… Ему и неудобно, и стыдно, — он же дал слово…»

Оксана ничего об этом не знает: «На мой день рождения — 29 января — Володи не было, он лежал в больнице… Как не уверена?! В начале февраля он же ходил с перевязанными венами, — ему переливали кровь…» (Возможно, перевязка была после капельницы. — В. П.)

Заканчивается первый месяц последнего года жизни Владимира Семеновича Высоцкого, заканчивается неожиданно. Вспоминает Елизавета Иннокентьевна Авалдуева: «В январе 80-го из Управления культуры пришла бумага: готовьте документы на присвоение звания Высоцкому… В таких случаях листок по учету кадров заполняется лично. Я подошла к Володе:

7
{"b":"232856","o":1}