Толстой.
Засека Толстой.
Телеграмма.
824.
1910 г. Июня 14. Отрадное.
Пользуюсь отъездом Димочки,1 чтобы написать тебе, милая Соня. Саша писала тебе о нашем путешествии и приезде. Нового с тех пор не совсем хорошего только то, что Саша где-то схватила сильнейший насморк, но кашля нет, и она бодра и хороша. Я совершенно здоров. Живу точно также, как в Яс[ной] Пол[яне], с той только разницей, что посетителей и просителей нет — что оч[ень] приятно. Здесь оч[ень] интересный край своей необыкновенной земской деятельностью. Тут в 3-х верстах огромная психиатрич[еская] больница на 700 чел[овек] и другая, правительственная, на 1500 человек, тоже психиатрич[еская]; тюрьма, больница для политических; кроме того, выздоравливающие больные сумашедшие распределены по деревням. Я нынче б[ыл] в одной такой, где 50 человек. Я говорил с многими, и один очень интересен.2 До сих пор ничего особенного не работаю. Всё копаюсь над старым.3 Но надеюсь воспользоваться досугом. — Как ни хорошо в гостях, а дома лучше. И я приеду, как хотел, уже никак не позже4 24-го, если всё будет хорошо у меня и у тебя. Как ты и твои дела и издательские,5 и хозяйственные? Не слишком ли тревожат тебя? Это главное. Главнее всех матерьяльных дел. Очень жалею, что Илья не застал меня. Каков он?
Прощай, милая, старая жена. Целую тебя. Надеюсь, до свиданья.
Твой муж
Л. Т.
14-го вечером.
На конверте без почтовых знаков: Софье Андреевне.
12 июня Толстой выехал из Ясной Поляны к В. Г. Черткову, жившему в имении Отрадное, близ села Мещерского, Подольского уезда Московской губернии. Настоящее письмо было написано 14 июня, но по ошибке было отправлено лишь 21 июня и получено С. А. Толстой 22 июня.
1 Владимир Владимирович Чертков (р. 1889 г.).
2 См. запись Толстого в Дневнике под 14 июня 1910 г. (т. 58, стр. 65).
3 13 и 14 июня Толстой исправлял предисловие к «На каждый день» и «Путь жизни», над которым он работал с 1907 г. См. т. 45.
4 Слова «уже никак не позже» подчеркнуты С. А. Толстой дважды чернилами и красным карандашом. Текст со слов: «Как ни», кончая: «как хотел», подчеркнут красным карандашом ее же рукой и на полях также красным карандашом написано: «И всё ложь, а я дома одна умираю. 22 июня 1910 г.» Надпись объясняется тем истерическим состоянием, в каком находилась в то время С. А. Толстая.
5 С. А. Толстая печатала тогда 12-е издание сочинений Льва Николаевича.
* 825.
1910 г. Июня 18. Отрадное.
Не понятна причина беспокойства всё обстоит вполне благополучно.
Лев.
Телеграмма.
17 июня С. А. Толстая получила срочную телеграмму из редакции «С.-Петербургских ведомостей» с вопросом о здоровье Льва Николаевича. Она запросила Черткова. Ответом на ее запрос явилась настоящая телеграмма Толстого.
826.
1910 г. Июня 18. Отрадное.
Собирался и так тебе1 нынче, 18-го, писать тебе,1 милая Соня, а вдруг утром пришел Ч[ертков] с твоей непонятной для нас, полученной ночью, телеграммой. У нас решительно ничего хоть мало мальски неприятного, не хорошего не было и нет. У меня желудок хорош, а бывшая слабость — если уж всё замечать — прошла, и у Саши насморк проходит, и она весела и бодра. Понемногу занимаюсь,2 о тебе думаю с любовью и кроме хорошего ничего не испытываю. Ездил вчера верхом и нынче поеду с Ч[ертковым]. — Чертков говорит, что О жизни3 напечатано всё, что есть, и вариантов нет. Привет твоим милым сожителям и благодарность,4 Целую тебя,
Л. Т.
1 Так в подлиннике.
2 15—18 июня Толстой поправлял «На каждый день» — «Декабрь» и предисловие к «На каждый день» и «Путь жизни», читал корректуры четырех отделов «Пути жизни» и продиктовал письмо славянскому съезду в Софии.
3 Трактат Толстого «О жизни», написанный в 1887 г. (см. т. 26). Справка была нужна С. А. Толстой для печатавшегося ею нового издания собрания сочинений Льва Николаевича.
4 В Ясной Поляне оставались В. М. Феокритова и H. Н. Ге.
827.
1910 г. Июня 19. Отрадное.
19 июня 1910 — вечером.
Ожидаю от тебя письма, милая Соня, а пока пишу, чтоб известить тебя о себе и поговорить с тобой.
У нас всё хорошо. Вчера ездил верхом в деревню, где душевно больные женщины. Встретил меня знакомый крестьянин,1 к[оторый] 12 лет тому назад б[ыл] в Москве и поступил тогда в мое общество трезвости2 и с тех пор не пьет. И больные женщины были интересны. А дома пришли из Троицкого в 3-х верстах врачи пригласить к себе на спектакль синематографа. Троицкое это окружная больница для душевно больных самых тяжелых. Их там 1000 человек. Я обещал им приехать, а нынче еду к ним осматривать больницу. Завтра же кинематограф в Мещерск[ой] больнице. Мы поедем с Сашей. Саша не дурна.3 Как всегда, работает мне, и бодра и весела. Время летит. И не успел оглянуться, и прошла уж неделя. Какой неделя — остается уж только 5 дней до отъезда. Мы решили ехать 25-го. И в гостях хорошо, и дома хорошо. Как ты поживаешь? Как твои работы? Хотел сюда приехать Эрденко — скрипач.4 Гольденвейзер едва ли приедет. До свиданья, милая Соня, целую тебя. Привет Кол[ечке] и Варе. Сейчас свистят. Это завтрак или обед. Я нынче много спал и чувствую себя бодрым. Кое что поделал.5
Л. Т.
Был в окружной больнице. Было оч[ень] интересно и хорошо, и я не устал.
Сейчас был в ванне и чувствую себя хорошо. Вернувшись домой, получил всех Чертковых оч[ень] обрадовавшее известие, что ему «разрешено» быть в Телятинках во время пребывания там его матери. И они едут 27-го. Это извещает Михаил Стахович.
— Как удивительно странно это «разрешение» на время пребывания матери.
Еще раз целую тебя.
Л. Т.
1 Сергей Тимофеевич Кузин (см. т. 58).
2 С. Т. Кузин вступил в члены «Согласия против пьянства» в 1888 г. (список членов опубликован в «Известиях Общества Толстовского музея», 1911, № 3—4—5, стр. 6—26) следовательно, не за 12 лет до встречи с ним Толстого в Ивине, а за 22 года.
3 В смысле здоровья.
4 Михаил Гаврилович Эрденко (1887—1940), скрипач, позднее профессор Московской консерватории, заслуженный деятель искусства.
5 19 июня Толстой работал над предисловием к «Пути жизни» и письмом к славянскому съезду в Софии.
828.
1910 г. Июня 22. Отрадное.
22 Июня.
Через три дня буду с тобой, милая Соня, а всётаки хочу написать словечко. Написанное мною тебе письмо1 залежалось по ошибке, и ты, верно, только что получила его. С тех пор у нас продолжает быть всё оч[ень] хорошо. Вчера был Беркенгейм, слушал Сашу и сказал, что она может смотреть на себя, как на здоровую. Советует купаться. Хотя и не верю докторам, мне это б[ыло] приятно. Я тоже здоров. Вчера даже б[ыл] необыкновенно здоров — много работал и книжки для Ив[ана] Ив[ановича]2 и еще пустой рассказец той встречи и беседы с молодым крестьянином.3 Вчера же съехалась бездна народа: Страхов, Бутурлин, скопец из Кочетов,4 Беркенгейм, Орленьев5 (одет по человечески).6 Два рабочих — они были в Ясной из Москвы — и еще кто то. И мне б[ыло] легко, п[отому] ч[то] был совсем здоров. Вечером ездил в Троицкое в Окр[ужную] больницу душевно больных на великолепное представление кинематографа. Доктора все оч[ень] милы. Но кинематогр[аф] вообще мне не нравится, и я, жалея Сашу, у к[оторой] была мигрень, и себя, просидел там меньше часу и уехал. Это б[ыло] в 10-м часу вечера. Нынче, только что вышел в 8 часов гулять, первое — встреча — Ал[ександр] Петр[ович] с узлом. Я б[ыл] рад ему особенно п[отому], ч[то] он рассказал мне про тебя, что мог знать. И то хорошо.
