Обедали мы одни с Колей⁵ и Дунаевым,⁶ к[оторый] пришел в манеж. После обеда ходил с Сашей к Серг[ею] Ник[олаевичу] и к Выгодч[икову]⁷ за медом. Серг[ей] Ник[олаевич] всё очень не в духе и никуда не едет. Очень бы хотелось помочь им, но не знаю как. Всё-таки постараюсь. Таня с Мишей пошла к ним. Саша спит. Я один дома. — Мое душевное состояние мало деятельно, но не дурное. О тебе думаю с любовью и жалостью. Маша должна вернуться розовой и толстой. Целую ее, Веру и всех Кузминских. Таню очень благодарю за то, что она приехала и увезла тебя. Я это забыл ей сказать. — Таня пришла сейчас от Толстых; говорит, дядя Сережа очень раздражен. Как мне его жаль.

Л. Т.

На конверте: Киев. Шулявская 9. Татьяне Андревне Кузминской для передачи С. А. Толстой.

¹ Письмо И. Л. Толстого неизвестно. В Киеве жила семья А. М. Кузминского, туда отвезла С. А. Толстую 24 апреля ее сестра, чтобы отвлечь от тяжелых переживаний, связанных со смертью младшего сына Ивана, скончавшегося от скарлатины 23 февраля.

² «Играя и бегая с товарищем вечером, Андрюша выбил себе два зуба о железную изгородь двора» (п. С. А.).

³ Мария Константинова Рачинская.

⁴ Николай Николаевич Знаменский — зубной врач.

⁵ H. Л. Оболенский.

⁶ А. Н. Дунаев.

⁷ Бакалейный магазин Выгодчикова на Арбате.

1895 г. Мая 21. Никольское-Обольяново.

Милая Соня, поездка наша оказалась неудачной. Погода всё такая же холодная и неприятная, а главное, какое-то небольшое, но всё-таки мешающее пользоваться жизнью, нездоровье. Лихорадочное состояние было вчера, и сонливость, и слабость. Нынче жара нет, но всё еще не совсем чувствую себя бодрым и не выхожу. Ничего не болит, кроме головы, и то немного. Желудок действует. Насморка, кашля нет. Не тиф, наверно, п[отому] ч[то] нынче утром температура б[ыла] ниже нормы. Ан[на] Мих[айловна], Доктор¹ и весь дом ухаживали за мной. Я бы нынче вышел, но они не пустили. Лиза расскажет тебе, если еще что не написал. — Получили ваше открытое письмо² и очень ждем закрытого с большими подробностями о трогательной паре.³ Как из всех мирских жизненных событий резко выделяются по своей важности: рождение, смерть, брак. Все одного характера и все одинаково вызывают особенное чувство аw[е]⁴ и напоминают о наших обязанностях перед Богом.

Здесь, как всегда, много народа, и, как всегда, все очень просты и добродушны. Нынче долго беседовал с Мишей об его земских делах и искренно сочувствовал его деятельности. Он хороший человек вполне.

Третьего дня начал было писать⁵ по свойственному мне суеверию, как в новый год, и пошло было хорошо. Ну, до свиданья. Целую тебя. Ты не пишешь о себе. Напиши. Целую Таню, Мишу, Сережу.

Решено ли, объявлен ли? Мне жутко. Каково же им.

Л. Т.

¹ Петр Васильевич Плавтов (ум. 1899 г.) — врач больницы в Никольском-Обольянове.

² Письмо это неизвестно.

³ С. Л. Толстой и М. К. Рачинская.

⁴ [благоговения]

⁵ Толстой писал в то время «Воскресение».

1895 г. Июля 12. Я. П.

Я очень об тебе тревожусь, милый друг Соня. Приезжай или напиши. Ты всем нужна, и без тебя одиноко. Таня тебе писала о нас.¹ Целую тебя.

Л. Т.

На конверте: Москва. Хамовники, 15. Графине Софье Андревне Толстой.

¹ В письме от 11 июля (ACT).

1895 г. Сентября 13 или 14. Я. П.

Затянул дело до тех пор, пока лошади подъехали, чтоб ехать за Мак[лаковым]¹ и Ц[уриковым],² но всётаки не хочу отпусти[ть] их без письма тебе.

Мой кашель совсем прошел, и я совсем здоров, вчера ездил в Тулу, был у Куна³ и у Давыд[ова], а нынче рубил лес после обеда. До обеда, как обыкновенно. Девоч[ки] очень хороши, и мне жаль, что мол[одые] люди нарушают наше уединение. Что ты, бедная? Как с Андрюшей? Как, казалось бы, легко ему жить радостно для себя и других. Будем надеяться, что это будет.

Целую его и Мишу.

Машиньку⁴ проводил хорошо, нежно прощались с нею.

Нынче не письмо. Только хотелось сказать, что не переставая помню тебя и люблю и видел во сне.

Л. Т.

¹ Василий Алексеевич Маклаков (р. 1870 г.). См. прим. 1 к. п № 733.

² Александр Александрович Цуриков (1849—1912)—юрист, позднее член Московской судебной палаты.

³ Александр Владимирович Кун (1842—1906) — начальник Тульского оружейного завода.

⁴ М. Н. Толстая — сестра Толстого, приезжавшая в Ясную Поляну.

1895 г. Октября 3. Я. П.

Третьего дня Таня писала тебе,¹ а вчера я хотел написать, да пропустил время, нынче же непременно хочется поговорить с тобой, милый друг. Надеюсь, что оно застанет тебя в твоем тяжелом одиночестве в Твери.² У нас все здоровы. У меня была какая то лихорадка, от того и на губе высыпало, и после тебя дни два было не по себе, но нынче совсем здоров. Вера с Сашей поехали в Тулу, и мы их ждем сейчас (З часа). Нынче приехал Илья. Соня беспокоится об Андрее³ и везет его к Рудневу. Завтра она будет в Туле. Султан лежит без ног в яблочном шалаше и умирает своей смертью.

Вот всё про нас. Думаю же я всё о тебе. Как тебе тяжело и одиноко, и тревожно будет в Твери. Могу тебе советовать только то, что сам себе советую в тяжелые и трудные минуты. Fais ce que doit, advienne que pourra.⁴ Если сделал то, что считаешь должным и что можешь, и делал всё не для себя, то больше ничего большего от себя не должно требовать, а надо успокоиться и отдыхать и молиться. Есть такое состояние, в кот[ором] чувствуешь, что дальше ничего делать путного не можешь, что всякая попытка продолжать делать в таком состоянии усталости, суеты или раздражения только повредит делу, а не подвинет его. И тогда надо остановиться, не волноваться и отдыхать. Для того же, чтобы не волноваться, надо молиться. Ты знаешь это, п[отому] ч[то] сама теперь молишься. Только молиться я предпочитаю не по книжке, не чужими словами, а своими. Молиться я называю обдумывать свое положение не в виду каких-нибудь мирских событий, а в виду Бога и смерти, т. е. перехода к нему или в другую обитель его. Меня это очень успокаивает и утверждает, когда я живо пойму и сознаю то, что я здесь только на время и для исполнения какого-то нужного от меня дела. Если я здесь делаю по силам своим это дело, то что же может со мной случиться неприятного? ни здесь, ни там? Знаю я, что для тебя главное горе разлуки с В[аничкой]. Но и тут всё тоже спасение и утешение: сближение с Богом, а через Бога с ним. От того то и обращаемся мы в горе потерь, смертей к Богу, что чувствуем, что соединение с ними только через него. Пишу, что думаю о тебе. Боюсь за твою тревогу в одиночестве и говорю, что, думаю, может утишить. Андрюшу целую. Помоги ему Бог найти путь, приближающий его к нему. Пусть, главное, жалеет и блюдет свою душу бессмертную, Божескую, а не туманит ее. Целую тебя нежно.

Саша с Верой сейчас приехали.

Л. Т.

На конверте: Г. Тверь. Европейская гостиница. Графине Софье Андревне Толстой.

¹ Письмо от 1 октября (ACT).