² В Твери отбывал воинскую повинность A. Л. Толстой.

³ Внук Толстого — Андрей Ильич Толстой (1894—1920).

⁴ [Делай, что должно, и пусть будет, что будет.] Эти слова Толстой записал перед своей смертью в Дневнике. См. т. 58, стр. 126.

1895 г. Октября 16. Я. П.

Как мне жаль, что Андр[юша] тебя опять будет мучать. У меня соединяется в одно и перевешивает одно другое: горе и тоска погибели Анд[рюши],¹ хотя всё надеюсь воскресенья, и радости, и умиления наших отношений с тобой. Нынче много хорошо думал. Сейчас садимся ужинать. На дворе буря, дождь, а в доме и в душе хорошо. I hope, что твое нездоровье прошло и что тебе будет хорошо, и главное — бодрая и такая же, как поехала, приедешь к нам. Начал писать Мише письмо. Не знаю, удастся ли кончить.² Целую тебя и его.

Л. Т.

¹ Имеется в виду связь А. Л. Толстого с яснополянской крестьянкой Акулиной Макаровой.

² Письмо Толстого к М. Л. Толстому от 19 октября. См. т. 68.

1895 г. Октября 25. Я. П.

Хотел тебе написать, милый друг, в самый день твоего отъезда, под свежим впечатлением того чувства, к[оторое] испытал, а вот прошло полтора дня, и только сегодня, 25-го, пишу. Чувство, к[оторое] я испытал, было странное умиление, жалость и совершенно новая любовь к тебе, — любовь такая, при кот[орой] я совершенно перенесся в тебя и испытывал то самое, что ты испытывала. Это такое святое, хорошее чувство, что не надо бы говорить про него, да знаю, что ты будешь рада слышать это, и знаю, что от того, что я выскажу его, оно изменится. Напротив, сейчас начавши писать тебе, испытываю тоже. Странно это чувство наше, как вечерняя заря. Только изредка тучки твоего несогласия со мной и моего с тобой уменьшают этот свет. Я всё надеюсь, что они разойдутся перед ночью и что закат будет совсем светлый и ясный. Не писал же я тебе п[отому], ч[то] всё продолжаю быть не бодр мыслью. И не то, что глуп, а нет энергии, охоты писать. И знаю, что пересиливать себя не надо. Так нынче прекрасный, теплый тихий день, и я поехал верхом в Тулу, только чтобы прокатиться. Сегодня же приехал Колаша¹ и Илюша, к[оторый] забросил в Козловке записку,² чтобы за ним выехали. Я застал его еще в Туле, был на почте и вместе с ним вернулись. Он бедствует, переводит свой залог в дворянский банк и хочет просить у тебя 1000 р[ублей].

Мы живем хорошо. Я завтра перейду наверх, чтобы не топить нижнюю комнату. От Тани письмо³ было вчера вечером, с лошадьми, возившими людей. Она пишет, что будет здесь в понедельник, а в Москве днем раньше. Задержалась она затем, чтобы увидаться с Таней сестрой, кот[орая] приезжает в пятницу. Пишет, что она ведет себя не легкомысленно, отказалась от двух литерат[урных] вечеров, Икскуль⁴ и Гуревич,⁵ но что ей хорошо, особенно у Эрдели.⁶ — Как твое здоровье и твои отношения с мальчиками? И то, и другое важно очень. Если бы они хоть в сотую долю жалели, и, главное, понимали тебя, входили в твое душевное состояние, как я. — Только бы они не одуряли себя всякими дурманами, не спешили никуда, они никогда бы не сделали тебе больно, п[отому] ч[то] оба любят тебя. Целую их и милую Сашу. Без нее пусто и без ее смеха не так весело. Прощай пока.

Л. Т.

На конверте: Москва. Хамовнический переулок, дом Толстого. Софье Андревне Толстой.

¹ Н. Л. Оболенский.

² Записка эта не сохранилась.

³ Письмо это неизвестно.

⁴ Варвара Ивановна Икскуль, рожд. Лудковская — жена посла в Англии К. П. Икскуль.

⁵ Л. Я. Гуревич.

⁶ В Петербурге Толстые останавливались в то время у М. А. Эрдели.

1895 г. Октября 28. Я. П.

Вчера получил твое письмо,¹ радостное очень. Дай Бог только, чтобы всё так продолжалось, включая мальчиков. Мы по старому, нынче приехала Мар[ья] Мих[айловна],² завтра ждем Давыдовых. Я вчера был у них, — ездил верхом.

Нынче, 28, я хорошо думал, и кое-что писал, и окончательно бросил начатую повесть.³ Совсем скверно. От Черткова получил дневники и займусь ими.⁴ Чертковы едут в Петер[бург] жить. — Мы совсем было услали посланного за Бухманом,⁵ и я остановил его, чтобы написать тебе хоть это. У меня на душе очень хорошо. Целую всех, Мише письмо напишу,⁶ пошлю завтра.

Л. Т.

Таня уж с тобой.

Я не забываю ее, как она думает.

На обороте: Москва. Хамовнический переулок, д. Толстого. Софье Андреевне Толстой.

¹ От 26 октября (ПСТ, стр. 624).

² М. М. Холевинская.

³ «Воскресение».

⁴ 13 октября 1895 г. из разговора с женой Толстой узнал, что она прочла в Дневнике касавшуюся ее запись 6 октября и расстроилась содержанием этой записи. Взволнованный тронувшей его последовавшей беседой, Толстой записал в Дневнике: «Никогда еще я не чувствовал себя столь виновным и умиленным. Ах, если бы это еще больше сблизило нас». В связи с этим разговором С. А. Толстая попросила Льва Николаевича взять у Черткова находившиеся у него Дневники и уничтожить в них неприятные для нее места.

⁵ Александр Николаевич Бухман, воспитанник Н. В. Давыдова.

⁶Можно прочесть: написал.

1895 г. Ноября 2. Я. П.

Пускай приезжают пишу.

Телеграмма. Текст ее извлекается из письма В. А. Кузминской к С. А. Толстой от 4 ноября. Датируется на основании письма № 642. Телеграмма послана Толстым С. А. Толстой по получении им от нее письма от 31 октября, в котором она писала: «Дело вот в чем: сегодня приехала ко мне актриса Никулина, на бенефис которой 28 ноября пойдет «Власть тьмы». Она просила меня написать тебе просьбу от нее и артистов Малого театра, чтобы ты позволил им (пять человек) приехать к тебе в субботу, скорым поездом (приходит в Тулу в б часов вечера) и уехать с ночным (в 2 часа ночи поезд). Значит, они пробыли бы всего один вечер, часа четыре, в течение которых они умоляют тебя прочесть им вслух «Власть тьмы». Посланная Толстым телеграмма не пришла по назначению. В. А. Кузминская сообщала о происшедшем недоразумении в письме к С. А. Толстой от 5 ноября: «С актерами вышло очень странно: дядя Ляля тебе телеграфировал «пускай приезжают пишу», а на Козловке перепутали и вместо «пишу» послали «Тулу» (письмо с почт. шт. «Почтовый вагон. 5 ноября 1895», датируется 4 ноября по содержанию).

1895 г. Ноября 2. Я. П.

Послал телеграмму. Очень бы желал, чтоб миновала эта суета,¹ но нельзя отказать. Важно твое здоровье. Отчего ты оставила леченье — ванны и др[угое]. Ради Бога, не оставляй. Ничто не важно, если ты и телесно и душевно страдаешь.² Не приехать ли мне к тебе? Всё так ничтожно в сравнении с твоим состоянием. Разумеется не принимай никого. И ради Бога телеграфируй, и я тотчас же приеду к тебе.³ То, что пишешь о мальчиках, грустно, но я и не жду другого. И то хорошо.

Ради Бога, голубушка, не скрывай, не думай о других, а только о себе. Я бы рад пожертвовать тебе многим, но к сожалению тут и жертвовать ничем не придется, п[отому] ч[то] приехать к тебе будет радость. — Все два дня перечитываю дневники, с тем, чтобы уничтожить, что неправда, и нашел только одно место,⁴ но и то далеко не такое гадкое, как то, кот[орое] огорчило тебя.⁵ Целую тебя, голубушка, и жду письма,