Я потребовал, чтобы мы разбили лагерь именно здесь, потому что здесь есть вода, хотя и немного. Мы выкопали небольшую яму для нас самих, и вторую, побольше, для лошадей. Обе наполнились, но вода скоро потеряется в песках русла высохшей реки. Мой слуга нашел камень с рисунками. Я бы сказал, что рисунки очень старые, но хорошо сохранились, потому что чем-то покрыты. Жена жреца говорит, что такие рисунки делает ее народ, и тот, кто соскабливает их, оскорбляет богов. Я в любом случае не собираюсь их соскабливать. Мои люди кинули копья в животное с длинным носом и длинными клыками. Если в этой стране много таких, я бы хотел увидеть еще одно.

Я нашел место и вырезал на камне мое имя: ЛАТРО. И нарисовал наш лагерь: костер, людей и лошадей. Нас шестеро мужчин и две женщины. Моя жена поет и играет для нас. Сейчас она спит, но холодный ветер все еще поет мне, и звезды глядят на меня сверху.

НАС уже семь мужчин и две женщины. Вот что случилось сегодня утром…

Я ХОЧУ написать, и заставил остальных рассказать мне все. Я их выслушал, но все еще пишу. Мит-сер'у говорит, что я забыл то, что должен записать, и я чувствую, что она права.

Когда я проснулся, то обнаружил, что моя голова лежит на руках у черного воина с головной повязкой, украшенной перьями. — Тебя не было среди нас, когда я лег спать, — сказал я. — Это Багину привел тебя в наш лагерь?

Он засмеялся. Я думаю, что и раньше любил его, но после этого смеха полюбил его намного больше, чем раньше. Его смех богатый и теплый, и мне самому захотелось рассмеяться вместе с ним. — Я иду туда, куда хочу, — сказал он мне, — и могу проползти под дверью.

— Тогда я приветствую тебя. Мы пришли с миром. Ты здесь охотишься?

— Да, — сказал он. — но не я один.

В этот момент ко мне подошел один из солдат Парса. — С кем ты говоришь, командир?

— Я не знаю, как его зовут, — ответил я. — Мы только что встретились, но он пришел как друг.

— Но здесь никого нет!

— Что ты за часовой, — зло спросил я у него, — если не видишь мужчину, сидящего прямо перед тобой?

Я поискал в себе свое имя, не нашел, но вспомнил, как называет меня жена, и, обратившись к незнакомцу с перьями, сказал: — Я Латро, — и предложил свою руку.

Он ее пожал так, как делают друзья. Лучник — его зовут Какиа — смотрел на это выпучив глаза, потом отскочил назад и выхватил боевой топор.

Подошел Урей и очень низко поклонился незнакомцу, который вежливо сказал: — Приветствую тебя, Урей Сесостриса. Рад нашей встрече! — На эти слова Урей шагнул назад, все еще кланяясь.

К этому времени солнце уже взошло. Я извинился перед незнакомцем, сказав, что, наверно, невольно положил свою голову ему на руки, пока спал.

— О, я только слегка помог тебе, — сказал он. — Я надеюсь, что ты поможешь мне намного больше. — Все это он сказал на моем родном языке, а не на языке, на котором разговаривают местные люди или мои солдаты. Но тогда я не обратил на это внимания.

Наш разговор разбудил мою жену. — Кто это, Латро?

— Друг, — сказал я.

Он ей улыбнулся. — Твое племя называет меня Добрым Товарищем. Мы рады видеть тебя здесь, маленькая кошечка Хатхор, но лучше тебе накинуть на себя платье, иначе тебя ждут неприятности.

Так она и сделала, и очень быстро, хотя оно и сморщилось после стирки, которую она устроила перед сном.

— Хорошо ли охраняет тебя этот мужчина, кошечка?

— О да! Он сильный, очень храбрый и любит меня.

— Приятно слышать. Прими мое благославление, маленькая кошечка.

— Благодарю тебя, господин. — Мит-сер'у поклонилась. (В этом поклоне не было и намека на издевку, как часто бывало в ее словах и жестах.) Но ты должен благословить и его, господин. Благослови Латро.

— Он уже и так благословлен. — Потом незнакомец обратился ко мне. — Латро, меня зовут Аренснуфис.

— Добро пожаловать! — сказал я.

— Теперь мы должны поговорить обо мне. У меня много имен в других местах и для других людей, как и у тебя. И мне требуется твоя помощь. Ты можешь мне помочь?

— Конечно, — ответил я, — если смогу.

— Латро должен делать то, что ему приказывает Тотмактеф, — торопливо сказала Мит-сер'у, — потому что он — его командир.

В то же мгновение к нам присоединился Тотмактеф. Быть может он подошел к нам потому, что услышал свое имя, но я чувствую, что Аренснуфис перенес его; я не могу этого объяснить.

— Я — Тотмактеф, — сказал он и поклонился.

— Я — Онурис, — сказал ему Аренснуфис и встал. Он на две головы выше меня, а головная повязка с блестящими перьями делает его еще выше. Он вооружен сетью и копьем, таким же высоким, как он сам.

Сейчас он разговаривает с Тотмактефом, Алалой и Мит-сер'у. Я уже не помню, как мы разбивали лагерь прошлым вечером или какая лошадь здесь моя, хотя точно знаю, что еще вчера это помнил. Тотмактеф хочет помочь Аренснуфису и предлагает множество способов, как это можно сделать. Но Аренснуфис хочет только меня и говорит, что помощь остальных ему не поможет. Он не говорит, что именно он хочет от меня, но я знаю, что он скажет, когда придет время.

СЕГОДНЯ мы остановились рано из-за дождя. Аренснуфис не намок, но тоже остановился ради меня. Я принес немного еды, и вокруг полно воды, текущей с камней. Я напился так, что больше не хочу пить.

Трава стала еще зеленее.

Под большим камнем он разжег огонь, использовав сушеный помет — потому что в этой стране нет деревьев, совсем. Прежде, чем солнце село, он попросил меня прочитать ему мой свиток. Я начал с самого начала, с Муслака, прочитал про корабль и храм. Теперь я знаю, где нахожусь, но не кто я такой и не как так получилось, что я не помню сам себя.

Сейчас Аренснуфис, не обращая внимания на дождь, стоит на одной ноге на вершине холма. Его перья не мокнут, и они такие блестящие, что я вижу все их цвета с того места, где сижу. Он несет восход солнца.

Мы будем охотиться за его женой, Мехит, которую он ловит и приручает каждый раз в это время. Он хочет, чтобы я помог ему, потому что я могу увидеть ее среди холмов, хотя другие люди не могут: юная львица, ярко сияющая и очень большая.

Я видел других богов, о которых прочитал здесь. Но никто из них не так добр, как он, Хороший Товарищ, который разжег для меня костер.

Сет — бог юга. Так я прочитал совсем недавно. Я думаю, что я на юге.

За сегодня мы дважды видели черные стада. Пастухи — черные, их лошади — многоцветные, собаки — тоже черные, и у животных, которых они гонят, острые уши, как у волков, и длинные ноги. Они бегают очень быстро. Пастухи увидели меня и поскакали ко мне, но потом, кажется, забыли обо мне и повернули обратно. Я уверен, что это работа Аренснуфиса. Они не видят и не ощущают его. Так он мне сказал. И, стоит ему произнести слово, как они больше не видят и меня, и тут же обо мне забывают. Так я думаю.

МЫ поймали ее. Я увидел отпечатки ее следов на грязи и мы гнались за ней много миль. [258]Это золотая львица, самое прекрасное животное из всех, которых я когда-либо видел, и я загнал ее в сеть Аренснуфиса, крича и размахивая мечом. Она не могла понять, каким образом я ее вижу. Я прочитал это в ее глазах.

Я не поверю сам себе, когда перечитаю свиток. Я точно знаю это, хотя пишу одну правду. Когда Аренснуфис поймал ее, он воткнул в нее копье. Но из нее не пошла кровь. Вместо этого она стала красивой женщиной, такой же высокой и темной, как он, одетой в львиную шкуру. Они обнялись и исчезли.

Ее львиная шкура лежала позади меня. Я боялся прикоснуться к ней. Наконец я решился, и она медленно исчезла, как утренний золотой туман, оставив один единственный волос, который ярко сверкает. Я закатал его в свиток, чтобы однажды опять увидеть его и вспомнить об Аренснуфисе.

ЗДЕСЬ мало света и совсем неудобно. Наш друг Камес принес мне свиток, камышовые перья и коробочку с чернильным порошком, все в кожаном футляре. Я смочил перо водой для питья, которой у нас так мало, и пишу, а он глядит на меня. Он редко появляется здесь, но Мит-сер'у сказала ему, что я часто пишу и записываю все, что со мной происходит, на этот свиток. Он рассказывает мне много о ней. Так же делает мужчина, который приходит и уходит, и Тотмактеф.