Так откуда же взялись эти порезы? И почему только на правой бедренной кости? Или… может быть, не только там?

Я уже готова была повторить полное обследование костей, когда в помещение ворвался Эндрю Райан.

Я, Мэгги и Стэн разом вскинулись, застигнутые врасплох.

– Слушали последние новости? – спросил детектив.

Вопреки всегдашнему хладнокровию он раскраснелся и тяжело дышал.

Мы дружно покачали головами.

– Около трех часов Паркера Дейвенпорта нашли мертвым.

– Дейвенпорт мертв?

Буря смешанных чувств захлестнула меня: потрясение, жалость, гнев… и настороженность.

– Как это произошло? Где?

– Пуля в голову. В его собственном доме. Тело обнаружил один из помощников.

– Самоубийство?

– Или инсценировка.

– Вскрытие будет проводить Тирелл?

– Угу.

– А журналисты уже знают?

– Еще бы. Лезут из кожи вон, пытаясь добыть подробности.

Облегчение. Теперь на меня больше некому давить. Чувство вины. Человек мертв, а ты думаешь в первую очередь о себе.

– Но подробности пока скрывают похлеще военной тайны.

– Дейвенпорт оставил предсмертную записку?

– Записки не нашли. А у вас тут что происходит? – Райан жестом указал на секционные столы.

– У тебя есть время?

– Причины крушения самолета – небрежность и механическая неисправность. Так что… – развел он руками, – я свободен, как ветер.

Настенные часы показывали без четверти восемь. Я сказала Мэгги и Стэну, что на сегодня они могут быть свободны, затем увела Райана в свой закуток и рассказала о дневнике Векхофа.

– То есть ты считаешь, что старики, в разное время пропавшие без вести в этих краях, на самом деле были убиты сразу после смерти местных влиятельных персон? – Райан постарался не выдать голосом своего скептицизма, но не преуспел.

– Именно так.

– И никто этого не заметил.

– Исчезновения случались не так часто, чтобы заподозрить неладное, а выбор престарелых жертв обеспечивал убийцам минимум огласки.

– И эти похищения продолжаются уже добрых полвека.

– Дольше.

Я понимала, что все это звучит абсурдно, и оттого злилась. А когда я злюсь, то становлюсь многословной.

– К тому же старики были легкой добычей.

– Злодеи пользовались домом Артура, чтобы избавляться от трупов.

– Да, но не только избавляться.

– И у всех в этой шайке были псевдонимы.

– Не были, а есть, – отрезала я.

Наступило молчание.

– Думаешь, это секта?

– Да. Нет. Не знаю. Не уверена. Зато уверена в другом: похищенных использовали для какого-то ритуала.

– С чего ты это взяла?

– Пойдем со мной.

Вместе с Райаном я переходила от стола к столу, объясняя, чьи останки лежат на каждом из них, указывая на детали. Наконец усадила его за препаровальную лупу и положила под ней правую бедренную кость Эдны Фаррелл. Когда детектив закончил осмотр, я заменила ее бед ренной костью Такера Адамса, затем – Рафферти и Оделла.

Закономерность была более чем наглядна. Одинаковые насечки. Один и тот же характер расположения на кости.

– Что это за штуки?

– Следы порезов.

– Ножом, что ли?

– Во всяком случае, чем-то очень острым.

– И что все это означает?

– Не знаю.

Кости едва слышно стукнули, когда я вернула их на ложа из нержавеющей стали. Райан не сводил с меня взгляда, и лицо его было непроницаемо.

Громко цокая каблучками, я отошла к раковине, вымыла руки и направилась в свой закуток, чтобы сменить лабораторный халат на куртку. Когда я вернулась, Райан стоял над скелетом, по моим предположениям, хозяина яблоневой фермы Альберта Оделла.

– Стало быть, ты знаешь, кто все эти покойники.

– Кроме вот этого джентльмена. – Я жестом указала на останки чернокожего старика.

– И ты думаешь, их задушили.

– Угу.

– Но, черт возьми, почему? Чего ради?

– Спроси Макмагона. Искать ответ на эти вопросы – дело сил охраны правопорядка.

Мы вместе вышли на стоянку.

– Это на чем же надо свихнуться, – вдруг выпалил Райан, когда я уже садилась за руль, – чтобы похищать стариков, душить их до смерти, а потом глумиться над трупами?

Ответ на этот вопрос пришел из неожиданного источника.

Вернувшись в «Дом на холме», я приготовила себе сэндвич с ветчиной и салатом, прихватила пакет чипсов «Санчипс» и горсть сахарных печений и отправилась ужинать с Бойдом. Хоть я без конца извинялась за то, что в последнюю неделю совсем забросила пса, он в ответ на мои речи едва изволил шевелить бровями и ни разу не удостоил меня зрелищем свесившегося из пасти языка. Бойд сердился.

Давай, мол, раскаивайся. Порицай свое недостойное поведение.

Отдав псу сэндвич, печенье и чипсы, я наполнила его миски водой и собачьим кормом и пообещала, что завтра у нас будет долгая прогулка. Пока пес обнюхивал горку «Альпо», я незаметно улизнула.

Заново приготовив себе ужин, забрала еду в номер. На полу под дверью белел листок бумаги. Судя по способу доставки, послание от Макмагона.

Я не ошиблась. Агент просил завтра зайти в штаб-квартиру ФБР.

Торопливо и жадно опустошив тарелку, я приняла горячую ванну, а потом позвонила коллеге из Университета Северная Каролина в Чапел-Хилле. Был уже двенадцатый час ночи, но я хорошо знала, какой у Джима распорядок дня. Никаких утренних пар. Около шести вечера он уже дома. Ужин, пятимильная пробежка – а потом возвращение в археологическую лабораторию и работа до двух часов ночи. Он, как правило, – если не выезжал на раскопки – вел ночной образ жизни.

Мы поздоровались и немного поболтали о делах, и я призналась, что мне нужна его помощь.

– Работаешь на раскопках?

– Да нет, просто кое-что заинтересовало, – нарочито небрежным тоном отозвалась я.

И, не вдаваясь в подробности, описала загадочные насечки и борозды на бедренных костях.

– Останки старые?

– Не очень.

– Странно, что все следы – на одном виде кости, но то, что ты описала, и впрямь выглядит подозрительно. Отправлю тебе факсом три своих статьи и несколько собственных снимков.

Я поблагодарила и назвала Джиму телефонный номер морга.

– Где это?

– В округе Суэйн.

– Работаешь с Мидкифом?

– Нет.

– Кто-то говорил, что он ведет раскопки в тех краях.

Потом я позвонила Кэти. Мы поболтали о ее занятиях, о Бойде, о юбке, которую она видела в каталоге «Виктория сикрет»[103]. Обсудили, куда отправиться к морю на День благодарения. Ни единым словом я не обмолвилась ни об убийствах, ни о тревоге, которая все сильнее охватывала меня.

Закончив разговор, я забралась в постель и лежала в темноте, мысленно представляя скелеты, которые мы обнаружили в погребе. Мне никогда прежде не случалось сталкиваться с подобным, и все же я в глубине души уже знала, что означают эти таинственные отметины.

Но почему? Зачем?

Меня охватил ужас и вслед за ним – отчаянное нежелание верить в то, что видела собственными глазами. А потом пришло забытье, и очнулась я, лишь когда лица коснулось тепло солнечного луча. Было семь часов утра.

Приехав в морг, я увидела на факсе присланные Джимом фотоснимки и статьи. «Nature», «Science», «American Antiquity»[104]. Я прочла все три статьи, изучила фотографии. Затем повторно осмотрела черепа и трубчатые кости наших находок, фотографируя «поляроидом» все, что казалось подозрительным.

И все равно – не верилось, что это правда. В доисторические времена, у первобытных людей – сколько угодно, но в современной Америке такого просто не бывает.

И тут меня осенило.

Еще один телефонный звонок. Колорадо. Двадцать минут спустя поступил новый факс.

Я впилась в него взглядом. Лист бумаги в моих руках едва заметно дрожал.

Господи. Теперь – уже никаких сомнений.