— Абрахам зашел очень далеко ради того, чтобы выяснить твое местонахождение. Он практически разрушил Гэтлин. Мне важно услышать твое мнение, поскольку у него были на то веские причины.

Мэкон задавал вопросы, а Лив стенографировала ответы Джона. Рис устроилась напротив него и «сканировала» его сознание взглядом сивиллы.

— Точно сказать не могу, — пожал плечами Джон. — Он нашел меня, когда я был еще совсем маленький, а отцовская роль ему не очень удается.

— А что случилось с твоими родителями? — продолжал Мэкон.

— Не знаю, — смутился Джон. — Они исчезли. Наверняка бросили меня, ведь я был… не такой, как все.

— Каждый чародей уникален, — произнесла Лив, откладывая ручку в сторону.

— Я не обычный чародей, — рассмеялся Джон. — У них способности проявляются в подростковом возрасте.

Лив удивленно уставилась на него, а он показал на ее блокнот и фыркнул:

— Давай-давай, ты наверняка захочешь это записать!

Она удивленно приподняла бровь, и я сразу себе представил, как она строчит: «Объект проявляет признаки агрессии».

— Я такой с рождения и с каждым днем становился сильнее своих сверстников. Знаешь, каково это?

— Да, — тихо ответила Лив, и в ее голосе промелькнула смесь грусти и сочувствия.

Она всегда была умнее остальных, конструировала приборы для измерения силы лунного притяжения или делала странные, непонятные окружающим вещи. Мэкон внимательно посмотрел на Джона — бывший инкуб оценивал чужака по меркам своей породы.

— Какими же талантами ты можешь похвастаться, кроме невосприимчивости к солнечному свету?

— Стандартный набор для инкуба — необыкновенная физическая мощь, обостренный слух и нюх. Могу путешествовать. Девчонки от меня без ума. — Джон запнулся и покосился на Лену — та отвернулась.

— Ты и так без ума, — рассердился я.

Он нагло улыбнулся и добавил:

— И еще кое-что…

— Например? — оживилась Лив.

Линк нахмурился. Он ловил каждое слово инкуба, ведь они с Джоном теперь связаны на всю жизнь. Чем больше Линк узнает о нем, тем лучше станет понимать самого себя.

Джон помолчал, а потом произнес:

— Все, что угодно.

— Не соблаговолите ли объяснить поподробнее, — сверкнул глазами Мэкон.

— Может, это слишком пафосно, но я умею поглощать энергию других чародеев, — признался Джон.

— Как эмпаты? — встрепенулась Лив.

— Нет. Просто я обретаю их дар, — покачал головой Джон.

— То есть ты лишаешь чародеев их способностей? — ужаснулась Лив.

— Нет! Все остается при них, но у меня появляются такие же склонности. Я их вроде бы коллекционирую.

— Каким же образом? — осведомилась Лив.

— Мистер Брид, будьте любезны, отвечайте, — попросил его Мэкон, откидываясь на спинку кресла.

Джон снова взглянул на Лену, и я едва удержался, чтобы не вскочить с места и не дать ему в глаз.

— Мне просто нужно дотронуться до них.

— Что? — вскрикнула Лена.

Неужели именно для этого он обнимал ее, когда они танцевали в клубе «Изгнание»? Или когда она запрыгнула на его идиотский мотоцикл в тот день на озере? Он лишь выкачивал из нее ее способности, как паразит!

— Я не специально! Все происходит само собой! Я даже не понимаю, как применять некоторые из них!

— Зато Абрахам, конечно, знает, — нахмурился Мэкон и налил себя стаканчик темного ликера из возникшего на столе графина.

Лив и Мэкон молча переглянулись. На секунду мне показалось, что я слышу, как крутятся шестеренки в мозгу у Лив.

— Что же задумал Абрахам? — наконец, спросила она.

— У него есть уникальный инкуб-гибрид, — ответил Мэкон. — С его помощью Абрахам будет неуязвим. А у смертных вообще не будет ни единого шанса выжить.

— Что? — резко повернулся к Мэкону Джон.

— Могу повторить…

— Постойте! — перебил Джон Мэкона и зажмурился, словно пытаясь что-то припомнить. — «Чародеи — несовершенная раса. Они загрязняют нашу чистую кровь и подавляют нас. Но однажды наступит день, когда у нас в руках окажется универсальное оружие, и тогда мы сотрем их с лица земли».

— Ты чего? — повернулся к нему Линк.

— Абрахам и Сайлас вечно повторяли это, когда я был маленький. Я должен был заучить фразы наизусть. Стоило мне в чем-то провиниться, как Сайлас заставлял меня сидеть и часами переписывать текст.

— Сайлас? — Мэкон услышал имя собственного отца и мгновенно насторожился.

Я вспомнил видения, которые посылал мне арклайт. По словам моей матери, Сайлас был чудовищем, насильником и расистом, который «воспитывал» своих сыновей в таком духе. Судя по всему, Джону тоже от него досталось.

— Откуда тебе известно про моего отца? — сурово поинтересовался Мэкон у Джона, который сразу потерял свою заносчивость.

Джон посмотрел на Мэкона пустыми зелеными глазами и тихо произнес:

— Он вырастил меня.

Мэкон и Лив мучили Джона расспросами об Абрахаме и Сайласе, а мы с Леной занялись библиотекой. Мы перерыли кучу книг в кабинете и обнаружили старые письма от Сайласа, в которых он призывал Мэкона присоединиться к отцу и брату в борьбе с чародеями. За исключением этого никаких подсказок насчет прошлого Джона или секретных записей насчет инкубов-универсалов мы не нашли.

Во время «процесса дознания» Мэкон пристально наблюдал за тем, как Лена общается с Джоном. Наверное, беспокоился, не вернется ли странное притяжение, возникшее между ними летом. Но с тех пор Лена повзрослела, и теперь Джон раздражал ее так же, как и всех нас. А я волновался за Лив — ведь я видел реакцию гэтлинских девчонок, когда Джон впервые зашел в «Дэ…и…кин». Однако на Лив его чары, похоже, не действовали.

Я привык к беспокойной жизни между мирами, но сейчас даже я приустал. Мы наткнулись на Джона, но из комнаты Ридли исчезла ее одежда, поэтому мы решили, что она сбежала раз и навсегда. Несколько дней спустя состояние бабушки Пру ухудшилось. Но я не стал просить Лену сопровождать меня: мне хотелось побыть с бабушкой наедине. Почему — не понимаю. Возможно, я окончательно спятил.

И не заметил, когда и как это случилось.

В больнице царил чудовищный холод, как будто врачи изобрели способ перекачать фреон из кондиционеров Гэтлина к себе. Жуткое ощущение, ведь стужа окутывала пациентов, словно это были безжизненные тела в холодильнике морга. К тому же из палат не выветривался отвратительный запах. Когда потеешь на жаре, то хотя бы чувствуешь, что еще жив. Впрочем, похоже, я слишком много времени потратил на осмысление метафизических аспектов жары.

Говорю вам — я свихнулся.

Увидев меня, Бобби Мерфи просто протянул мне список и бейджик. Интересно, заклинание «Заткнись», которое наложила на него Лена, работает постоянно или только в моем присутствии? Но меня устраивали оба варианта. Настроение было не для бесед.

Я не стал заглядывать ни к бедняге Джону, ни в «Комнату невидимых кружев» и миновал палату «День рождения — грустный праздник». Задержал дыхание, проходя рядом с общей кухней, где хранилась несъедобная еда. Потом я вдохнул аромат лаванды и понял, что я уже у цели.

На стуле возле койки сидела Лиа в персиковой униформе и читала книгу на каком-то чародейском или демоническом языке. Обутые в тяжелые ботинки ноги лежали на контейнере для утилизации вредных отходов. Она явно оставила безуспешные попытки притвориться обычной медсестрой.

— Привет!

— Привет, — удивленно отозвалась она. — А ты вовремя. Я все гадаю, где ты пропадаешь?

— Дела. Ерунда всякая.

Выкидываю странные штуки, гоняюсь за инкубами-гибридами, Ридли, мамой и миссис Инглиш, слушаю разговоры про Колесо судьбы…

— Рада тебя видеть.

— Я тоже, — выдавил я. — Никто не обращает внимание на твои ботинки?

— Еще чего. Я же не простая девчонка.

Мне совершенно не удавалось поддерживать диалог. Если честно, мне с каждым днем становилось все труднее общаться с людьми, даже с близкими.

— Ты не против, если я немного побуду с бабушкой Пру?