Траверсе предложил своему преданному слуге, Пьеру Говену по прозвищу Гренадер, отправиться в пензенское имение управляющим. За время, проведенное в Роченсальме, Говен научился говорить по-русски. Он всегда был вместе со своим хозяином: сначала последовал за ним из замка Траверсе в Париж, затем в Швейцарию, в Финляндию и в Россию. Никто не знает его возраста, но в 1809 г. он говорил о тридцати годах, проведенных в услужении. Осенью 1799 г. верный Говен уехал в Пензу. С тяжестью на сердце он расставался с хозяином. В Синдорово он проведет долгие годы в нелегких трудах и заботах.

Зимой 1797 г. французская колония в Санкт-Петербурге пополнилась весьма важным лицом. Луи Жозеф принц де Конде, главнокомандующий армией эмигрантов, попросил Павла I предоставить убежище ему и его подчиненным: средств на содержание армии больше не оставалось. Император, не забывший великолепный прием, оказанный ему в Шантийи, пригласил его в самых любезных выражениях в Санкт-Петербург, обещая принять вместе с ним всех его офицеров, дворян и солдат.

Маркиз де Траверсе нанес визит принцу в Таврическом дворце, который ему предоставил царь сразу по приезде. Встреча вышла теплая: Конде и Траверсе было что вспомнить. Принц с любопытством расспрашивал маркиза о нравах и обычаях страны, в которую его занесла судьба. Не меньший интерес он проявлял к характеру и планам российского самодержца.

Парадоксальным образом Траверсе, входящий в “морской кружок”, с которым часто советуется царь, чувствует себя по отношению к Павлу I человеком более независимым, чем принц Конде. Принц, осыпанный благодеяниями императора, должен слушать его речи и каждое воскресенье гарцевать на пару с герцогом Ришелье на скучнейших гатчинских военных парадах.

Некоторое время спустя маркиз получил от принца приглашение на обед. Принц уже успел перебраться в дом Чернышевых, один из самых красивых в Петербурге, ему его также предоставил Павел. Вылезая из экипажа, Траверсе был немало удивлен, увидев над входом герб Конде и надпись: “Отель Конде”. На лестнице были выставлены знамена с гербами Франции и России, с вышитыми по углам лилиями. Это подарок царя его другу Конде: эти знамена предназначены для тех полков, которые придут в Россию весной, с установлением пути.

Как заметил Траверсе, “французов было на обеде так много, что, казалось, ты находишься не в Петербурге, а в Шантийи. Нас всех приятно поразила та щедрость и гостеприимство, с какими император принимал нашего принца”.

Такой же теплый прием Павел I оказал сыну принца Конде герцогу Энгиенскому и его девятнадцатилетнему племяннику герцогу Беррийскому, второму сыну графа д'Артуа, будущего короля Карла X, которого в свое время принимала императрица Екатерина II.

Граф Прованский, будущий Людовик XVIII, также нашел приют в России, но близких отношений с санкт-петербургским двором у него не установилось. Французы, желающие приветствовать своего принца, отправлялись в Курляндию, где он обретался в не слишком комфортабельном Митауском замке. Царь предоставил в распоряжение брата Людовика XVI эту несколько мрачную, хотя и эффектную резиденцию вместе с пенсионом в шестьсот тысяч ливров.

Через три месяца после своего приезда в Россию Конде присоединился к своим войскам, расквартированным в Подолии. Впоследствии он отправится в Италию, где под началом Суворова будет сражаться с армиями Моро и Макдональда.

По приказу генерала Бонапарта французская дивизия по пути в Египет овладела в июле 1798 г. Мальтой, одним из форпостов христианства, резиденцией ордена рыцарей св. Иоанна Иерусалимского. Рыцари ордена были превосходными моряками и располагали одним из лучших европейских галерных флотов. Они обороняли Запад от мусульман и боролись за освобождение рабов. Многих из них Екатерина II пригласила на службу в Россию.

Мальта, расположенная к югу от Сицилии, — важнейший стратегический пункт и поэтому была предметом притязаний Англии, Турции и России. Часть мальтийского флота после занятия острова была присоединена к французской эскадре, а два десятка мальтийских рыцарей решили сопровождать Бонапарта в его египетском походе[129]. Известие о том, что французская эскадра, стоявшая на якоре в Абукире, была уничтожена Нельсоном, потрясло всю Европу.

Остальные рыцари рассеялись по всему свету. Павел I пригласил их в Россию и решил восстановить здесь Мальтийский орден. Собравшись в Санкт-Петербурге, мальтийские рыцари объявили о низложении великого магистра Гомпеша, бежавшего от Бонапарта в Триест.

Великий магистр направил Павлу письмо, в котором заявил о том, что передает ему все свои полномочия. 18(29) ноября 1798 г. великим магистром был избран российский император. Он распорядился учредить в России великий приорат с византийским обрядом, аналогичный по своему статусу приорату русских греко-католиков.

Своим новым титулом Павел I воспользовался в первую очередь, чтобы предъявить права на Мальту. Но англичане, захватившие остров годом раньше, и не думали отдавать его России. Мальта вдруг выдвинулась в центр европейской политики, вокруг нее складывались и разрушались альянсы самых могущественных европейских государств.

Эти события не прошли без последствий и для российского флота. На какое-то время знамя Мальтийского ордена заменило Андреевский флаг и 1 января 1799 г. было развернуто на одном из бастионов Петербургского Адмиралтейства. В Роченсальме флаг с мальтийским крестом развевался на адмиралтействе и на флагмане эскадры канонерских лодок.

Мальтийский крест вошел в число российских морских знаков отличия.

Летом 1798 г. вице-адмирал де Траверсе с особой требовательностью проводил ежегодные маневры. Он добивался, чтобы все эволюции совершались в образцовом порядке. Политическая ситуация была такова, что в любой момент можно было ожидать открытия военных действий на Балтике. Он писал в своем журнале: “Стрельбы, проведенные девятью канонерскими лодками первой дивизии, дали отменно плохие результаты, В действиях экипажей нет должной слаженности”.

Траверсе несколько раз приказывал начинать все сначала. Жара стояла изнурительная, и по распоряжению Траверсе канонерки покрыли парусиной, чтобы хоть как-то облегчить работу экипажей.

У этого спектакля на море был один совсем юный зритель: Александр де Траверсе по прозвищу Фан-Фан, семи лет от роду. Он не мог оторвать глаз от этого грандиозного зрелища, сопровождаемого аккомпаниментом из пушечных выстрелов. Он быстро стал любимцем команды брига “Роченсальм”, а капитан фон Моллер взял его под свое покровительство.

Первого августа гребная эскадра встала на зимнюю стоянку, часть — на Котке, часть — в соседнем Фридрихсгаме (Хамина).

Вице-адмирал нередко бывал в Фридрихсгаме, где находилась стоянка эскадры канонерских лодок. До него от Роченсальма всего пятнадцать километров. Этот город построен шведами, в плане имеет восьмиугольник, с ратушей в центре, он был укреплен Суворовым. Город окружен земляными бастионами по образцу, распространенному в Европе XVIII в. Именитый житель Фридрихсгама Карл Брюин основал в родном городе офицерский клуб. Сюда допускались и дамы, охотно проводившие вечера за картами. Зимой в клубе устраивались званые ужины, летом члены клуба отправлялись на пикники. Во время одного из этих празднеств маркиз встретил Луизу. Ей девятнадцать, маркизу сорок шесть. Луиза была хороша собой, умна и прекрасно образована. Она жадно слушала рассказы Жана Батиста о далеких и чудесных Антильских островах, о Франции, раздираемой революционными бурями. Ее родной язык немецкий, что было в обыкновении у знатных шведских семейств, живших в Финляндии, но она неплохо говорила и по-французски.