6 февраля 1778 г. в отеле Куаслен, что на площади Людовика XV[38], Североамериканские Соединенные Штаты и Франция заключили “договор о дружбе и торговле”. С французской стороны договор подписали Конрад Жерар, секретарь государственного совета, а с американской — Бенджамин Франклин, Сайлас Дин и Артур Ли. Одновременно был подписан тайный договор о военном союзе. Первый договор означал, что Франция негласно признала независимость Соединенных Штатов, второй — что обе стороны предвидят неизбежность войны.

Для Франции это тайное соглашение обернулось весьма серьезными последствиями. 13 марта французский посланник в Англии маркиз де Ноай вручил лорду Уэймонту ноту, в которой Лондон официально уведомлялся о признании Францией независимости Соединенных Штатов. Король Англии Георг III отозвал из Франции своего посла, лорда Стормонта. Маркиз де Ноай со своей стороны также покинул Англию. Оба посла оставили свои резиденции, не отдав прощальных визитов королям.

20 марта король Франции впервые принял в Версале послов тринадцати соединенных колоний. Конрад Жерар назначен полномочным министром при североамериканском конгрессе. Главная цель его миссии — ратификация франко-американского договора. Договор опубликован в Соединенных Штатах и одна из его статей гласит: “Политика зиждется на философии и на взаимной симпатии двух наций”.

Такова хроника событий, которые способствовали окончательному разрыву отношений между Лондоном и Версалем; они вписаны в сложный исторический контекст, где немалую роль играют обиды Филадельфии и Мадрида. Непростые взаимоотношения втянутых в конфликт стран вскоре приведут к крупномасштабной войне на море, в которой Жану Батисту де Траверсе суждено участвовать в течение ближайших трех лет.

13 апреля Конрад Жерар, полномочный министр, и Сайлас Дин, представитель конгресса, поднялись на борт “Лангедока”, стоявшего на тулонском рейде. Оба путешествуют под псевдонимами: Жерар зовется господином де Мюнстером, Дин — господином Дарси. Командует “Лангедоком” адмирал Дэстен, который только что получил диковинное звание — “вице-адмирал флота, действующего в морях Азии и Америки”. Это вице-адмиралтейство было создано специально для него.

Дэстен командует эскадрой, которую Франция направила на помощь Америке. В ней двенадцать линейных кораблей и пять фрегатов. Она должна выйти к берегам Северной Америки, разорвать сообщения английских гарнизонов и оказать помощь инсургентам в восстановлении торговых связей с Европой, которая обеспечивает их амуницией и вооружением. Эскадра должна брать под охрану также все торговые суда, следующие через порты Антильских островов.

Эскадра адмирала Дэстена снимается с якоря в Тулоне, а тем временем в Бресте граф Дорвилье готовится померяться силами с адмиралом Августом Кеппелем. Эти приготовления должны привлечь внимание англичан и убедить их в том, что корабли, крейсирующие в Средиземном море, не направляются в Америку, а предназначены для усиления Западного флота. В итоге английская разведывательная эскадра идет на перехват французских кораблей.

Эскадра Дэстена прошла Гибралтарским проливом, но ею остался незамеченным английский фрегат и вскоре в Лондоне становится известно, что французские корабли взяли курс на Америку.

С января 1778 г. в Бресте по приказу морского министра спешно вооружали корабли.

Берега Бретани от рейдов английских кораблей охраняет “Артуазец” — командует им граф Дамблимон[39], на борту находится рота фузилеров под командованием Жана Батиста де Траверсе[40]. У англичан много шпионов, но начальник порта действует решительно: по обеим сторонам Ламанша хорошо помнят, как несколько лет назад был казнен английский шпион, пытавшийся раздобыть планы Бреста.

К июню полностью готовы к выходу в море три эскадры Западного флота[41]. Господин де Сартин назначил командующим графа Дорвилье — за его плечами пятьдесят девять лет службы на флоте, он пользуется репутацией осторожного и мудрого флотоводца. Он получил чин генерал-лейтенанта.

15 числа Траверсе вместе с Дамблимоном, оставившим капитанский мостик де Тушу, перешел с “Артуазца” на “Мстителя”, который входил в третью дивизию бело-голубой авангардной эскадры под командованием генерал-лейтенанта дю Шаффо, весьма искусного тактика. Ему семьдесят лет, но в сражении он дерзок и отважен.

“Мститель”, на который я был назначен после “Артуазца”, был красивый корабль, вооруженный шестьюдесятью четырьмя пушками и украшенный скульптурами Каффери — господин де Шуазелъ согласился принять его у Ост-Индской компании как возмещение ее долгов. “Мститель” выделялся среди других кораблей своей медной обшивкой. Что ждало нас на корабле с таким многозначительным названием?

Для участия в этой кампании отобраны лучшие моряки. Ближайшим помощником Дорвилье назначен флагман де Гишен, имеющий в своем распоряжении капитана де Водрея и майора дю Павийона, считающегося лучшим тактиком в Европе. Арьергардом командует флагман Ла Мот-Пике; только с таким огромным опытом, как у него, можно справиться с доставшейся ему ролью — быть на своем восьмидесятичетырехпушечном “Святом Духе” одновременно наставником и подчиненным весьма юного генерал-лейтенанта герцога Шартрского. К этому списку надо прибавить еще одного моряка — флагмана де Грасса, ему суждено большое будущее.

К походу готовятся тридцать два корабля, в том числе два трехдечных, восемь фрегатов, пять корветов и один люгер. Все они стоят в полной готовности на брестском рейде, и Дорвилье каждый день ждет гонца из Версаля с приказом об отплытии. Но в Версале медлят: король и Сартин страшатся бросить прямой вызов британскому королевскому флоту. Наконец колебания отброшены, но призыв к некоторой осторожности звучит даже в боевом приказе: вступать в сражение с англичанами лишь в случае крайней необходимости. На это генерал-лейтенант ответил не без гордости, что тешит себя надеждой если не побить англичан, то по крайней мере не показать им кормы.

Жан де Кар, которого Дорвилье отправил на разведку, обнаружил двадцать английских кораблей на траверсе Портсмута. 8 июля шевалье дю Павийон, майор в составе белой эскадры, передал с “Бретани” приказ по флоту: “с якоря сниматься.” Одиннадцать кораблей авангарда, среди которых и корабль Жана Батиста, медленно подтягиваются к выходу с рейда. Первым идет “Корона”, подняв на мачте бело-голубой флаг дю Шаффо. “Мститель” — в центре колонны, на его бизань-мачте — треугольный флаг третьей дивизии. Толпа зрителей, привлеченных этим феерическим зрелищем, наблюдает, как корабли покидают огромный рейд. Эскадра берет курс в Атлантический океан, разведку и охрану осуществляет фрегат “Ифигения” под командованием лейтенанта 1-го ранга де Керсена.

Дорвилье, собрав всех капитанов на своем флагманском корабле, зачитал им последний приказ короля, в нем говорилось, что надо энергично атаковать противника и в бою держаться до последней возможности. Об этом вспоминал Жан Батист:

“Когда господин Дамблимон вернулся от адмирала на “Мститель”, он передал нам королевский наказ. Голос его дрожал от волнения. Мы дружно вскричали: “Да здравствует король, смерть англичанам!” Пришло время отомстить за Францию — таково было общее чувство. А я не мог не вспомнить своего отца, когда он защищал Мартинику от англичан, слезы своей матери, узнавшей, что в “Гран Сероне” хозяйничают англичане. И вот, наконец, мы на пути, ведущем к славе! Но как же он будет долог.

Несколько дней, посвященных различным учениям, тянулись для нас, рвущихся померяться силами с противником, бесконечно, пока утром 23 июля мы не увидели на горизонте большое скопление парусов. Это были англичане. Я не мог оторвать глаз от их кораблей”.