— Я понял тебя, кстати, уже держу, с самого нашего прибытия, так, что и сам визит останется незамеченным, а по убытии, ещё и память дворни подкорректирую.

— Вот это просто великолепно.

— Прошу в дом, гости дорогие, прошу в дом. — Пригласил Аристарх всех, закончив обнимать своего дальнего родственника. Конечно, это приглашение касалось только брата, так как остальным он даже не подал руку. Что поделаешь, провинциальный менталитет и завышенная самооценка.

Алексею, по большому счёту было на это наплевать, и самоутверждаться он здесь не собирался. А для дела было, пожалуй, даже лучше, если все переговоры будет вести Святослав. Это окажет значительное воздействие на местного царька, возвеличив его в собственных глазах и должно гарантировать успех переговоров.

Аристарх проводил их в гостиную и приказал подать напитки. От обеда гости отказались, сославшись на крайне малое количество времени, и предложили перейти сразу к делу. Как только напитки были поданы, Алексей, войдя в роль телохранителя, моментально удалил из гостиной всех посторонних, закрыл двери и занял место возле них.

— Святослав, брат мой, почему твой охранитель здесь распоряжается, — попытался возмутиться Аристарх, но строгий взгляд тут же поставил его на место.

— Послушай брат. Мы пришли к тебе не на бал и не чаи распивать, мы пришли поговорить об очень важном деле, так, что будь добр, присядь и выслушай. Я надеюсь, ты меня поймёшь и сделаешь всё от тебя зависящее.

— Я весь во внимании, брат.

— Так вот, брат мне нужна твоя помощь. Вспомни, часто я обращался к тебе с такими просьбами? На моей памяти это первая.

— Да ты как всегда прав.

— Так вот. Тебе наверняка известно, что вот уже несколько месяцев по твоим землям совершенно свободно разгуливает чужое войско.

Услышав такое, глаза Аристарха округлились.

— Воевода, закричал он что было силы.

— Не надо, — предупредил его Святослав, — не зови никого, мы тебе поможем. Но только и ты должен для этого кое-что сделать.

— Что требуется от меня.

— Сейчас ты составишь на моё имя послание с просьбой о помощи в защите твоих суверенных прав, твоего народа, и тебя лично. А потом раструбишь на всю округу, что на территорию твоего суверенного княжества, самым наглым образом вторглись оккупанты, что они грабят и убивают твой народ, несут разруху и разорение в твои селения, и ты просишь защиты у мирового сообщества, и в частности у меня. Понятна тебе моя идея?

— Да конечно понятна. А кто хоть ко мне вторгся?

— Викинги.

— И что мне делать дальше?

— Делать тебе, кроме того, что я сказал ничего не надо. Приблизительно через неделю, на основании твоего прошения о помощи я введу небольшие отряды гвардии в твои земли и начну зачистку всех этих негодяев, а после того как сделаю работу, и тебе ничего не будет угрожать, я выведу свои войска. Таким образом, я не только спасу тебя и твой народ, но ещё и предотвращу большую войну. А кому как не тебе знать, что всякая большая война в первую очередь несёт разруху и нищету алым державам.

— Да конечно ты прав, брат. Но ведь я тоже не могу сидеть, сложа руки. Я тут же дам примерный нагоняй этому старому увальню воеводе и отправлю его с войском разбираться с оккупантами.

— Вот этого делать не надо. Своими несогласованными действиями ты только нарушишь наши планы и предупредишь противника. Если хочешь, то собери войска и организуй оборону столицы. Хотя я думаю, что сюда они не сунутся, раз до сих пор не сунулись, Но на всякий случай сделай это, а вот нагоняй воеводе дать, конечно, стоит. Пускай, не спит в следующий раз.

— Да, да, сейчас всё оформим. Влас! — позвал Аристарх секретаря, тот просунул в дверь голову, — Влас, заходи сюда, пиши, — и он начал диктовать прошение. — А теперь запечатай и неси сюда.

— Нет, сюда не надо, — остановил родственника. Святослав, когда секретарь вышел, — Отправишь послание с официальной почтой, когда мы уйдём. А теперь нам пора, собери, пожалуйста, всю свою дворню, я хочу с ними поговорить. — С этими словами Святослав поднялся и направился к выходу.

Когда гости вышли на крыльцо, площадь перед замком. Как называл свой небольшой дом хозяин, была заполнена людьми. Преподобный Просвит, сделал шаг вперёд, обвёл толпу взглядом, сделал пас руками и потом, взяв своих спутников за руки, растворился в телепорте, а толпа так и осталась стоять в полном недоумении. Зачем их собрал правитель?

— В принципе всё прошло гладко, у кого какое мнение, какие впечатления? — задал вопрос Святослав своим спутникам, как только все вместе выпали из телепорта.

— Не знаю, — ответил Алексей, — хотя меня Наставник и успокаивал, всё равно не поверил я полностью, этому деятелю. Уж больно наигранное было всё. И его радость по поводу нашего визита, и его рассеянность. Но это моё субъективное мнение. Может он действительно такой и есть, я ведь его впервые вижу.

— Да на счёт этого не беспокойся, это его нормальное состояние. С его стороны никаких подвохов не будет.

— Тогда ждём почту и готовим отряды. Всё господа с этого дня все наши действия переходят в активную фазу. Твоя Светлость, тебе необходимо обратить внимание на собственную безопасность, и лучше всего вернуться в столицу. Я буду у тебя с ежедневным докладом лично.

— Нет, я с этим не согласен… — Начал было сопротивляться Князь, но его остановил Наставник.

— Твоя Светлость, это резонно, в конце концов, у тебя ещё и всё остальное княжество в попечении.

— Ладно, не буду спорить. Ну, хоть обедом накормишь, или голодными выпроводишь?

— Конечно, накормлю, — улыбнулся Алексей, — пошли в столовую, нас и так уже заждались.

На следующий день с самого утра начали формировать летучие отряды из гвардии, и Алексей полностью погрузился в их обучение. Гвардейцы, конечно, были парни лихие, но, насколько лихие, настолько же и прямолинейные. Они ни как не хотели понимать, что партизанская война в тылу врага, да ещё и на его территории предусматривает, не только смелость и отвагу, но в первую очередь скрытность действий, высокую манёвренность, полный отказ от всевозможных общений с миром, в том числе и посещений питейных заведений.

— Погоди, господин генерал, — возмутились они в самом начале, — а что мы есть и пить должны?

— То, что с собой возьмёте, в качестве сухого пайка и то, что сами себе приготовите, — несколько резко, не выдержав, ответил Алексей. — А на счёт пить, так вам Его Светлость ясно сказал, сразу. И я его слова подтверждаю, если хоть кто-нибудь позволит себе хоть каплю спиртного, лично вздёрну на первом фонарном столбе. Понятно. И если ещё раз меня хоть один из вас посмеет перебить такими глупыми вопросами, прикажу в кандалы заковать.

Любитель поесть и выпить, задавший этот вопрос, хотел, было дополнить но, взглянув на генерала, понял, что тот не шутит, и замолчал. Вот именно с этого момента и началась настоящая подготовка. Уж оторвался на них генерал по-полной. К вечеру лихие гвардейцы просто расползались по своим квартирам, не в силах не то, что бы пить, а и есть. Но зато к тому дню, когда начали возвращаться первые группы, из этих балагуров получилось, вполне приличное партизанское воинство.

А возвращавшиеся группы только подтверждали предположения Алексея. Да действительно всё, собранное на границе воинство держалось только на страхе и агитации.

— Понимаешь, господин генерал, — докладывал командир только что вернувшейся группы, последней из всех. Им удалось пройти достаточно далеко и даже подойти к главному лагерю. — Там в главном лагере в самой середине разбит ещё один. Вот его охраняют очень серьёзно, мы не смогли туда пройти. Да и воинство местное туда не пускают. Охранники тоже не из местных. Злые как лешие не только говорит а, и слушать ничего не желают, ну чистые церберы. Так вот в этом самом лагере и живут все комиссары. Вид них какой-то странный, я имею в виду, одежду. Носят они длинные до самых пят балахоны с капюшонами, тёмно-коричневого цвета, подпоясанные грубой Мотузкой. Капюшоны постоянно надеты, так, что лица не видно, только две прорези для глаз, я не видел, что бы они хоть раз их откидывали. На вид ну сущие дохляки, по большей мере сутулые все, а вот однажды на моих глазах один из охранителей на ногу одному такому дохляку наступил, случайно, так в дно мгновение мертвым свалился, и не колдовски, ударил он его, так слегка ткнул, а тот и дух испустил. Чувствуется сила в них. И все викинги их пуще своей собственной смерти боятся.