— Это как?

— Выстрел в затылок, или в висок, и всё, а потом представили бы как самоубийство.

— Да у вас мир жестокий. И это была бы благодарность за всю твою службу?

— А что делать, дорогая. Сошедший с ума человек моей квалификации может ох как много чего нехорошего натворить.

— Да в этом ты прав.

— А, чёрт с ним не будем о грустном. Нам надо думать, как быть. Я вот что думаю, как только настанет лето, кадетов на каникулы распустим, а самим надобно брать отпуск и отправляться на Урал.

— И что мы в этой глуши забыли? Рыбу будем ловить?

— Нет, дорогая, там живут Арии, и вот их верховный волшебник, или волхв, кто он у них там я не знаю, но он обещал мне помочь, если будут какие не разрешимые проблемы.

— Ты когда с ним-то познакомиться успел?

— Как это когда? Всё тогда же, когда тебя из той пропасти вытаскивал. Я же тебе рассказывал.

— Ах, да припоминаю, только вот ты об обещанной помощи не говорил.

— Ну, извини, дорогая, запамятовал.

— Ладно, — она легонько ткнула его в бок кулаком, — езжай уже скорее, забывчивый ты мой.

Они немного пришпорили коней и поскакали рысью, от чего брызги грязного мокрого снега стали разлетаться в разные стороны. Прохожие сторонились, и старались обойти несущуюся по улице пару всадников. Некоторые отпускали вдогонку гневные тирады, но, сообразив, что поехали не простые гонцы, умолкали. Не дай бог господа услышат, да вернуться, тогда не сдобровать.

Двое молодых людей сидели в уютном бистро на Монмартре, и пили ароматный кофе. Тёмные очки скрывали от посторонних глаз кошачьи зрачки респектабельных клиентов. Кофе с замечательными парижскими круасанами был великолепен. А горевший в небольшом зале камин, лёгкая не навязчивая музыка, располагали к мирной беседе.

— Джерельд, брат, почему такая конспирация, от чего ты решил встретиться на нейтральной территории. Я, конечно, люблю этот город, особенно в данном измерении, но выпит кофе можно было и, не забираясь так далеко.

— Рональд, всё обстоит гораздо хуже, чем мы с тобой предполагали. Встречаться в наших домах стало не безопасно. Слишком мы с тобой заигрались. И основная ответственность лежит на тебе.

— О чём ты говоришь. Какая ответственность, за что?

— Ты ещё и спрашиваешь. Я предупреждал тебя, что надо положить конец изысканиям твоего Строунга, ты меня не слушал, а теперь вся эта возня стала известна нашей любезной сестричке, и она готова раздуть из этого большой семейный скандал.

— Не может быть.

— Может брат, может, даже скажу больше, уже есть.

— Но ведь этот проект давно закрыт. Твой не законнорожденный уже положил всему край.

— Это, конечно так. Но как он это сделал?

— А что вполне эффектно. Жар от костерка даже до моего дома дошёл, — Рональд улыбнулся одними краешками губ.

— Вот об этом я и говорю. Ты думаешь, что если ты заметил этот костёр, то его не заметили другие? Мадлен была просто в бешенстве оттого, что твориться в её мирке.

— Да чёрт с ней, с Мадлен. Что она пострадала от этого? Нет. Вот и пусть успокоиться. Мир её на месте остался, тем более что она уже сама забыла, когда навещала его в последний раз, а тем более, проявляла хоть какую-то заботу.

— Рональд, Рональд, твоё легкомыслие меня просто поражает. Я же тебя предупреждал, что не стоит связываться с Мадлен. Её скверный, вздорный характер может вполне привести к войне. Ещё полбеды, если это будет ваша война. А если она заденет интересы Порядка? Что снова война передела? Я одного не понимаю, зачем я дал впутать себя в это дело. Надо было закрыть портал в свой мир, и пусть бы ты сам с ней разбирался. Нет, всё доброта моя и братская забота.

— Джеральд, братишка, да не переживай ты так, разрулим ситуацию, договорюсь я с сестрой.

— Ну-ну, — только и смог сказать Джеральд, сидевший лицом к входу, — попробуй.

— Что случилось? — второй брат обернулся, да так и замер.

Двери бистро широко распахнулись, и на пороге возникла женская фигура. Элегантно одетая, лет двадцати восьми-тридцати девушка застыла в проёме, внимательно осматривая небольшой, полутёмный зал, и увидев братьев, решительным шагом двинулась в их направлении. Расстёгнутое лёгкое демисезонное пальто открывало великолепную фигуру. Чёрная, средней длинны, узкая юбка, скорее открывала, чем скрывала длинные, красивые ноги, обутые в высокие, на неимоверной шпильке сапоги. Три верхние пуговицы, одетая на выпуск белой блузки, создавали глубокое декольте, в котором открывалась взору высокая, упругая грудь. Пышные, распушенные волосы, чёрными волнами ниспадали почти до пояса. Немногие посетители замерли и провожали красавицу глазами. Девушка дошла до столика, за которым сидели братья, бесцеремонно бросила на него свою сумочку, сняла пальто, и. перекинув его через спинку кресла, уселась напротив мужчин, положив ногу на ногу.

— Так вот где скрывается наша сладкая парочка. Здравствуйте братцы. Что не ждали? — произнесла она практически без остановки, доставая и закуривая длинную, тонкую сигару.

— Мадемуазель, у нас не курят, — попытался остановить её подошедший официант.

— Потухни, червь, неси вот то, что им подавал, и ещё коньяка, хорошего, и сделай так, что бы нам не мешали. Лучше всего вообще всех выгони и закройся.

— Но мадемуазель… — начал было оправдываться официант.

— Ничего не говори, — остановил его Джеральд, — сделай так, как просит мадемуазель, я всё оплачу, включая понесённые убытки.

— Ба, Джерри, какой ты стал благоразумный, и давно с тобой это?

— Мадлен, ты хотя бы поздоровалась, сестрица, для приличия, — вступил в разговор Рональд.

— Это кто у нас про приличия вспомнил, ты даже не соизволил встать и пальто принять, когда к вам девушка подошла, а ещё о приличиях говоришь.

— Ты ворвалась так стремительно, что мы с братом, просто опешили.

— Да ладно тебе, опешили. Как по моим мирам шляться, и порядки там свои устанавливать так вы не опешили, а как пальто у меня принять так такие все растерянные стали.

— Так всё! Хватит! — она ударила по столу так, что подошедший в это время официант подпрыгнул и чуть не выронил поднос. — Вы мне тут ещё сказки рассказывать будете.

— Сестрица, успокойся, не место это разборки устраивать, давай обсудим всё по порядку, спокойно, я уверен, что мы сможем прийти к консенсусу. — Попытался успокоить разбушевавшуюся девушку Джеральд.

— Нет, благочинный мой братец, — ехидно ответила Мадлен, — никакого консенсуса у нас не получится, или вы выполняете все мои условия, или я раздуваю такой скандал, что разбираться с ним будут на самом верху, на Совете Семьи, и тогда я не знаю, чем всё закончится.

— Тьфу, ты, чёртова баба, — не выдержал Рональд, — ну и что ты вынесешь на Совет? Что, какой-то сумасшедший колдун устроил в твоём мирке, который ты давным-давно забросила, себе логово? Или то, что там появился смертный и навёл порядок. Должен сказать, что он выполнил твои обязанности. Да тебя на смех поднимут.

— Нет, я вынесу то, что этот, как ты говоришь сумасшедший колдун, твоя детская игрушка, которую ты должен был, давно уничтожит, а не пускать в свободное плавание. Не забывай, ты ещё от своего Вельдавула и его делишек не до конца отмылся. А ещё я вынесу на Совет, то, что один из Стражей Порядка вмешался в дела неподконтрольного им мира и раздул такой погребальный костёр, что чуть окраины Хаоса не пострадали.

— Постой, постой, причём здесь Стражи? Это всё человек устроил. — Возразил Джеральд.

— А чей этот человек сынок, ты случайно не знаешь, а? — Она в упор смотрела на брата.

Мужчинам стало неуютно в своих креслах, они начали ёрзать и переглядываться.

— Не понимаю, на что ты намекаешь сестра.

— Не понимаешь, так я тебе объясню. Ты, наверное, забыл, как проходил в этом вот мире учёбу и стажировку, и про ту девушку, красавицу такую, она кажется, русской была, тоже забыл. Так вот я тебе напомню. А ещё я тебе напомню, что после твоего с ней знакомства у неё сынок родился, и жил ты вместе с ней ещё несколько лет, пока родители тебя не отозвали отсюда и не заставили делом заниматься, а ты ещё уезжать не хотел. Упирался. Кричал, что здесь останешься, что ребёнок не может, без отца расти. И успокоился только после того, как тебе сказали, что та женщина с ребёнком погибли в авиакатастрофе. Забыл всё это?