— Как что? Да всё. Я теперь всё вижу и могу спокойно везде ходить, меня ни что не сдерживает. Ты понимаешь? Мы теперь можем отправиться к Мадлен в гости.

— Да ты что? Вот это здорово, и когда мы отправляемся? Сегодня, завтра?

— Нет, не спеши. Преподобный сказал, что ещё надобно потренироваться под его присмотром, а потом уже можно будет и ехать. А ещё он меня отпустил на целых пять дней. Так, что у нас с тобой небольшой отпуск.

— Вот здорово. Тогда завтракать и планировать эти пять дней?

— Одевайся, приводи себя в порядок, я жду в столовой. Даринку будить, или пускай ещё поспит?

— Я думаю, что она уже проснулась. Не возможно было не услышать твоего появления.

— Да брось, я же тихонько, и спальня её в стороне.

— Это ты называешь тихонько? Ладно, иди, загляни. Если ещё спит, то пускай, не буди. Сама проснётся.

— Тогда я загляну и на кухню, Матрена ещё тоже, наверное, спит, и я пока ты собираешься, приготовлю завтрак. Встречаемся в столовой.

Дочь ещё спала, и Алексей не стал её будить. Спустился на кухню, идеальный порядок, всё разложено по своим местам. Матрёна не любила, когда кто-либо вторгался на её территорию. Но прощала хозяевам редкие оккупации, хотя долго после этого сердилась. Настаивала, в случае необходимости будить её. Алексей же наоборот, привыкший за долгие годы службы рассчитывать только на себя. Просто забывал об этом и при необходимости не задумываясь, ступал на священную для Матрёны территорию. Так было и сегодня. Он достал сковороду, разжёг плиту, и приготовился, уже было жарить яичницу с беконом, как в дверях появилась экономка. Она, молча стояла, уперев кулаки в бока.

— И что интересно ты тут делаешь? — спросила она, когда Алексей обернулся.

— Матрёна, прошу тебя, не ругайся. Не хотелось тебя так рано будить. Мы тут с Катериной решили позавтракать быстренько…

— Будь любезен сударь, покинуть помещение, — не дав договорить, остановила его хозяйка кухни. — Я сколько раз предупреждала, не заходить на мою территорию. Если ещё раз такое повториться, я буду вынуждена, расстаться с вами. Будете тогда другую домохозяйку себе искать. А сейчас марш, в столовую, завтрак будет подан через четверть часа. И посмотри на себя в зеркало, сударь, может, стоит побриться и умыться, да свежую одежду надеть. Или ты там, в обучении совсем разучился за собой следить?

Пристыженный, как нашкодивший мальчишка Алексей покинул кухню. По дороге он взглянул на себя в большое зеркало и ужаснулся. Трёхдневная щетина, всклокоченный волос и рубаха не первой свежести под не глаженым камзолом. Вид действительно был не весьма респектабельный. Недолго думая, он развернулся и отправился к себе в спальню, наводить лоск, соответствующий положению в обществе. К завтраку хозяин вышел немного с опозданием, но зато начисто выбритый, с тоненькой полосочькой ровно постриженных усов, чистыми и аккуратно уложенными волосами. Свежие бриджи, заправленные в высокие до-блеска начищенные сапоги, довершало всё строгий расстёгнутый камзол, под которым открывалась ярко-белая свежайшая накрахмаленная до скрипа рубаха с пышным жабо.

— Вот это совсем другое дело, — удовлетворённо сказала Домохозяйка. — Мне сударь глубоко чихать на то, как ты ходишь, и что о себе думаешь. Но твой замызганный внешний вид бросает тень на мою репутацию. А моя репутация мне дорога.

— Матрёна, ну не сердись больше. Даю тебе слово, что такого больше не повториться. Согласен, за последние дни я слишком глубоко погрузился в науку, а самое последнее событие, так вообще вывело меня из состояния равновесия, думать о внешнем виде просто не мог.

— Ты если хочешь не думать, так поселись отшельником в пещере и живи там. А пока в обществе живёшь, то думай, если не о себе, так об окружающих, представь, как бы выглядела твоя молодая жена-красавица. Рядом с таким неряхой. А что кадеты твои скажут, предстань ты пред ними в таком виде. — Продолжала бурчать экономка.

— Ну ладно, всё, понял я. Даю слово, не повториться такого больше.

— Приятного аппетита, господа. — Матрёна, явно удовлетворённая, покинула столовую.

— Ну, что господин генерал, получил? — Улыбнулась Катерина.

— Ой, получил. Ты понимаешь, мне так очень давно ни кто не выговаривал. Я себя просто провинившимся школьником ощущал, да не просто школьником, первоклашкой.

— Ничего это тебе наука на будущее. Если бы я вздумала тебя поучать, наверняка не послушал бы, а так результат на лицо.

— Это точно. Хорошо, проехали. Рассказывай лучше, что там у нас в Корпусе твориться? Что в Киеве, в стране. Я совсем от мира отбился. Никаких новостей ничего.

— В Корпусе всё по плану. Скоро полевые занятия, а потом сессия. И каникулы, на середину лета назначены вступительные экзамены. Ольга, правда, уже зашивается, между Корпусом и охраной Княгини. Надо просить Его Светлость освободить её от чего ни будь. Есть у нас кандидатка на должность.

— Это она что из Корпуса уйти хочет?

— Да дай досказать, нетерпеливый ты мой. Нет не из корпуса, из стражи. Ну не совсем уйти. Просто командование сдать. Остаться рядовой охранительницей, как я, а командование другой передать.

— Понятно, я поговорю с Князем, если кандидат достойный, я думаю, он пойдёт на это. Что ещё?

— Компаньоны твои просто замучили. Ежедневно донимают, когда вернётся, что нам дальше делать. У меня создалось впечатление, что они за это время, пока тебя не было, раз десять поссориться успели.

— Это не беда, помирим, разрулим их тёрки. Владмиру хочется всего и сразу, я понял. Я ведь вчера видел их. Они у Василия в кабаке совещание устроили, пришлось приостановить всё это и назначить на сегодня, так, что готовься. К полудню прибудут.

— Это не страшно, в кабинете вас закрою и спорьте хоть до посинения.

— Да я с ними особо спорить не собираюсь, думаю, сразу с моими доводами согласятся.

— Как ты планируешь эти пять дней провести?

— Обязательно в Корпусе появлюсь. Хоть ненадолго дам передышку Ольге, да и самому на всё посмотреть хочется, на занятиях побывать. Его Светлость проведать надо обязательно. С компаньонами всё согласовать, пора уже строительство начинать. Посевную интересно не проворонили без меня. Если да, то достанется им от меня на орехи. В общем, дел масса, а вечера конечно полностью в твоём распоряжении.

— Что-то слабо в это вериться.

— Жена, ты, что мне не веришь? — шутя, возмутился Алексей.

— Конечно, нет, друг мой, поэтому и не собираюсь отпускать тебя далеко.

— Тогда закончить приём пищи, кони уже оседланы.

Корпус уже бурлил. Вернувшиеся с утренней зарядки кадеты с офицерами-наставниками приводили себя в порядок, готовились к завтраку, а следом занятия. Алексей с Катериной прошли в кабинет, следом зашла Ольга.

— Позволь господин генерал.

— Да Олюшка заходи. Рассказывай как дела.

— Всё замечательно, только вот я уже замучалась разрываться.

— Да всё знаю, — Ольга удивлённо посмотрела на него, — слышал вчера, да извини, пришлось подслушать ваш с мужем разговор.

— Даже так? То-то у меня всю дорогу было чувство, что на нас кто-то смотрит. И не стыдно тебе подслушивать интимные разговоры?

— Да ничего интимного в вашем разговоре не было, кабы, что я бы никогда. Ты мне веришь?

— Больше ничего не остаётся, предотвратить один леший не смогу. Остаётся только на твою порядочность надеяться.

— Вот и надейся. А я сегодня же с его светлостью переговорю, чтобы освободил тебя от командования охранительницами. Ты об этом просить хотела?

— Да именно, я конечно и сама могу, но как-то нехорошо получится, подумает, пользуется родством, чтобы жизнь себе облегчить. А я действительно зашиваюсь. Уже не помню, когда ребёнка видела не спящим.

— Я понимаю, поэтому и напрошусь именно сегодня к нему на аудиенцию, чтобы не откладывать в долгий ящик. Что учёба? Готовы к полевым выходам?

— Да готовы.

— Вот и на эту тему с Князем переговорю, может какое конкретное задание будет.