— Так это природа, она только Богам подвластна. Люди это совсем другое. А коротышка этот откель у вас взялся? Что-то я не встречал ещё таких людей.

— И здесь твоя, правда. Не человек это, гном. Мы по дороге сюда к ним в гости попали, совершенно случайно. Вот и прибился к нам, попутешествовать решил, мир посмотреть.

— Ух, ты! Не уж-то настоящий гном? Сказы про них конечно в наших местах ходят, да вот только никто их никогда не видывал. Все думают, что это не более как красивые легенды, про гномов, и про их сокровища.

— Как видишь не совсем легенды. Ты поговори с ним, он тебе многое может рассказать про их, подгорное царство. А ты потом своим детям да внукам рассказывать будешь.

— Да интересная у вас компания, как говорится, всякой твари по паре. Драконов только не хватает.

— А что это ты про Драконов вспомнил? Не уж то водятся в ваших краях?

— Нет, от них тоже только легенды остались. Жили, конечно, они много веков назад и в наших сопках, да вот только не ужились с людьми, и ушли, куда неизвестно, говорят в другие миры, где человека нет.

— Да слышал и я про такую легенду, да что-то с трудом верится в неё.

— Это выбор каждого, верить или не верить.

— А ты капитан философ.

— Нет, просто давно уже живу, и хожу по морю Байкальскому тоже давно, многого навидался, ещё большего наслышался. А ты знаешь, когда вот такая погода, то, что остаётся, кроме как вспоминать, что тебе люди рассказывали и думать, правда, это иль придумка. Про Драконов мне кажется правда. Разве можно с нами, людьми ужиться? Ни одно разумное существо на это не способно. Вот только водные народы и уживаются и то, по-моему, только оттого, что в разных мирах живём и никак на их мир позариться не можем. Можно сказать, что это сосуществование с нашей стороны вынужденное.

— Вон, какую теорию ты загнул, а говоришь, что не философ.

— Это не теория, действительность.

— Ладно, размышляй над действительностью дальше. Пойду, что-то друзья мои заскучали.

Это по большей мере относилось к Павлу. Он стоял на носу корабля с самого утра, даже когда небо затянуло серыми тучами, и пошёл дождь, он не шелохнулся и продолжал так стоять, вглядываясь вдаль. Остальные разместились на корме, под навесом, кто дремал, кто играл в кости. Корабль, на котором плыли путешественники, был условно пассажирским, два других предназначались исключительно для перевозки грузов и скота, поэтому всех лошадей разместили там, поставив сопровождающими двух племянников Ли Шена.

— Что дружище грустишь, стоишь. Совсем на себя непохож.

— Не знаю, командир. Как-то муторно на душе. Понимаешь, не было такого никогда, а вот как Лизу встретил, так и не могу себе места найти. В бою всё осторожничаю, в будущее стараюсь заглянуть.

— То, что в бою осторожничаешь, это хорошо. А вот как с будущим быть так это нам вместе подумать надо. Выберемся из этого похода живыми и невредимыми, надо будет тебя как-то легализовать в нашем мире. Я вот что думаю. Может тебя, куда в Пакистан перебросить, да легенду о пленении придумать.

— Так ты же доложил, что погиб я.

— А ты выжил, только сильно раненного тебя в плен взяли. Времени-то около пяти лет прошло. Трудился ты там, на благо Пакистанского народа, трудился, да и сбежал. До посольства добраться только надо будет. Да вид соответствующий иметь.

— Да план хороший. Только вот как в Пакистан-то меня отправить?

— Я думаю при помощи вот этого браслетика, хотя есть масса и других способов. К примеру, может Им поспособствовать или Преподобный Присвит.

— Об этом я как-то и не подумал.

— Вот видишь, одна голова хорошо, а две оказывается всё-таки лучше. Так что не унывай дружище, справимся мы с этим.

— Справиться то справимся, но вот с тебя-то могут спросить. Почему не проверил, почему был уверен, что погиб? И так далее, по полной программе.

— Во-первых, я уже совсем в другом государстве живу, а во-вторых, я уже думал. Не буду я туда возвращаться. Найду Катерину, обоснуемся здесь, построим дом на берегу Днепра, на окраине Киева и будем детей растить, а не найдём, так тем более нечего мне там делать. Поступлю на службу к Князю Святославу. Буду из его гвардейцев рейнджеров делать, может, когда где и пригодятся.

— Значит, так ты всё себе распланировал?

— Да Паша, так.

— А меня, значит туда?

— Да Паша, туда. Аня не захочет сюда, у неё там ещё мать, за которой ухаживать надо, да и девушка она хоть и скромная, но всё-таки вырвать её из той цивилизации не получится, не согласиться она. Да и тебе там больше по душе. Что я не помню, какими глазами ты на мой мотоцикл смотрел, и как потом гонял на нём.

— Наверное, командир, ты как всегда прав.

— Так, что хватит унывать. Пошли под навес, не стоит под дождём стоять, ещё простудишься, заболеешь, как я тогда Анне в глаза смотреть буду? Нет, брат нам с тобой ещё много дел сделать надобно.

Дождь не прекращался, на протяжении всего пути. Только к вечеру следующего дня, когда сквозь его пелену показался туманный берег он начал понемногу затихать и при подходе к порту совсем прекратился, и робкое солнышко осветило воду розовым, закатным цветом. Порт был небольшой, хотя город, лежащий позади него, казался огромным.

— Спасибо капитан, за доставку, счастливого тебе дальнейшего плавания.

— Пусть Боги вам помогают в ваших дедах, добрые люди. Но и на помощь людей тоже рассчитывайте. Я бы посоветовал вам найти проводника. Тайга на север непроходимая, самим трудно будет, собьётесь с дороги, пропадёте.

— Спасибо и на добром слове. Может, посоветуешь кого?

— Нет здесь я вам не советчик. Не знаю здешних людей, мы моряки только меж собой общаемся, дела дорог нас не интересуют. Идите на центральную площадь, там собираются торговцы со всех сторон, может попутный караван будет, а может, и проводника найдёте. Там разный люд, хотя караванщики вас с удовольствием с собой возьмут, им при этом на охранителей тратиться не надо. Только не соглашайтесь идти с первым встречным, могут лихие люди попасться. Походите, людей порасспрашивайте, кто, откуда, куда путь держит. Лучше всего прибивайтесь к караванам, которые идут издалека. Это надёжнее, уж они точно настоящими окажутся.

— Спасибо за совет, а говоришь, что про сухопутные дела ничего не знаешь, хитришь ты дядя, да ладно, Бог с тобой. Пошли господа, поищем, где на ночлег остановиться, а завтра с утра и караваном займёмся.

Путешественники шли по узким извилистым улочкам города, продвигаясь к его центру. Одноэтажные деревянные дома с небольшими двориками постепенно сменялись на двух и трёхэтажные. Дворы при домах становились больше, улицы постепенно расширялись, на них стали всё чаще попадаться лавки и кабачки. Не смотря на вечернее время на улице было ещё много народа, все спешили по своим делам. Видимо у многих только закончился рабочий день, и они спешили домой, это были в основном мужчины. Некоторые из них заходили в небольшие кабачки поужинать, выпить по рюмке водки и обсудить последние новости, некоторые спешили домой, где ждала жена и дети. Встречавшиеся по дороге женщины в большинстве своём заканчивали обход лавок, всё необходимое было уже давно куплено и оставались только всякие мелочи. В кабачках женщин видно не было, им для обсуждения сплетен не надо было садиться за стол, вполне достаточно просто встретить знакомую и, не особо заботясь об удобстве движения по улицам встать прямо посередине дороги, и активно жестикулируя рассказывать, что повидали и что услыхали за сегодняшний день. В общем, город ни чем не отличался от тысячи других.

Центральная площадь, на которую выходили фасады нескольких гостинец и крупных харчевен, а так же городского собрания, биржи, суда и полицейского управления была заполнена народом. Почему-то эта площадь больше напомнила Алексею центральный рынок крупного города, чем главную площадь. Она была заставлена повозками, палатками со всевозможными товарами, клетками с домашней птицей и множеством всякого добра. Но торговля уже прекратилась, и шатающийся народ в основном просто рассматривал привезённые товары. Как потом выяснилось, это были всевозможные брокеры, определяющие ценность ещё не проданного товара и планирующие для себя завтрашние торги на бирже. Здесь на площади никто не торговал в розницу, весь привезённый в город товар расходился через биржу крупными партиями на оптовые склады, а оттуда по маленьким лавкам. По-сути ни у одного лавочника не было возможности наполнить свои прилавки, минуя эту цепочку, созданную последним Городским Головой, и имеющего с неё совсем неплохой доход. Чувствовалась в этом всём уверенная рука старого коррупционера и Алексею в голову заползла одна мысль, от которой он никак потом не мог отвязаться, а не является ли этот самый, Городской Голова, представителем его мира, попавшим сюда по совершенно непонятным стечениям обстоятельств. Уж больно знакомы были такие схемки, особенно если мир про них ещё не знал и никакого противоядия, в виде антикоррупционного законодательства ещё не придумал.