Лиза знала — он уходит из ее жизни, и она это заслужила. Она во всем виновата сама.

— Я-то ехал к тебе, узнать о том, как ты стала владелицей акций. Даже думал получить внятное объяснение. Но кто ты такая, чтобы получить этот актив просто так? Как там называется то, что ты делаешь? Явно раздвигать ноги у тебя получается лучше, — Алексей уже открывал дверь. — Знаешь, а я из-за тебя даже стал забывать ее, Саюри.

Лиза и сама не понимала как, но она продержалась до вечера. Съемки для Тatler’а — глупое и никчемное мероприятие, почти погубившее ее жизнь — жизнь, которую она так мечтала обрести. Девушки и оператор позвонили в ее дверь ровно в 12–15: модный мир — не самое пунктуальное место. Удивительно, но разговор с Корниловым занял всего шесть минут, которые она, наверное, запомнит навсегда. Юная жизнерадостная брюнетка с восторгом рассматривала платья, сумочки и туфли в лизиной гардеробной: веселый смех царапал слух, и сама себе Лиза казалась измученной и вовсе не такой молодой. Из массы нарядов девушка выхватила изумрудное платье, в котором Лиза была в Марбелье — вечер счастья и последовавшая за ним ночь восторгов.

— Jenny Packham, как у герцогини Кэтрин, — захлопала в ладоши журналистка. — Мы публиковали ваше фото в нем на страничке в Facebook’е! Вы не могли бы его померить для нас?

— Нет, нет, — резко отказалась Лиза, она даже представить не могла, что снова наденет этот наряд — платье ассоциировалась с Алексеем, с его горячей рукой на чуть прикрытой кружевом спине. — Давайте я лучше надену вот это, — Лиза взяла расшитое стеклярусом и пайетками длинное платье Alberta Ferretti — Это из последней коллекции, оно будет у нас в «Весне» к середине следующего месяца.

Лиза ушла в спальню, скинула свое скромное цвета старой розы платье Chloe и, обессиленная опустилась на кровать, — не было сил, не было желания возвращаться в эту веселую болтовню, которую обычно она любила и умела перевести на пользу себе и своей работе. Но любое шоу должно продолжаться — не только то, в котором танцуют и поют. Лиза надела белоснежное платье, обруч на волосы, подобранный в тон — в этом наряде она мечтала отправиться с Алексеем на Сент-Барт., но Сент-Барту в ее жизни уже не суждено было случиться.

Время тянулось бесконечно медленно, мучительно утекая по одной капле — Лиза пережила поздний обед с журналисткой из Elle, была приторно любезна с конкурентами из ГУМа и ЦУМа, легко рассуждала о кружеве и шифоне, лимонных принтах и меховых босоножках будущего сезона, цитировала Нину Риччи и Эльзу Скиапарелли, была обаятельна, не давая вставить собеседницам ни слова. Она понимала: если остановится хоть на секунду, рассыплется в прах.

Интервью затянулось — все были в показном восторге друг от друга, а журналистка из предложила Лизе большое персональное интервью в декабрьском номере Elle. Еще вчера Лиза была бы рада — сегодня ей было все равно. Она вышла на улицу, бросила умопомрачительную изумрудного цвета сумку Bottega Veneta на заднее сиденье, ощутив через первоклассный кашемир пальто холод автомобильных кресел, повернула ключ зажигания — машина ответила довольным урчанием трехсот лошадиных сил. Лиза задала себе вопрос: стоило ли все это: люксовый автомобиль, первоклассные вещи, квартира в отличном районе, переживаний из-за неслучившейся любви. И ответила, немного подумав, что, да — стоило… В конце концов, любая любовь, даже самая большая, проходит, а материальные блага остаются.

Шаг за шагом Лиза передвигалась в потоке машин, с вечернего неба падал легкий снег, оттеняя своей наивной белизной мрачную и грешную землю. Оставалось самое трудное — поговорить с Катей, и откладывать это было нельзя, Корнилов мог в любой момент выложить их историю катиному мужу — и тогда подруга потеряна навсегда. Лиза понимала, что в любом случае для Кати и ее семьи она теперь станет персоной нон-грата, но отчего-то казалось, что будет лучше покончить с этим самой — это как при эвтаназии отключить близкого человека от последней ниточки, связывающей его с жизнью, лучше самому, не доверяя чужим бездушным рукам. Сравнение было как никогда верным — себя Лиза ощущала тем самым безнадежным пациентом, которого с жизнью связывают лишь пластиковые трубки. Она набрала катин номер, сделав решительный вдох как перед прыжком на глубину, механический голос сообщил, что абонент находится вне зоны действия сети. Лиза позволила себе облегченный выдох — казнь, а вернее, самоубийство откладывалось. Наслаждаться отсрочкой удалось недолго, прозвенел телефонный звонок и веселый катин голос заставил ее сердце упасть вниз.

— Привет, дорогая! Ты звонила? — затараторила подруга. — Только прилетела, была в Гааге, помнишь, я тебе говорила про форум, на который меня пригласили выступать? — на заднем фоне слышался шум самолетных турбин, и Лиза живо представила, как подруга, прижимает телефон к уху, одновременно пытаясь отстегнуть ремень и найти что-то в своей безразмерной сумке.

— Помню, — через силу улыбнулась Лиза, — Ты должна была у них быть хед-лайнером.

— Хед-спикером, — поддержала шутку Катя. — Как ты? Мне не нравится твой голос. — Этого следовало ожидать — Катя обладала особенной проницательностью, когда дело касалось тревог ее близких. Вот только долго ли еще Лиза будет находиться в списке этих «близких»?

— Мы можем увидеться с тобой? — решила не ходить кругами Лиза, тем более, что знала: катин муж где-то в Америке, а дети с мамой в Швейцарии.

— Можем, конечно, — легко согласилась Катя. — Корнилов, да?

— Почти, — уклонилась от прямого ответа Лиза.

— Давай у тебя встретимся, мне удобно из аэропорта ехать, — предложила Катя.

Что ж, это было даже лучше: Лиза не представляла, как будет рассказывать свою историю в месте, где есть хоть кто-то посторонний, а оказаться дома у Дорофеевых и быть почти выгнанной по завершении своей истории тоже не хотелось, а от нее Катя сможет уйти сама, когда захочет, а в том, что она захочет, Лиза не сомневалась.

— Давай у меня, — ответила Лиза.

— Ок, пока! До встречи, — подруга отсоединилась.

Если бы можно было сделать дорогу домой бесконечной, Лиза была бы рада, но даже московские пробки не вечны.

Спустя час с небольшим Лиза вошла в квартиру, сняла сапоги, аккуратно повесила пальто, распустила волосы и заплела тугую косу — готовилась к встрече с подругой как с прокурором, — она усмехнулась — по части задавать трудные вопросы и получать ответы на них Катя дала бы фору любому. Лиза зашла в гардеробную, окинула взглядом беспорядок, оставшийся после утренних съемок, машинально повесила пару вещей, поправила сумки на полке, в одной из них что-то мерцало — телефон, по которому ей звонили из клуба, сообщая об очередной встрече Корнилова и Кейко. Странно, может, появились другие любители русифицированных гейш — мелькнула глупая мысль. Экран телефона мигал сообщением голосовой почты, из любопытства Лиза решила прослушать:

— Не застал вас, жаль, — приторный голос администратора. — Сегодня после 9 вечера будьте готовы быть в клубе. Как обычно, Кейко в восьмом коттедже.

Лиза обессиленно опустилась на пол — Корнилов опять хотел видеть Кейко, причем звонил он с самого утра, собирался поговорить с Лизой, позаниматься своими великими и важными делами, а потом отправиться к японской потаскушке. Что ж, она испортила ему планы на вечер, — Лиза хрипло рассмеялась.

Звонок в дверь — слишком много гостей для одного дня, но она должна пережить все до конца.

— Привет еще раз, — Катя с широкой улыбкой шагнула в квартиру. — Соскучилась очень! Прошлые недели были безумные, даже не увиделись ни разу. Прости!

— Ничего, я понимаю, — Лиза старалась не показывать свои натянутые до предела нервы, но подруга окинула ее критическим взглядом и погрустнела.

— Чудесное Chloe, — Катя махнула головой на лизино платье, — И ужасный вид. Что-то случилось. Скотина Корнилов? — полувопросительно подвела она черту.

— Почти, — Лиза решила не тянуть. — И он, и я. Я хочу все тебе рассказать, — она забрала катино пальто и методично повесила его в шкаф. В голове все смешалось: презрение к самой себе, страх перед разговором с подругой, ненависть к Алексею, который планировал провести этот вечер с Кейко. — Идем в комнату. Я достала Ле Монраше.