— На первом этаже маленькая кухня, — он махнул рукой в сторону узкой лестницы в дальнем углу спальни.

Внизу Лиза нашла чай, апельсины, кофе, корицу и грейпфрутовый фреш — довольно странный набор продуктов для мужчины. Заваривать обычный чай не хотелось, девушка вспомнила, как одна из ее сокурсниц по лондонскому колледжу дизайна, готовила удивительно вкусный апельсиновый чай, сам собой из глубин памяти всплыл рецепт. Вскоре Лиза уже поднималась в спальню Алексея с чайником ароматного напитка. Он все еще был в душе, горел свет, мерно шумела вода. Лизу одолело беспокойство, она открыла дверь в ванную, Алексей с закрытыми глазами стоял под струями воды. Он медленно повернул голову в ее сторону и усмехнулся, Лиза почувствовала, что покраснела до корней волос и почти рухнула в плетеное кресло, стоявшее возле окна — интересно, каково это мыться и смотреть в окно? — некстати подумалось ей.

— Ты не думай, я не страдаю вуайеризмом, — пробормотала Лиза. — Просто я беспокоилась о тебе.

Алексей вспомнил рассказ Дорофеева: «Не знаю, как остальные женщины, но у моей жены любимая фраза: „Я беспокоюсь о тебе“», тогда Корнилов посмеялся над другом, сейчас понял, как приятно, когда эти слова обращены к тебе.

Это была самая нелепая ситуация на свете: она сидела в уютном кресле и во все глаза смотрела на голого мужчину, как будто видела подобный феномен в первый раз. Комедия абсурда, надо встать и уйти или раздеться и шагнуть к нему. Лиза не могла решиться ни на то, ни на другое. Она несколько раз глубоко вздохнула, взлохматила и без того растрепавшиеся волосы и тихо сказала:

— Я сделала тебе чай, выходи, — и медленно прикрыла за собой дверь.

Корнилов вышел через несколько минут, Лиза неподвижно замерла возле окна, на свой тонкий кардиган на манер плаща она накинула клетчатый плед — Алексей вспомнил, что в детстве всегда смеялся над сестрой, когда она куталась в одеяло именно так. Смеяться над Лизой не хотелось. Хотелось прижать ее к себе, согревая своим телом, уложить на кровать и целовать, пока на щеках не появится румянец, и глаза радостно не заискрятся.

Лиза резко обернулась, волосы роскошным водопадом рассыпались по плечам, удивительно, но они больше не рождали ассоциаций ни с кем, кроме нее самой.

— Тебе хоть немного получше? — нахмурилась Лиза.

— Получше, — устало улыбнулся Алексей. Ему и правда стало легче, головная боль не исчезла совсем, просто перешла в терпимую ноющую фазу.

— Я рада, — просто ответила Лиза. — Я сделала тебе чай с апельсинами.

— В смысле? — не понял Корнилов.

— Попробуй, — Лиза протянула ему чашку.

— Пахнет тобой, — сказал Алексей, сделав глоток. — От тебя всегда так сладко и терпко пахнет цитрусами.

— Мандаринами, — поправила его Лиза.

Корнилов сидел в кресле и с наслаждением пил предложенный Лизой чай, так непривычно сочетавший в себе нотки земли и фруктов. После тревожившей его во сне Саюри, соленых морских брызг и горячего душа тихое чаепитие с Лизой было таким естественным и гармоничным, словно они были любящей друг друга парой со счастливым стажем семейной жизни.

Алексей поставил пустую чашку на столик и собрался уже откинуть голову на спинку кресла, но Лиза остановила его:

— Ложись в кровать, а я пойду к себе.

— Странное у нас утро получается, — с насмешкой над самим собой произнес Корнилов.

— Каким бы ни было утро, мы можем все изменить, устроив себе отличный день, — Лиза мягко улыбнулась, откинула в сторону покрывало и направилась к двери.

Она пила уже вторую чашку кофе с его мамой, с улыбкой глядя на марининого сына, с восторгом пускавшего мыльные пузыри, когда спустился Алексей. У него было заспанное небритое лицо, но в глазах больше не сквозило отчаяние и боль.

— Дядя Леша, — смешно шепелявя, к Алексею бросился четырехлетний карапуз.

— Привет, Данилка, — Корнилов подхватил мальчика и поднял его над головой, вызвав бурю восторгов у ребенка, — Наслаждаешься женским вниманием?

— Давай пускать пузыри! — хихикал племянник.

— Я не умею, — сказал Алексей, ставя племянника на землю.

— Пускай Лиза тебя научит, — Данила махнул рукой в ее сторону, облив Алексея мыльным раствором, — Она классная, — на ухо прошептал он своему дяде.

— Давай так, я завтракаю, а потом с тобой и с Лизой будем пускать пузыри.

— Давай, только завтракай побыстрее, — попросил мальчик.

Алексей придвинул себе стул так, чтобы оказаться между своей мамой и Лизой, положил на тарелку сэндвич и круассан, налил кофе. Ярко светило осеннее солнце, сумевшее разогнать утренние тучи, тихо шумел прибой, рядом весело смеялся малыш — жизнь была если не прекрасна, то уж точно совсем не плоха.

Корнилов прислушался к разговору женщин:

— Я с удовольствием возьму вас с собой на показ в Париж или в Милан. Куда вы сами захотите, — сказала Лиза его маме. — В понедельник уточню расписание, и мы с вами выберем самый эффектный.

— Это было бы замечательно, — сказала Светлана Геннадьевна. — Я, когда буду в Москве, очень хочу зайти в «Весну» и чтобы вы мне все там рассказали и показали. — Не факт, что «Весна» еще будет на своем месте, — подумал Алексей, но вслух ничего говорить не стал.

— С удовольствием, — улыбнулась Лиза. — О магазине и о вещах я могу говорить почти бесконечно.

— Охотно в это верю, — встрял в разговор Алексей. — Знаешь, мам, как мы с Лизой познакомились? Дорофеев поехал к ней за Катей и не успели мы войти, как на меня в коридоре обрушилась целая громада каких-то коробок и вещей.

— Не слушайте его, — рассмеялась Лиза. — Я просто показывала Кате свои покупки, а мужчины появились не так, чтобы уж очень вовремя.

— Мужчины, что с ними поделаешь? — развела руками Светлана Геннадьевна. — Могут часами ждать на рыбалке, пока несчастная рыбка не попадется к ним на крючок, но не в силах высидеть и 10 минут, пока любимая женщина выберет туалет.

— Это точно! — поддержала ее Лиза.

— Данилка, иди сюда, — Корнилов отставил кофейную чашку. — Иди ко мне, а то я один против женщин. Давай свои пузыри. Пускай Лиза меня научит тоже.

Алексей смотрел, как Лиза, присев около малыша, смеется над его попытками надуть мыльный пузырь, сама складывает губки в трубочку и дует, выпуская целый каскад пузырьков. Ее розовые чуть тронутые блеском губы складываются в улыбку, что-то шепчут Данилке, почти касаются флакона с мыльной водой. Девушка смеется, ребенок что-то лепечет в ответ. А все его мысли крутятся вокруг одного — он бы нашел ее губам занятие куда интереснее того, что наблюдает сейчас.

Дорога вилась узкой лентой над морем, слева возвышались величественные скалы, непоколебимые и суровые. Ветер разметал волосы, так что Лиза даже боялась представить, как выглядит со стороны, наверное, как какая-нибудь языческая жрица со спутанными космами и горящими глазами. Ощущение радости и свободы переполняло ее, можно было попросить Алексея поднять крышу в автомобиле, но совсем не хотелось этого делать, хотелось ощущать вольный ветер, солоноватый на вкус воздух, расслабленного мужчину рядом с собой.

Корнилов чуть сбросил скорость на крутом повороте, маленький и юркий Porche Carerra, немного притормозив, понесся дальше.

— Маринкина игрушка, — сказал Алексей, когда Лиза подошла к оглушительно оранжевого цвета автомобилю. — Не смогла отказать брату, — усмехнулся он, — Хотя и пыталась.

Сразу после завтрака Светлана Геннадьевна отправилась с внуком на пляж, а Лиза с Алексеем остались наедине, она медленно закрутила флакон с воздушными пузырями и присела на подлокотник кресла, в котором расположился Корнилов, коснулась ладошкой его небритой щеки, разгладила легким прикосновением чуть нахмуренные брови. Алексей закрыл глаза, улыбаясь своим мыслям.

— Только не говори, что я тебя усыпляю, — кокетничая, проговорила Лиза.

— Я не сплю, я обдумываю стратегический план, — ответил Корнилов.

— И какой же? — поинтересовалась Лиза.