Конни далеко не сразу удалось добиться от Клиффорда согласия на развод, Оливеру тоже пришлось долго уламывать Берту. Правда, материальных затруднений Конни никогда не испытывала — у нее даже хватило средств купить Оливеру ферму. Но ей пришлось трудиться на этой ферме рука об руку с ним. Поначалу досталось обоим. И лишь спустя несколько лет они зажили в достатке, сумели расплатиться с долгами и даже нанять сельхозрабочих.

На первых порах Конни была слишком поглощена и измучена борьбой за их с Оливером свободу и нисколько не страдала от того, что оборвались ее связи с обществом. Она ими никогда не дорожила по-настоящему. Да и большинство ее друзей проявили себя отнюдь не с лучшей стороны. Зато рядом с ней всегда была сестра Хильда. Потом появилась Клэр. Она наполнила их жизнь радостью и новым — неповторимым — очарованием.

Отныне жизнь для Конни казалась сплошным праздником, и плевать она хотела на то, что высший свет Сассекса придал их семью остракизму. Ну да, аристократы крови так и не смогли простить Оливеру его весьма скромное происхождение, к тому же скандал, сопровождавший их роман, был слишком шумным. Пока Клэр пребывала в младенчестве, это не имело никакого значения. Однако, оказавшись в дорогом пансионе, девочка ощутила последствия этого остракизма и замкнулась в себе. Тут-то Конни и начали грызть сомнения.

Да, она сама настояла, чтобы Клэр отдали в одну из самых лучших школ. Оливер думал, их дочка должна расти вместе с детьми других фермеров и работников и, как и они, ходить в государственную школу. Однако Конни убедила его, что девочке нужно дать хорошее образование — ведь ей когда-то дали, почему же их дочка должна расти как сорная трава в поле?

Неужели она оказалась неправа? Конни терзала себя снова и снова, вспоминая, в каком ужасном состоянии была сегодня Клэр. Да и можно ли смириться с тем, что твой единственный ребенок с каждым днем отдаляется от тебя все дальше и дальше?..

Клэр все никак не могла выкинуть из головы Глорию. Ни тете Хильде, ни Пип она не стала о ней рассказывать — чем меньше людей будут знать о том, что у отца есть дочь от первого брака, тем лучше, решили они с матерью. Конни вовсе не хотелось, чтобы про Глорию узнала сестра. Ведь это даст Хильде новый повод критиковать человека, с которым Конни навсегда связала свою жизнь, разведясь с Клиффордом Чаттерли.

По дороге в Лондон Клэр почему-то все время думала о сэре Клиффорде, и это казалось ей в высшей степени странным. Она мало знала об этом человеке, хотя мать время от времени рассказывала кое о каких мелочах из ее прежней жизни. Появление Глории нарушило зарождавшуюся было симпатию дочери к отцу, лишний раз напомнив ей об отнюдь не аристократическом происхождении Оливера Меллорса. Покидая «Лебединую долину», Клэр знала, что теперь не скоро появится здесь. Может быть, и совсем не появится, по крайней мере пока там живет ее так называемая сестра.

По своему обыкновению Клэр постаралась скрыть от посторонних свои чувства и хоть и была взвинчена до предела, никто в госпитале не догадался, каково ей. Сестра Меллорс со спокойным и невозмутимым видом выполняла свои привычные обязанности. Ночные дежурства следовали одно за другим, и свободного времени не оставалось. А тут еще прибыл целый состав с ранеными. К тому же городские больницы были забиты пострадавшими во время воздушных налетов лондонцами, и в военные госпитали теперь часто доставляли мирных жителей.

Началась эпидемия гриппа, косившая всех подряд. В одно из ночных дежурств Клэр пришлось управляться самой без чьей бы то ни было помощи — мисс Ивэнс кого-то подменяла в другом госпитале (это, кстати, делала и Клэр).

Как-то ей пришлось здорово перенервничать — у двух тяжелораненных офицеров начались сильные кровотечения, причем почти одновременно. В другой раз пришлось срочно вызывать хирурга. Они несколько часов боролись за жизнь молодого офицера танкового корпуса, некогда здорового крепкого парня, которого хирурги после ранения, что называется, сшили по кусочкам. Когда опасность миновала и оба уже мыли руки, доктор стал извиняться перед Клэр.

— Я рявкал на вас как цепной пес. Простите меня, сестра.

— Да я сама виновата — подала вам не те ножницы.

Вытирая руки, хирург улыбнулся девушке и даже подмигнул.

— Мы подчас забываем, что у вас, юных особ, совсем мало опыта. Сегодня вы, сестра, оказались на высоте. Вы спасли парнишке жизнь.

— Спасибо.

У молодого доктора был усталый вид. Он внимательно посмотрел на девушку и понял, что она тоже вымоталась. Бледна, под глазами темные круги. В этот госпиталь его назначили совсем недавно, и он видел ее впервые. Красавица, настоящая красавица эта сестра Меллорс. Изумительные волосы, белоснежная кожа. И характер удивительный — держится спокойно и невозмутимо, видя моря крови и страданий. Судя по всему, скрытная девушка. Интересно, что за чувства испытывает она? Кто-то, кажется, рассказывал ему о несостоявшемся замужестве Клэр Меллорс. Прелестна, прелестна, но вовсе не в его вкусе. Ему гораздо больше нравятся курносые милашки — у них и характер покладистей, и задаются меньше. Что ж, о вкусах не спорят. Хирург снова поздравил девушку с удачно проведенной операцией и уехал домой.

Когда за доктором закрылась дверь, Клэр присела и закрыла лицо ладонями. Теперь, когда самое страшное позади, на нее напала нервная дрожь. Слава Богу, жизнь бедного мальчика вне опасности. Сейчас уже почти четыре. Через два часа она начнет свой обход — будет измерять больным температуру, давать утреннюю дозу лекарств. У этого несчастного Табби завтра (да нет, уже сегодня!) пятнадцатая по счету операция. Он бодрится, хотя и очень расстроен, что не может носить протез. Из ее прежних пациентов остался один он. Не забыть бы сказать ему что-нибудь ободряющее.

Все, случившееся недавно в «Лебединой долине», казалось ей мелким и незначительным в сравнении с драмами и трагедиями, ежедневно происходящими в госпитале. Какое в сущности значение имеет прошлое ее родителей или появление на горизонте Глории? В Атлантике идут жестокие бои, и становится все труднее обеспечивать безопасность судам, доставлявшим к берегам Англии продовольствие. Союзники предприняли массированный воздушный налет на территорию противника. Каждый день поступают сообщения о том, что нескольким бомбардировщикам ВВС Ее Величества не удалось вернуться на базу.

Клэр вошла в палату. И вдруг в тишину раннего утра ворвался громкий вой сирен. Очередной воздушный налет. Ни минуты покоя. Клэр обходила раненых, успокаивала их, давала попить, поправляла скомканные подушки. Ни одна душа не подозревала о том, что эта молодая медсестра едва держится на ногах.

Тяжелый выдался месяц. К концу Клэр была похожа на выжатый лимон. И все равно она довольна. От того, что вся без остатка отдается своей нелегкой работе. Разумеется, она почувствовала облегчение, когда появилась возможность снова дежурить днем, а по ночам спать, как это делают все нормальные люди. Клэр была из тех, кому необходим сон. Как воздух, как пища, как… А вот об этом думать не стоит. Хотя, конечно же, ей так необходима любовь.

Дни стали длиннее, в парках раскрылись тюльпаны. В свободное время Клэр подолгу бродила по городу, с радостью подставляя лицо весеннему солнцу.

Она регулярно писала матери письма, иногда звонила. Обычно начинала разговор с того, что сообщала, сколько работы в госпитале, как она устает и нет у нее ни минутки свободной. Да, конечно же, вырваться домой никак не сможет. На выходные?.. Нет, по выходным она тоже работает — многие сестры милосердия больны гриппом. Она скучает, очень скучает, но, увы, приехать не удастся.

Мать только и говорила что о болезни отца. Оказывается, Меллорс ни с того ни с сего свалился с жесточайшим радикулитом. Это на него не похоже — всегда отличался отменным здоровьем. Один раз Конни все-таки упомянула Глорию.

— Мы навестили ее в коттедже, там, как мне кажется, ей очень удобно и хорошо, — сказала она. — Доктор Коул ожидает, что она в конце недели родит.