Все были очень добры к ней. В особенности Лиз. Когда доктор разрешила посещения, у нее перебывала половина госпиталя. Даже Ивэнс Вам-все-нельзя нанесла ей продолжительный визит и была с ней необычайно добра.

— Мне очень недостает вас, сестра, — сказала она. — Вместо вас прислали патологическую кретинку. Она когда-нибудь сведет меня с ума. Теперь мне все приходится повторять дважды, а то и трижды. Вы, помню, схватывали налету каждое слово.

С этого дня Клэр и мисс Ивэнс подружились…

Клэр стала подниматься на крыльцо. В дверях ее встретила Конни. Она надела новое платье, красиво уложила свои роскошные волосы. И даже попудрила лицо. Клэр была тронута. У матери на губах застыла испуганная улыбка.

— Привет, мамочка, — прошептала Клэр, крепко обняла Конни и расцеловала в обе щеки.

От этого такого теплого и детского «мамочка» из глаз Конни брызнули слезы. Она ласково шлепнула Клэр по попке и поспешила отвернуться.

— Хорошо, что ты снова дома, моя родная…

Они сели за стол. Конни потрудилась на славу — ростбиф и вишневый пирог очень удались, домашнюю сметану, это настоящее лакомство по военному времени, съели в мгновение ока. За столом царили мир и согласие.

Улучив момент, Конни шепнула мужу:

— Мне кажется, с ней все будет в порядке.

— Только не торопи события, Кон, девонька. Пусть все идет своим чередом, — сказал мудрый Меллорс.

За кофе Клэр выспрашивала у родителей местные новости и весело смеялась. Одно не давало ей покоя — в коттедже за выпасом живет женщина с младенцем. Не приведи Господь снова общаться с нею. Ребенка, кажется, назвали Джонни. Похоже, так звали американца, которому он обязан своим рождением. У нее все никак не укладывалось в голове, что она стала тетей, а родители дедушкой и бабушкой.

Когда отец ушел, Клэр рассказала матери о том, в каких местах собирается провести свой отпуск.

— Моя подруга, Лиз Пиверел, уговорила меня погостить у них в Лон Эндоне. Мне кажется, это очень живописное местечко. Сэр Нейл и леди Пиверел прислали мне такое чудесное письмо с приглашением пожить в их имении.

— Лон Эндон! — воскликнула Конни и опустилась в кресло напротив. — Оттуда всего пять миль до Рагби, моего бывшего дома.

— Знаю. — Клэр взяла сигарету и нервно закурила. Она старалась избегать взгляда матери.

— Но почему именно там? — спросила Конни.

— А почему бы и нет? Я очень люблю Лиз, она давно зовет меня к себе. Да и юг мне надоел.

— Ты решила съездить туда из любопытства? — догадалась Конни.

— Может быть.

Клэр подняла голову, и они с матерью посмотрели друг другу в глаза. Во взгляде Конни был страх.

— Но почему тебе так хочется побывать там? — спрашивала она у дочери.

— Я хочу познакомиться с человеком, который когда-то был твоим мужем, — откровенно призналась Клэр.

Воцарилось молчание. Большой мохнатый шмель влетел в окно, покружил над букетом цветов и с невозмутимым спокойствием вылетел в сад. В глубине дома громко тикали старинные часы.

— Зачем это тебе? — наконец спросила Конни. — Это так на тебя не похоже.

Она тут же пожалела о сказанном, потому что Клэр как-то странно дернулась.

— Похоже или не похоже, но я все равно хочу познакомиться с сэром Клиффордом. — В голосе Клэр послышались нотки былой враждебности. — Лиз обещала свозить меня в Рагби и представить ему.

— А тебе не кажется, что ты совершаешь предательство по отношению к собственной матери?

— Предательство? Ты считаешь это предательством? Но ведь ты всегда отличалась широтой взглядов. Я думала, ты сама не стала бы уклоняться от встречи с ним.

— Что верно, то верно. Уклоняться бы не стала, но и особой охоты его видеть не испытываю. — Конни встала и подошла к окну. — Сэр Клиффорд — мое невозвратное прошлое. Мы с ним расстались двадцать один год назад. Мое настоящее и будущее — твой отец. Мне не хотелось бы вспоминать о том, что я была когда-то леди Чаттерли.

— Да, но ты с самого детства твердила мне, что отец вошел в твою жизнь еще тогда, когда ты была леди Чаттерли. Признаться, я никогда не могла понять, почему ты ушла из Рагби, и вот теперь мне очень интересно познакомиться с человеком, от которого ты ушла.

— Клэр, оставь же наконец меня в покое! — тихо простонала Конни.

Клэр подошла к другому окну и выглянула в сад. Цвели розы. Красивые, грустные цветы, подумала она. Одинокие цветы, потому что нет им равных в этом мире.

И снова горло сдавило спазмом. Она тоже одинока. И все, все вокруг чужие.

Она повернулась и, стараясь не смотреть в сторону матери, сказала:

— Я вовсе не собираюсь совершать предательство по отношению к вам с отцом. Просто я хочу познакомиться с сэром Клиффордом. Сама не знаю, почему я этого так хочу.

Когда-то, вспоминала Конни, Клиффорд пытался заинтересовать геральдикой — он очень ею увлекался. Ему нравилось прослеживать родословную великих людей, начиная от самых истоков. Он рассказывал ей о каком-то знатном семействе и завитках на их гербовом щите, а ей вдруг захотелось в туалет, о чем она и сказала вслух. Сэр Клиффорд захлопнул книгу.

— Я думал, в тебе преобладает ум, но, видно, ошибался. В тебе очень сильны животные инстинкты, — с едва сдерживаемой яростью проговорил он.

Тогда она рассмеялась и нисколько на него не обиделась. Конни вообще была не из обидчивых. Теперь же вздохнула, представив глубину пропасти, разделявшей ее с сэром Клиффордом.

— Что ж, моя родная, вполне возможно, ты с ним поладишь, — сказала она. — У вас схожие темпераменты, хоть ты ему и не родственница.

— Ты думаешь? Ма, ты правда думаешь, что я с ним полажу?

— Да, родная. Съезди в Рагби и непременно познакомься с ним. А я и не знала, что твои друзья живут по соседству с Рагби. Кажется, ты не говорила мне, что Лиз из семьи Пиверел. О, это семейство я отлично помню. Очень странно, что они пригласили тебя в гости.

— Они не догадываются, кто я. Они забыли фамилию отца, тем более, что Меллорсов на свете много.

— О Господи, мне вдруг стало страшно, — прошептала Конни.

— Успокойся. Если вдруг всплывет правда о моем происхождении, я сама все как-нибудь улажу. Но я не думаю, что это случится.

— Но ведь ты наверняка захочешь открыть свое имя сэру Клиффорду.

— Думаю, что да.

— Он вполне может тебя не принять.

— Примет. Обязательно примет.

И снова воцарилось молчание.

— А эта твоя Лиз не говорила, жива ли миссис Болтон, та женщина, которая ухаживала за Клиффордом? — едва слышно спросила Конни. — Сейчас ей должно быть уже под семьдесят.

— Лиз о ней ничего не говорила. Она рассказывала, у сэра Клиффорда есть лакей.

Конни Меллорс пробрала дрожь. На нее повеяло прошлым. Она снова перенеслась в Рагби. Вот она стоит и смотрит издалека, как Оливер толкает это тяжеленное кресло с Клиффордом. Зачем ее дочери нужно воскрешать прошлое? Что за зловещие чары влекут ее в Рагби, к Клиффорду Чаттерли?..

— Вот и приехали, — сказала Лиз. — Перед тобой Рагби-холл.

Клэр выпрямилась. Она почувствовала, как вспыхнули щеки и быстро забилось сердце. Странно, почему она испытывает возбуждение, глядя на дом, в котором когда-то обитала мать? Или же она взволнована предстоящей встречей с сэром Клиффордом?..

Стоял ясный летний день. Роскошный парк предстал взору девушек во всей своей красе. По аллее стлались длинные кружевные тени деревьев, могучих и величественных, как сама Англия, над которой, думала Клэр, не властно ни время, ни войны. Эти деревья вот так же шелестели своей листвой, когда ее мать была молоденькой девушкой. Они — свидетели любви ее родителей. Замирая от счастья, Конни шла мимо них в сторожку егеря, вкусить запретных ласк. Эти тайные свидания отца с матерью казались окутанными романтическим ореолом. И в то же время было в них что-то отвратительное.

Лиз болтала не закрывая рта. Она и не подозревала, что за мысли обуревают подругу. Ей, разумеется, и в голову не могло прийти, что Клэр — дитя любви Констанс Чаттерли.