– Вы можете взять паузу и подумать, если хотите, – предложил профессор Квиррелл. – Сделайте вид, что это домашнее задание, сочинение на шесть дюймов к четвергу. Я слышал, у вас получаются очень выразительные сочинения.

Все смотрели на неё.

– Я… – снова выдавила Гермиона. – Я не согласна ни с одним вашим словом.

– Хорошо сказано, – раздался твёрдый голос профессора МакГонагалл.

Профессор Квиррелл даже не моргнул.

– Это не шесть дюймов, мисс Грейнджер. Что-то же заставило вас бросить вызов решению директора и собрать группу последователей. Быть может, вы не хотели бы говорить об этом во всеуслышание?

Гермиона знала, что верный ответ не впечатлит профессора Квиррелла, но это действительно был верный ответ:

– Мне кажется, что для того, чтобы быть героем, не требуется цель, – её голос дрожал, но не ломался. – Я думаю, нужно лишь делать то, что правильно. И они не мои последователи, мы просто друзья.

Профессор Квиррелл вновь прислонился к стене. Полуулыбка ушла с его лица.

– Почти все люди говорят себе, что поступают правильно, мисс Грейнджер. Но это не поднимает их над заурядностью.

Гермиона несколько раз глубоко вдохнула, чтобы собраться с духом.

– Незаурядность тут ни при чём, – сказала она как можно храбрее. – По-моему, если кто-то просто делает то, что правильно, снова и снова, и не чурается любой необходимой работы, и задумывается над тем, что делает, и у него хватает храбрости, чтобы не останавливаться даже тогда, когда ему страшно… – Гермиона на мгновенье замолчала, её глаза метнулись к Трейси и Дафне, – и он искусно планирует свои действия… и не просто повторяет то, что делают другие… то, мне кажется, этот человек уже способен попасть в неприятности.

Некоторые мальчики и девочки не удержались от смешков, как, впрочем, и профессор МакГонагалл, улыбка которой была кривой, но гордой.

– Возможно, в этом вы правы, – сказал профессор Защиты, полузакрыв глаза. Он бросил значок Гермионе, и она машинально его поймала. – Моё пожертвование вашему делу, мисс Грейнджер. Как я понимаю, он стоит два сикля.

Профессор Квиррелл повернулся и ушёл, не сказав больше ни слова.

– Я думала, что упаду в обморок! – выдохнула Ханна, когда шаги профессора затихли. Гермиона услышала ещё несколько облегчённых вздохов. Некоторые девочки на секунду опустили свои транспаранты.

– У меня очень даже есть цель! – чуть не плача, воскликнула Трейси. – Я… Я… Я до завтра подумаю и пойму, какая у меня цель, но она у меня точно есть, я уверена!

– Если тебе совсем ничего не придёт в голову, – утешительно похлопала её по плечу Дафна, – используй старое доброе «Захватить мир».

– Эй! – воскликнула Сьюзен. – Вы же собирались быть героями! Это значит, что вы должны быть хорошими!

– Нет, всё в порядке, – вмешалась Лаванда. – Я совершенно уверена, что генерал Хаоса хочет захватить мир, и в то же время он хороший.

За линией пикета тоже продолжались разговоры.

– Боже мой, – сказала Пенелопа Клируотер. – Я думаю, это самый откровенно злой профессор Защиты из всех, что у нас были.

Профессор МакГонагалл предупреждающе кашлянула, а главный староста заметил:

– Это вы не застали профессора Барни.

Некоторые из присутствующих вздрогнули, услышав это имя.

– У профессора Квиррелла просто такая манера говорить, – сказал Гарри Поттер, правда уже не так уверенно, как раньше. – Ну, то есть, задумайтесь, он ведь не делает ничего из того, что делает профессор Снейп…

– Мистер Поттер, – пропищал профессор Флитвик, вежливо, но со строгим лицом, – почему вы попросили меня не вмешиваться?

– Профессор Квиррелл проверял Гермиону, чтобы выяснить, хочет ли он стать её таинственным старым волшебником, – объяснил Гарри. – Конечно, это ни в коем случае, никоим образом и никаким боком бы не получилось, но она должна была ответить сама.

Гермиона моргнула.

Затем она моргнула ещё раз, осознав, что таинственный старый волшебник Гарри – это профессор Квиррелл, а вовсе не Дамблдор, и это уж точно плохой знак…

Небольшой каменный вестибюль заполнил грохот, и Гермиона, чьи нервы и так уже были на пределе, крутанулась на месте и схватилась за волшебную палочку, чуть не уронив при этом транспарант.

Горгульи расступились. Текучий камень, из которого они были сделаны, грохотал как и положено камню, но двигались они как существа из плоти и крови. Огромные уродливые статуи ненадолго замерли, мёртвые серые глаза бдительно оглядели собравшихся. Затем огромные горгульи сложили крылья и вернулись на свои места. Когда они замерли, Текучий камень выглядел точно так, как и прежде. Проход в каменной стене Хогвартса опять закрылся.

А перед собравшимися одетый в мантию, чей яркий пурпурный цвет, вероятно, казался отвратительным только маглорождённым, предстал Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, директор Хогвартса, Верховный Чародей Визенгамота, председатель Международной Конфедерации Магов, победитель Тёмного Лорда Гриндевальда и защитник Британии, алхимик, заново открывший легендарные двенадцать способов использования драконьей крови, и сильнейший волшебник современности. И он смотрел на неё, Гермиону Джин Грейнджер, генерала недавно увеличенного Солнечного отряда, которая получала лучшие оценки среди всех первокурсников Хогвартса и объявила себя героиней.

Даже её имя короче, чем его.

Директор добродушно улыбнулся ей. Его глаза, окружённые морщинами, весело поблёскивали из-под очков-полумесяцев:

– Здравствуйте, мисс Грейнджер.

Удивительно, но это было далеко не так страшно, как разговор с профессором Квирреллом.

– Здравствуйте, директор Дамблдор, – сказала Гермиона почти без дрожи в голосе.

– Мисс Грейнджер, – уже более серьёзным тоном продолжил Дамблдор. – Мне кажется, что у нас с вами возникло небольшое недопонимание. Я не хотел сказать, что вы не можете или не должны становиться героем. И я абсолютно точно не имел в виду, что путь героя не для ведьм. Я лишь подразумевал, что вам… немного рановато задумываться о таких вещах.

Гермиона не удержалась и бросила взгляд на профессора МакГонагалл, которая ответила ей ободряющей улыбкой – или улыбка была адресована им обоим… Гермиона вновь посмотрела на директора:

– С тех пор, как вы заняли пост директора сорок лет назад, – дрожь в её голосе стала сильнее, – одиннадцать учеников и выпускников Хогвартса стали героями. Я говорю о Люпе Кэсериле и других, подобных ему. Десять из них были волшебниками, и лишь Симорен Линдервол была ведьмой.

– Хм, – судя по лицу, директор по крайней мере задумался над её словами. – Мисс Грейнджер, лично я никогда не делал подобных подсчётов. Взять сухие цифры зачастую гораздо легче, чем прийти к пониманию. Хогвартс окончило множество хороших людей – как волшебников, так и волшебниц – и те, кто сумел прославиться как герой – лишь часть из них, и даже, быть может, не самая лучшая. В вашем списке нет ни Алисы Лонгботтом, ни Лили Поттер… Но оставим это. Мисс Грейнджер, скажите мне, считали ли вы, сколько героев окончило Хогвартс в течение сорока лет до меня? Я могу припомнить лишь троих, кого назвали героями, и среди них нет ни одной ведьмы.

– Я не хочу сказать, что это ваша вина, – сказала Гермиона. – Я просто думаю, что, возможно, многие люди, прежние директора – а может быть, и всё ваше общество – не одобряют путь героя для девочек.

Старый волшебник вздохнул. Его глаза смотрели только на неё поверх очков-полумесяцев, словно здесь никого больше не было.

– Мисс Грейнджер, можно мешать ведьмам становиться Мастерами Чар, игроками в квиддич или даже аврорами. Но не героями. Если кому-то суждено стать героем, то он им станет. И ни дементоры, ни смерть друзей, ни отсутствие одобрения окружающих его не остановит.

– Ну, – сказала Гермиона после паузы, подбирая слова, – ну, я думаю… а что если всё это на самом деле неправда? В смысле, мне кажется, что если вы хотите больше ведьм-героев, то нужно учить их героизму.