– Что? – воскликнул Фред или Джордж.

– Кто бы ни поработал с памятью Гермионы, он и в ваших головах тоже покопался!

Это могло быть заклятие Обливиэйт, или Ложная память, не слишком хорошо наложенная, но прямо сейчас у Гарри не было времени думать…

Метла повернула и устремилась вверх, вдоль спиральной лестницы. Все трое пригнулись к черенку, чтобы проскочить в дыру в потолке, которая была входом на третий этаж, и вот они оказались перед библиотекой. Метла затормозила с резким визгом, несмотря на отсутствие каких-либо элементов, которые могли бы тереться при торможении. Гарри взглядом приказал близнецам Уизли оставаться на метле, а сам слез, распахнул дверь библиотеки, попытался успокоить дыхание и заглянул внутрь.

Гермионы Грейнджер там не было.

Мадам Пинс, которая сидела за своим столом и ела сэндвич, сердито посмотрела на Гарри.

– Библиотека закрыта!

– Вы не видели Гермиону Грейнджер? – спросил Гарри.

– Мальчик, я сказала, что библиотека закрыта! Обеденный перерыв!

– Это очень важно. Вы видели Гермиону Грейнджер? Или знаете, где она может быть?

– Нет, а теперь вон!

– У вас есть быстрый способ связи с профессором МакГонагалл в случае экстренной ситуации?

– Чего? – поражённо спросила библиотекарь. Она встала из-за стола. – Что за…

– Да или нет. Пожалуйста, ответьте немедленно.

– Ну… Есть Каминная…

– Она не в своём кабинете, – сказал Гарри. – У вас есть другой способ связаться с ней? Да или нет.

– Молодой человек, я настаиваю, чтобы вы…

Мозг Гарри расценил это как: «Я снова разговариваю с NPC». Он развернулся на месте и бросился обратно к метле.

– Стой! – крикнула мадам Пинс. Но когда она выскочила из библиотеки, Гарри и близнецы Уизли уже скрылись из виду.

Давление в сознании Гарри росло, казалось, сердце сжимает невидимая рука. Он должен был найти Гермиону, а он понятия не имел, где ещё её искать, разве что в спальне девочек в башне Когтеврана, а туда он войти не мог. Обыск всего Хогвартса граничил с математически невозможным. Скорее всего не существовало непрерывного пути, чтобы залететь в каждую комнату хотя бы по разу – ну почему он не додумался попросить для Гермионы, Невилла и себя тройку тех изящных маленьких зеркалец, которые авроры используют для переговоров…

Осознание собственной глупости ударило Гарри, словно кулаком в живот. Ему не нужно было зеркальце, чтобы послать сообщение, не нужно было с самого января. Гарри замедлил метлу так, что она зависла в воздухе, палочка уже была в его руке, мощное желание защитить Гермиону поднялось из глубин его разума, как серебряное солнце, и перетекло в руку:

– ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!

И сияющая человеческая фигура вспыхнула словно новая звезда. Близнецы Уизли вскрикнули от потрясения.

– Скажи Гермионе Грейнджер, что в Хогвартсе тролль, он может охотиться за ней, ей нужно выбраться под прямой солнечный свет как можно скорее!

Серебряная фигура развернулась, словно уходя, и исчезла.

– Подштанники Мерлина, – выдохнул Фред или Джордж.

Серебряная фигура материализовалась снова и произнесла странной потусторонней версией голоса самого Гарри:

– Гермиона Грейнджер говорит, – голос сияющей фигуры стал более высоким, – А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!

Время, казалось, пошло трещинами, всё двигалось очень быстро, и в то же время очень медленно. Безнадёжный порыв ускорить метлу, лететь на максимальной скорости – только вот Гарри не знал, куда!..

– Если ты знаешь, где она, – крикнул Гарри сияющей фигуре, прищурившись, словно смотрел на солнце, – отведи меня к ней!

Серебряное пламя шевельнулось, и Гарри рванул за ним. Близнецы Уизли пронзительно кричали за его спиной, а он мчался, как пушечное ядро, двигаясь быстрее, чем допускал здравый смысл. Он не обращал внимания ни на стены, со свистом проносящиеся мимо него, ни на то, с какой скоростью он двигался, он просто летел за серебряным светом по коридорам, взлетая вверх над лестницами, сквозь двери, которые Фред или Джордж открывали, лихорадочно выкрикивая заклинания, и всё равно это занимало слишком много времени, глубоко внутри Гарри чувствовал себя так, словно тонул в чёрной патоке, а мимо проносились окна и портреты.

Метла взвизгнула на последнем повороте, приложив одного из близнецов Уизли об стену, хоть и не так сильно, как при ударе бладжером, а затем они вылетели за сияющим патронусом в воздушный колодец и помчались всё выше и выше, преодолевая этаж за этажом за время меньшее, чем нужно на вдох.

Патронус остановился (Гарри тоже резко затормозил). Они достигли уровня, где начиналась обширная открытая площадка, которая, выходя из-под крыши, превращалась во внешнюю террасу, покрытую мраморной плиткой…

Язычки бледно-голубого огня тут и там цеплялись за пол вокруг пятна, полыхавшего смертоносным, жгучим синим пламенем.

Мраморные плиты около пятна обуглились и раскололись от какого-то магического взрыва. Лишь самая одарённая ведьма первого курса могла использовать такое заклинание, вложив в него весь остаток своих сил.

На террасе, двигаясь, невзирая на открытое солнце, стояло огромное грузное существо с кожей тускло-гранитного цвета. Его тело, увенчанное булыжником небольшой лысой головы, походило на валун, стоящий на коротких, толстых, как стволы деревьев, ногах с плоскими мозолистыми ступнями. В одной руке тролль сжимал громадную каменную дубину размером со взрослого человека, другая же рука держала…

Близнецы Уизли закричали.

Патронус Гарри рассеялся, как дым.

Тролль заворчал и развернулся к ним, уронив…

…в растёкшуюся под его ногами красную лужу, и поднял свою дубину повыше.

Близнецы выкрикнули заклинание, и дубина, вырвавшись из руки тролля, ударила его в лицо. Магл от такого удара умер бы на месте, но тролль лишь пошатнулся и отступил на шаг. Он яростно зарычал, его расплющенный, забрызгавший лицо кровью нос уже выпрямился, восстановившись. Тролль обеими руками попытался схватить дубину и чуть не поймал, но та отлетела в сторону.

– Уведите его, отвлеките от меня, – сказал голос.

Парящая дубина рванулась от тролля с террасы на широкую открытую площадку, тролль, сделав поразительный прыжок, чуть не схватил её, но та, изменив направление движения, увернулась. Тролль прыгнул следом. Метла рванулась вперёд, и Гарри, спрыгнув, побежал туда, где в луже своей собственной крови лежала Гермиона Грейнджер. Её ноги были отъедены по верхнюю часть бёдер.

Руки Гарри вырвали Набор Целителя из кошеля-скрытня, схватили один из самозатягивающихся жгутов, обмотали его вокруг культи, заканчивающейся рваной раной со следами зубов. Его руки перемазались в крови и скользили, но не дрожали, дрожание было совершенно недопустимо. Стоило жгуту замкнуться в петлю, как он тут же плотно затянулся. Выплеснулось ещё немного крови, но затем кровотечение из этой культи полностью прекратилось, и Гарри переключился на другую. Часть его разума кричала, кричала, кричала без остановки, и даже другая часть его разума, занятая вторым жгутом, слышала эти беззвучные вопли, но обращать на них внимание тоже было совершенно недопустимо.

Близнецы Уизли выкрикивали заклинания, одно за другим, с такой скоростью, что Гарри на их месте упал бы без сознания уже через шестьдесят секунд. Иногда близнецы выкрикивали заклинания одновременно, поразительно точно координируя свои действия, но большинство заклинаний лишь разбивалось о кожу тролля безвредными снопами искр.

– Диффиндо!/Редукто! – второй жгут затянулся, и Гарри на миг поднял голову. Уязвимые глаза тролля взорвались, брызнули два фонтанчика жидкости, но тролль лишь заревел. Его глаза уже образовывались вновь.

– Огонь и кислота! – крикнул Гарри. – Используйте огонь и кислоту!

– Фуэго!/Инсендио! – услышал Гарри, но смотреть было некогда, он достал шприц со светящейся оранжевой жидкостью, насыщающей кровь кислородом, и воткнул его в шею Гермионе, надеясь попасть в сонную артерию, чтобы её мозг не погиб, даже если лёгкие или сердце остановятся. Если мозг останется невредим, всё остальное можно исправить, наверняка можно исправить всё магией, наверняка можно исправить магией, наверняка можно исправить магией. Гарри вдавил поршень шприца до упора. Под бледной кожей шеи Гермионы появилось слабое свечение. Гарри надавил ей на грудь, туда, где располагалось сердце, надеясь, что сильные нажатия погонят насыщенную кислородом кровь к мозгу, даже если её сердце уже не бьётся – он до сих пор даже не подумал о том, чтобы проверить пульс.