Открывая дверь, Гермиона остановилась и посмотрела на него.

– Гарри, – сказала она, в её голосе было чуть меньше гнева, чем до этого, – профессор Квиррелл на самом деле затягивает тебя во тьму. Я серьёзно, Гарри.

– Это… не он, это не он предложил мне так поступить, это мой собственный план…

Голос Гермионы опустился почти до шёпота:

– Однажды ты отправишься с ним на обед, а обратно вернётся только твоя тёмная сторона. А может быть, ты вообще не вернёшься.

– Я обещаю тебе, – сказал Гарри, – что я вернусь с обеда.

Эти слова вырвались у Гарри совершенно непроизвольно.

Гермиона развернулась и вышла, хлопнув дверью.

А теперь самое время вспомнить об иронии законов драмы, тупица, – заметил его внутренний критик. – Теперь ты умрёшь в субботу и твоими последними словами будет «Прости меня, Гермиона», а она до конца своих дней будет жалеть, что хлопнула дверью…

Ой, да заткнись ты.

За завтраком Падма села рядом с Гермионой и во всеуслышание объявила, что призрак всего лишь сказал ей кое-что очень важное и что Гарри Поттер поступил правильно. Кто-то после этого стал бояться меньше, а кто-то больше.

И теперь ученики стали гораздо реже говорить гадости о Гермионе, во всяком случае первокурсники, во всяком случае открыто, там, где это мог услышать Гарри Поттер.

Профессор Флитвик поинтересовался у Гарри, причастен ли тот к случившемуся с Падмой. Гарри ответил – да, и профессор Флитвик назначил ему два дня отработок. Пусть это был всего лишь призрак и Падма не пострадала, для ученика Когтеврана так вести себя недопустимо. Гарри кивнул и сказал, что он понимает, почему профессор должен так поступить, и что он не возражает. Но после спросил, неужели, учитывая, что это происшествие вроде бы всё-таки помогло Падме переосмыслить её поведение, профессор действительно думает, неофициально, что Гарри поступил неправильно? Флитвик помолчал, судя по всему, обдумывая вопрос, а затем очень серьёзно пропищал, что Гарри следует научиться нормально общаться с другими учениками.

И Гарри никак не мог отвязаться от мысли, что он никогда бы не получил такой совет от профессора Квиррелла.

А также от мысли, что если бы он воспользовался планом профессора Квиррелла, пошёл по слизеринскому пути – комбинируя положительные и отрицательные воздействия – и взял бы Падму и других распространителей сплетен под свой контроль, то Падма бы никому об этом не рассказала, и Гермиона никогда бы об этом не узнала…

…правда, в этом случае никто бы не спас Падму, она бы так и не свернула с неверного пути и когда-нибудь непременно бы из-за этого пострадала. Ведь Гарри ни разу не солгал, когда с помощью Маховика времени, мантии-невидимки и чар чревовещания разговаривал с ней.

Гарри по-прежнему не был уверен, поступил ли он хорошо с большой буквы или просто хорошо. Гермиона упорно с ним не разговаривала, зато теперь она много беседовала с Падмой. Опять заниматься в одиночку оказалось тяжелее, чем Гарри ожидал. Как будто его мозг уже начал забывать давно отработанное умение быть одиноким.

Дни до субботнего обеда с профессором Квирреллом тянулись очень и очень медленно.

Суббота.

В пятницу вечером у Гарри никак не получалось спокойно заснуть. Впрочем, он этого ожидал и заранее озаботился покупкой зелья сна. А чтобы никто не подумал, что он нервничает, зелье было куплено у Фреда и Джорджа пару месяцев назад. («Будь готов! Это марш Скаутов…»)

Так что Гарри был полон сил, а в его кошеле находилось практически всё, чем он владел и что могло хоть как-то пригодиться. Фактически, кошель оказался забит до предела, но потом Гарри вспомнил, что внутри должна будет разместиться большая змея и кто-знает-что-ещё, и вытащил несколько громоздких вещей, например, автомобильный аккумулятор. Это не было такой уж большой потерей – его навыки в трансфигурации уже позволяли преобразовывать объекты размером с аккумулятор за четыре минуты.

Но Гарри оставил в кошеле сигнальные ракеты, ацетиленовый газосварочный аппарат и канистру горючего, поскольку трансфигурированное нельзя сжигать.

(«Будь готов, когда по жизни ты идёшь…»)

Ресторан «У Мэри».

Когда официантка, приняв заказ, поклонилась и вышла, профессор Квиррелл произнёс только четыре заклинания, и они завели ничего не значащий разговор. Профессор принялся рассуждать о том, как проклятие Тёмного Лорда, наложенное на должность профессора Защиты от Тёмных Искусств, привело к сокращению числа дуэлей и как это изменило социальные обычаи магической Британии. Гарри слушал, кивал и вставлял умные комментарии, пытаясь в то же время совладать с бешено стучавшим в груди сердцем.

Официантка вскоре вернулась с заказом, и на этот раз, через минуту после её ухода, профессор Квиррелл жестом запер дверь и произнёс двадцать девять защитных заклинаний. Гарри отметил, что профессор пропустил одно заклинание из списка мистера Бестера, и его это немного озадачило.

Профессор Квиррелл закончил с заклинаниями…

…встал со стула…

…превратился в зелёную змею с синими и белыми полосками…

…и зашипел:

– Проголодалс-ся, мальчик? Еш-шь быс-стро. Понадобятс-ся и с-силы, и время.

Глаза Гарри округлились, но он зашипел в ответ:

– Я хорош-шо поел за завтраком.

И начал быстро нанизывать лапшу на вилку и отправлять в рот под прицелом плоских змеиных глаз.

Затем змея зашипела:

– Не хочу объяс-снять здес-сь. Лучш-ше с-сначала перемес-ститься. С-следует незаметно ис-счезнуть, не ос-ставив с-свидетельс-ств, что мы выходили из помещ-щения.

– Чтобы никто не с-смог выс-следить нас-с, – прошипел Гарри.

– Да. Ты доверяеш-шь мне, мальчик? Задумайс-ся, прежде чем ответиш-шь. У меня к тебе важная прос-сьба, требуетс-ся доверие. Ес-сли с-склоняеш-шьс-ся ответить «нет», c-скажи «нет» c-сейчас-c.

Гарри перевёл взгляд со змеиных глаз на тарелку с лапшой и, задумавшись, съел ещё немного.

Профессор Защиты был… мягко говоря, неоднозначной личностью. Гарри полагал, что ему удалось разгадать некоторые из его целей, но прочие оставались неясными.

Профессор сбил с ног двести девочек, чтобы остановить тех, кто пытался притянуть к себе Гарри. Профессор догадался, что дементор вытягивал жизнь Гарри через палочку. Всего за две недели он дважды спас Гарри от гибели.

Впрочем, это могло означать, что он просто сберегает Гарри впрок, что у него есть некие скрытые мотивы, а они есть наверняка – профессор Квиррелл ничего не делает просто так. Но в то же время он организовал обучение Гарри окклюменции, он научил Гарри проигрывать… если профессор хочет использовать Гарри для каких-то целей, то эти цели требуют сильного Гарри Поттера, а вовсе не слабого. Своим друзьям ты полезнее сильным, а не слабым.

И если иногда профессор Защиты излучал холод, если иногда в его голосе была горечь, а во взгляде – пустота, то лишь Гарри было позволено это видеть.

Гарри было сложно описать то родственное чувство, которые у него вызывал профессор Квиррелл. Он мог только сказать, что профессор Защиты был единственным здравомыслящим человеком, встреченным Гарри в мире волшебников. Рано или поздно все остальные начинали играть в квиддич, использовать Маховики времени без защитных оболочек или считать Смерть своим другом. Не важно, насколько благими были их намерения. Рано или поздно, и чаще всего рано, они демонстрировали, что в головах у них явно что-то не так. Все, кроме профессора Квиррелла. Связь между ними была выше всякого чувства признательности, выше личных симпатий, они были одиноки в мире волшебников. И если профессор Защиты иногда казался капельку страшным или немного Тёмным, что ж… о Гарри иногда говорят то же самое.

– Я доверяю тебе, – прошипел он.

И змея изложила первую часть плана.